Откуда-то в рядах передовой части легионеров, идущих за ними, раздался голос, начавший петь популярную маршевую песню, и через несколько мгновений его непосредственные товарищи присоединились до того, как пение распространилось на остальную колонну. Слова и шум, прибитые подбитыми гвоздями калигами к каменистой дороге, эхом отдавались от каменистых же склонов холмов по обеим сторонам.

Катон повернулся в седле, чтобы оглянуться назад с хитрой улыбкой, когда он заговорил с Галерием, который маршировал рядом с ним.

- Слышишь, центурион? Думаю, наши люди могли бы добиться большего успеха.

Галерий рассмеялся и кивнул.

- Думаю, да, господин.

Он сошел с дороги и повернулся к шедшим позади ауксиллариям, глубоко вздохнул и запустил другую маршевую песню. Солдаты быстро присоединились к нему и громко начали подпевать.

Солдаты Рима,

Они не знают дома.

       Через горы и бушующие реки,

Они идут издалека.

На табличке они отмечают свой символ

Затем выстраиваются и идут в линии.

Стать братьями на всю жизнь

       Сквозь битвы и раздоры.

       Пение сквозь времена хорошие и плохие:

       Лучшая долбанная работа, которую я когда-либо имел!

Ауксилларии проревели последнюю строчку, а затем от души расхохотались. За ними легионерская когорта ответила пением громче, и бойцы Восьмой когорты снова повысили тон своего пения, подстраивая ритм под темп своего марша, стремясь перепеть легионеров.

Галерий оставил их наедине и побежал вдоль строя, чтобы присоединиться к Катону. Два римских офицера разделили ухмылку.

- Они в хорошем настроении, - заметил Катон.

- Да, господин. А кто бы ни был в такой прекрасный день? После всего холода и дождя и жизни взаперти в казармах, и вот, наконец, мы на пути к Моне.

Упоминание о логове культа друидов заставило Катона ухмыльнуться, когда он вспомнил друидов, с которыми он воевал в прошлом, и их яростную ненависть к Риму. Зверства с обеих сторон все еще ужасали его до костей.

- Ты сражался с ними раньше? - спросил он у Галерия. - Друидами?

- Нет, господин. Ходили слухи о друидах среди племен по ту сторону Ренуса, но я никогда не видел кого-либо из них. Я слышал, что у них идет пена изо рта, как будто в них вселилась нечисть, и они могут драться с силой десяти человек и использовать магию против своих врагов. Но ты наверняка знаешь больше об этом, чем я, господин, учитывая годы, которые ты прослужил в Британии.

- Конечно, они фанатики, - ответил Катон, - но они сражаются, истекают кровью и умирают, как и все мы. Я ни разу не видел доказательств их магии, но это помогает их делу, если их последователи верят, что они могут накладывать заклинания. И это помогает еще больше, если их враги тоже верят в это. Так что не будем придавать значения этому вздору, а? Если ты услышишь, как такие слухи ходят по когорте, вступай и разъясняй людям. Я не хочу, чтобы они шарахались от своей тени. Понял?

- Да, господин.

- Хорошо. - Катон ехал молча некоторое время, прежде чем снова заговорил. - Я собираюсь догнать Туберона. Ты принимай командование здесь.

       Они обменялись салютом, и Катон пустил лошадь галопом, опережая пехоту, а за ними и парней, которые спешились, чтобы вести своих лошадей по ухабистой дороге. Почти в километре впереди он смог разглядеть одну из турм на вершине холма рядом с дорогой. Можно было отчетливо разглядеть конного сигнифера на фоне неба, что обозначало позицию, где должен был находиться Туберон. Уводя своего скакуна с дороги, Катон поднялся по склону и остановился рядом с центурионом и его сигнифером.

- Добрый день, господин, - поприветствовал его Туберон. - Вы прибыли в благоприятный момент. Мы заметили врага в первый раз. Он поднял руку и указал на гребень, идущий параллельно дороге, почти в двух километрах отсюда.

Катон напряг глаза, оглядывая скалы и пучки кустов и деревьев, разбросанные по полям, уходящим от линии хребта. Затем он заметил их, когда они изменили свою позицию, – несколько воинов на лошадях.

