Лида стояла возле обшарпанной кирпичной стены, под ногами по асфальту текла зловонная жижа, а напротив нее возле другого конца здания стояла девушка в черном костюме и ярко алых туфлях.

– Здравствуй, ищейка. Не думала, что мы еще встретимся?

– С чего ты взяла, что я вообще о тебе думала, Алаиза? – Рыкнула Лида, крутя во рту зубочистку. – Странно конечно, что ты вернулась, ну да ладно. Придется убить тебя вновь.

Лида достала из кобуры свой любимый «Стечкин» и сняла его с предохранителя.

– Как же ты предсказуема. – Расхохоталась верховная жрица. – У тебя не получилось тогда, думаешь твой пистолет поможет тебе сейчас?

– Я начну с него, а там видно будет. – Лида вздернула руку и взвела курок. – Сегодня тебе не спастись.

«Стечкин» начал извергать одну очередь за другой, но каждый раз Алаиза ловко уворачивалась от пуль и неумолимо приближалась к ищейке. Еще пару секунд и жрица ударом ноги выбила ствол из рук Лиды. Началась потасовка. И Лида и Алаиза были искусными бойцами и ни в чем друг другу не уступали. Нанося один удар за другим, Лида почувствовала, что жрица начинает сдавать и усилила натиск, но просчиталась. Острая боль пронзила ее сердце и изо рта тут же вырвалась струя крови. Ищейка остановилась и глотая воздух, посмотрела вниз. В ее груди торчала рукоять кинжала, а его лезвие полностью погрузилось в нее. Алаиза, не сводя глаз с Лиды, вращала кинжал, наслаждаясь каждым мгновением мук ищейки.

– Зря ты согласилась на тот контракт. Жила бы себе сейчас и ни о чем не думала. – Склонившись к уху умирающей Лиды, прошептала Алаиза. – Как можно так рисковать, имея всего одну жизнь? Я не понимаю.

Лида не отвечала ей, она не могла двигать губами и даже руки ее безвольно свисали не в силах дать отпор мрачной жрице.

– Вот и все, дорогуша. – Издевательски медленно высовывая лезвие из сердца Лиды, шептала Алаиза. – Я бы сказала тебе до свидания, но все же скажу прощай, так как больше мы не увидимся.

Алаиза вынула нож из груди Лиды и…

Лида подпрыгнула на кровати. Она открыла глаза, задыхаясь и тяжело дыша, она схватилась за грудь. Холодный пот заливал глаза, сердце бешено колотилось, но никакой раны в нем не было. Это был всего лишь сон, очередной ночной кошмар, которые, после битвы в логове культа сынов Бальтасара, стали ей сниться каждую ночь.

Страсти вокруг сражения за Зеленый Дол понемногу успокаивались, а его участники разбредались по другим мирам Алькасара. Лидия вернулась домой в Краснодар, но в офисе ее перестали узнавать. Она стала какой-то замкнутой и если раньше всю себя отдавала работе, то теперь все делала спустя рукава.

У нее был очень удрученный вид. В былые времена она всегда сияла лучезарной улыбкой, источала свежесть и веселье, а теперь была лишь бледной тенью себя самой. Больше не было причудливых косичек, а в лучшем случае всего лишь кое-как завязанный хвостик. Одежда была неопрятной и всегда измятой, кожа побледнела, с щек пропал румянец, а в глазах больше не было блеска.

Коллеги начали замечать от Лиды неприятный запах алкоголя. Она начала опаздывать по утрам и раньше уходить по вечерам. Так как она все еще была на хорошем счету, ей все это сходило с рук, но терпение руководства не могло длиться вечно и вот в один прекрасный момент Лиду уволили, правда, чтобы не портить ей репутацию, разрешили ей написать заявление по собственному желанию.

Виной всему были досаждающие ее ночные кошмары, но о них она никому не рассказывала. После увольнения Лида несколько дней не выходила из дома, пока не выпила весь запасенный ею алкоголь, а после этого она выходила лишь для того, чтобы закупиться новым. Даже подруги и близкие друзья перестали узнавать ее. Она стала замкнутой даже с ними, редко соглашалась на встречи, в разговорах была отстраненной и холодной, а чаще и вовсе не отвечала на их звонки.

