— Заходи крошка.

— Джи-Джи.

Торопливые шаги и маленькие ручки тут же обхватили ее за шею, пытаясь залезть.

— Почему тебе не спится малышка?

— Уже обед — прошептала она ей на ушко, и Джиа нахмурилась, вспомнив, как полночи размышляла о глазах Джина, об отце и его горячем нраве, заснув только под утро.

— Ты позавтракала? — спросила Джиа, и она кивнула, убирая ее волосы с лица.

Свалив ее и, начав щекотать, она не сразу поняла, что в комнате они уже не одни, и только раздавшийся голос отца, заставил ее сесть ровно, спрятав сестру за спину.

— Джиа, спустись вниз, хочу поговорить с тобой. А ты проказница, бегом в комнату, тебя Джулия потеряла — сказал он с улыбкой, смотря на Хелен.

Ничего не подозревающая Хелен спустилась с кровати сестры и побежала к себе, потому что Джулия — ее няня, очень нравилась ей и часто играла, когда Джиа не могла.

Не глядя на старшую дочь, Ренато Аризио вышел из комнаты и спустился вниз, заставляя Джиа разволноваться. Во-первых, отец очень редко поднимался к ней в комнату, а значит, разговор будет серьезным, а во вторых ее предчувствие, никогда не поводило и сейчас оно металось в панике.

Быстро собравшись, она спустилась вниз и, проигнорировав завтрак, прошла сразу в кабинет, потому что сомневалась, что ей кусок в горло полезет, зная, что отец ждет ее. Он задумчиво смотрел в окно, засунув руки в карманы брюк, и смотрел вдаль, не сразу оборачиваясь к ней.

— О чем ты хотел поговорить? — спросила Джиа, решая, что не стоит откладывать этот разговор.

— Скажи мне, чем вы занимались с сыном Мун Ли, что он пришел ко мне просить твоей руки?

Голос отца походил на сталь, и она поняла, что он разозлен, точнее не так. Он в ярости.

— Мы просто говорили.

— Джиа, ты врешь мне? — повернувшись к ней, он пристально посмотрел ей в глаза, заставив ее застыть от страха, а потом направился к ней, заставляя сжать подлокотники кресла.

Присев на журнальный столик, он широко расставил ноги и, облокотившись на колени, поставил лицо на кулаки, опуская свои глаза на уровень глаз Джиа.

— Давай еще раз, — спокойным голосом произнес он — Чем вы занимались с сыном Мун Ли, что он пришел просить твоей руки? Ты же не думаешь, что я поверю в то, что ты сразила наповал его своими мозгами? Или может, ты сделала что-то неподобающее в его присутствии?

Джиа не могла сдержать рвущийся наружу страх и ее мертвенно бледные губы задрожали, представив, что ее ждет, если она продолжит молчать и отец додумает все сам, поэтому начала качать головой, отчего слезы сорвались и стали капать на руки.

— Ничего, клянусь, папа ничего.

Он осторожно стер капли с лица, заставляя ее дернуться, но не отвернуться и нахмурился.

— Хочешь сказать, что его сын влюбился в тебя после одного дня учебы? Странно, что ты не уточнила в разговоре, что он только пару дней как приехал? Я снова вижу вызов в твоих глазах, и совсем не вижу покорности, Джиа.

— Папа прошу, не нужно. Ничего не было, клянусь — ее плотину слез прорвало, и она вцепилась ему в руку, желая, чтобы он поверил ей.

— Думаю, что ты до сих пор так и не усвоила моего урока. Я хочу от тебя покорности и только! — процедил он, сбрасывая ее руку и встав, сдернул с кресла, заставив всхлипнуть — Ни звука!

Она затряслась, когда он потащил ее в подвал, и сопротивлялась, упираясь ногами, но он упрямо тащил ее вниз, и она взвизгнула, когда увидела, как крысы разбежались от шума.

— Благодари Бога, что он подтвердил твои слова, иначе саркофаг стал бы твоим вторым домом — бросил он грубо и, оттолкнув ее от себя, захлопнул дверь.

— Папа! Папа, прошу, выпусти! Клянусь, ничего не было!

— У тебя есть время, чтобы обдумать свое поведение и стать послушной, в противном случае, ты отсюда никогда не выйдешь, а твоей сестре я скажу, что отправил тебя в Америку.

— Не оставляй меня здесь, прошу! — кричала она, стуча по двери кулаками и ногой, но он ушел не слушая ее — Ты ничтожество, а не отец! Ненавижу тебя! Ненавижу!