- Я вижу их.

- Что нам делать, господин? Я могу послать за ними патруль. Мы можем попробовать взять несколько пленных.

- Я сомневаюсь в этом. Они знают эти земли как свои пять пальцев и, скорее всего, уклонятся от любой попытки завалить их. Их слишком мало, чтобы причинить нам вред. Они будут делать то же, что и ты, Туберон, оценивать наши силы и сообщать о наших передвижениях своим командирам. Инициатива пока за ними. Следи за ними и следи за появлением новых сил. Если ты заметишь какую-либо группу численностью более пятидесяти человек, пошли мне сообщение.

- Да, господин.

Катон обратил внимание на путь, по которому шла римская колонна, извиваясь среди гор. В четырех километрах впереди гребень над склоном, где он видел ордовикских разведчиков, плавно поворачивал на север, замкнувшись на другом гребне справа от тропы и образовав узкое ущелье. По обеим сторонам росли сосны и густой подлесок.

- Мне не нравится, как это выглядит. - Он обратил внимание Туберона на эту особенность местности. - Хорошее место для засады. Отправь турму занять гребень с обеих сторон и продвигайтесь по нему до конца. Они должны сообщать обо всем подозрительном.

Туберон осмотрел хребты. - Я не уверен на счет этого, господин. Похоже, это труднодоступное место для лошадей.

- Трудно это или нет, но я хочу, чтобы они поднялись до того, как остальная когорта достигнет ущелья, - Катон твердо сказал.

Центурион отдал приказ, а Катон продолжал осматривать окружающий ландшафт. Он вскоре заметил побольше врагов на каждом фланге, наблюдавших за римлянами с вершин холмов в нескольких километрах вдали. Крошечные фигурки были такими неподвижными, что он задался вопросом, не были ли они на самом деле чучелами, набитыми соломой и установленными, чтобы сбить их с толку или отвлечь патрули от основной колонны.

Отправленные Тубероном всадники галопом спустились с холма к двум патрулям, прочесывавшим валуны неподалеку и усыпанные рощицами склоны с обеих сторон.  Как только были даны свежие инструкции, декурион-командир соседней патрулирующей турмы развернул своих людей и начал трудный подъем на хребты, время от времени спешиваясь, чтобы вести своих скакунов под уздцы, там, где было слишком опасно рисковать ехать верхом. Голова Восьмой Иллирийской поравнялась с холмом, и Катон собирался уже вернуться, чтобы присоединиться к колонне и возглавить когорту внизу, когда один из людей Туберона вытянул руку и указал вперед.

- Господин! Там внизу. Враг!

Катон выпрямился во весь рост в седле, проследив глазами направление движения руки ауксиллария. Двадцать человек в легких плащах и штанах, вооруженных копьями, вырвались из укрытия в виде беспорядочных валунов рядом с дорогой и теперь бежали со всей прыти назад по ней к оврагу. Туберон повернулся к Катону.

- Господин! Честь первого контакта с врагом принадлежит нам. Каковы ваши приказы?

Катон наблюдал, как враг мчится к укрытию за деревьями по сторонам ущелья. Двадцать или около того пеших солдат не могли сравниться с турмой Туберона из тридцати человек. Существовала необходимость взять пленных, которые должны были быть допрошены для получения информации, прежде чем они будут связаны и отправлены обратно в Вирокониум и в конце концов проданы в рабство. Было бы хорошо для морального духа солдат одержать такую ​​легкую победу, такую ​​быструю, хотя и незначительную.

- Господин? - Туберон продолжал давить на него. Враг приближался к деревьям и шанс взять их в плен мог быть потерян, если бы Катон действовал слишком медленно.

- Очень хорошо. - Он кивнул. - Если ты сможешь поймать их до того, как они достигнут деревьев, то бери их. Если же нет, пусть твои люди ждут, пока колонна догонит. Мы не пойдем на глупый риск. Выполнять!

Люди Туберона жадно смотрели, и в тот момент, когда их центурион поднял руку, они погнали своих лошадей вперед.

- Первая турма⁴⁵! За мной!