Но на ее счастье друзья у нее оказались преданные и настойчивые. Они не бросили ее, а наоборот, навалившись всем скопом, заставили обратиться к психологу. Первые сеансы давались Лиде с трудом, но с каждым новым визитом к мозгоправу ей становилось все легче и легче…

Лида лежала на мягком диване, забравшись на него с ногами. Голова утопала в подушке, а глаза сверлили потолок.

– Прошу вас, продолжайте. – Монотонным голосом произнесла психолог, всем своим видом показывая, что слова Лиды ей интересны.

– Да все практически без изменений, Оксана. Каждый раз закрывая глаза, я вижу девушку. Каждый раз она другая, ну то есть совсем другая. Вчера она была африканкой, а завтра будет азиаткой, но это один и тот же человек, просто в разных обличиях, я точно это знаю, можете даже не сомневаться. – Лида говорила, не отрывая взгляда от потолка, вернее от люстры, вокруг которой кружились прелестные голубки. – Мы сражаемся с ней, не просто деремся, а именно сражаемся, до последней капли крови. Иногда я убиваю ее, иногда она меня, но всякий раз я просыпаюсь в холодном поту и начинаю выть как собака.

– Понимаю, но позвольте спросить. За те несколько сеансов, что мы провели, вы так и не заметили никаких улучшений?

– Нет, мне стало легче, я перестала пить, прекратились панические атаки, но кошмары никуда не делись. Да и еще, раньше я ее и наяву иногда встречала, но теперь только во снах.

– Это превосходно. – Оксана что-то записала в блокноте и встав из-за своего стола, подсела поближе к Лиде. – Я вынуждена прописать вам довольно-таки сильные таблетки. Вы в праве отказаться от них и продолжить терапию, но мне кажется, они вам необходимы.

– Ну таблетки, так таблетки, может и действительно помогут. – Выдохнула Лида и только теперь повернулась к психологу. На той, в прочем, как и всегда, был одет яркий небесно-голубой костюм с изящной золотой брошью на груди. – Вы всегда носите этот цвет?

– Нет, конечно нет, Лида. В жизни я одеваюсь по-разному, но во время терапии предпочитаю его. Он успокаивает и помогает пациентам расслабиться.

– В этом вы правы, Оксана. Он действительно успокаивает и располагает к откровенности.

– Так. Если с кошмарами мы кое-как разобрались, то давайте вернемся к боязни воды. – Оксана заложила ногу на ногу и откинулась в кресле. – Вы все так же боитесь ее?

– Не то чтобы боюсь, доктор, я боюсь плеснуть ее себе на лицо, а открыв глаза, оказаться совсем в другом месте, в очень далеком и незнакомом.

– Это очень странно, вы не находите?

– Если бы это не было странным, я бы здесь не лежала, разве не так? – Лида встала и подойдя к столу, дрожащими руками налила себе из графина воды. – Даже сейчас, когда я буду пить ее, я буду бояться закрыть глаза от наслаждения, будучи неуверенной в том, что, открыв их, я все еще буду в этом кабинете.

– Вы очень интересный случай, Лида. – Оксана внимательно смотрела на то, как Лида пьет, не закрывая глаз и немного улыбалась. – Я прошу прощения за корпоративный жаргон, но по вам можно писать докторскую.

– Вы находите это забавным. – Допив и поставив стакан на стол, прорычала Лида, первый раз позволив себе эмоции в этом кабинете. – Я сейчас не про докторскую спрашиваю, а про мои фобии.

– Ну что вы. Я не хотела обидеть вас, да и к тому же, за годы своей практики я перестала чему бы то ни было удивляться. – Оксана встала и пройдя мимо Лиды, подошла к окну и задернула жалюзи. – Но вы правы. Этот балаган пора заканчивать. Я еще раз извиняюсь перед вами, но я была вынуждена проверить вас, вы выдержали испытание и теперь я могу раскрыть вам все карты.

Лида чувствовала подвох с первой их встречи, но гнала от себя подобные мысли. Она решила, что ее просто накрывает паранойя и именно из-за нее ей повсюду мерещатся посвященные в таинство миров Алькасара.

Обернувшись, Оксана мило улыбнулась, и Лида по ее улыбке поняла, что та прочитала ее мысли. Легкий взмах руки и замок в дверях сам собой заперся.