Ее истерика прекратилась также резко, как и началась, потому что крысы, почуяв снова темноту, стали выходить. Чтобы противно пищать и подбираться к ней ближе. Быстро преодолев расстояние, она залезла на стол, который успела заметить и, взяв в руки какую-то деревянную палку, стала постукивать ею по столу, распугивая их.

— Ты не сломишь меня! Не сломишь! — шептала она, тихо напевая песенку, только бы не падать духом, даже не представляя насколько в этот раз, он оставит ее одну.

Когда через несколько часов, она поняла, что ее морит сон, она осторожно прилегла на стол, надеясь, что крысы не залезут по стальным ножкам и отключилась, продолжая всхлипывать. Ей снился отец, он закрывал ее в саркофаге, и она отчаянно билась, пытаясь вырваться из его рук, крича и зовя на помощь.

Ее рот зажала тяжелая рука, и она дернулась в испуге, поняв, что на нее сморит отец, подсвечивая в лицо фонарем. Ее колотило от страха и холода, но она оттолкнула его руку и попыталась слезть со стола. Оттого что она долго пролежала в одном положении ее ноги затекли, и едва она слезла оттуда, тут же упала на пол.

— Не вздумай кричать больше, сейчас ночь и твоя сестра спит — бросил отец, словно вовсе не испытывал вину за то, что запер ее на весь день без еды и воды.

Она промолчала, боясь, что если сейчас скажет ему что-то, он точно запрет ее в саркофаге и пошла в свою комнату, стараясь побыстрее скрыться от его пытливых глаз.

Зайдя в комнату, она закрылась на ключ и быстро прошла в ванну. Приняв душ, она сделала все необходимое и улеглась в кровать, накрываясь с головой, мечтая о том, чтобы она никогда не рождалась. Все воскресенье она провалялась в постели, ссылаясь на недомогание, лишь бы к ней никто не приходил.

А утром в понедельник, она и вправду была так разбита, что едва подняла голову, чтобы выключить будильник и вновь залезть под одеяло. Почувствовав жар во всем теле, она потрогала лоб и сморщилась, от того как он отозвался на малейшее прикосновение болью. Поняв, что тело ломит, и она простыла, Джиа вспомнила, что бегала под дождем босиком, плюс день в сыром подвале и вуаля.

Взглянув на время, она поняла, что на завтрак уже не успевает, а уж о том, чтобы остаться дома, не могло быть и речи, поэтому приняв душ, она собралась и, сбежав по лестнице, увидела Хелен, которая выходила из-за стола.

— Джи-Джи, подожди меня.

Остановившись у двери, она кивнула Джулии и заметила, что та смотрит на нее внимательным взглядом.

— Джиа, детка, с тобой все хорошо? Может все же сказать синьоре Фаско, чтобы дала тебе выходной сегодня?

Поняв, что никто в доме не знает, что она уволилась, она покачала головой вовремя, потому что к ним присоединился отец.

— Доброе утро.

— Мне уже пора в университет, увидимся позже — крикнула она и, быстро поцеловав сестру и Джулию в щеку, выбежала за дверь.

Дорога в университет заняла у нее чуть дольше обычного, потому что от быстрого шага ее дыхание сбивалось, а щеки и лоб пылали не давай сосредоточиться на дороге, едва не толкая прохожих. Увидев Андреа у ворот, она хотела махнуть ей, как ее подрезала желтая спортивная машина, из которой на нее смотрели, Джин и его светловолосый друг.

— Как дела, красотка? — крикнул ей парнишка, и Джин вылез из машины, окидывая ее внимательным взглядом.

— Почему вчера не пришла к отцу? Я напугал тебя?

Она отрицательно покачала головой и хотела уже пройти мимо, но он схватил ее за локоть и тут же отдернул руку, будто обжегшись.

— Ты горишь вся!? — сказал он и подтолкнул Джиа к машине — Поехали, отвезу тебя к врачу.

— Эй вы, извращенцы?! — кричала Андреа, заметив, что ее подругу почти силком заталкивают в машину — Меня забыли!

Парень за рулем засмеялся и кивнул, пока она с улыбкой запрыгивала в тачку, ловя удивленный взгляд Джиа.

— А что, когда мы еще покатаемся в такой тачке?

Закатив глаза и покачав головой, Джиа мысленно проклинала себя за то, что не нагрубила Джину, чтобы только он отстал от нее, но поняла, что слишком слаба, и совсем не хочет идти на занятия. Поэтому откинувшись на спинку корвета, она ловила теплый воздух, который горячил ее и без того разгоряченную кожу и закрыла глаза, ни с кем не разговаривая.