- Кем? - Брови Макрона нахмурились. - Добровольцами?

- Да, господин.

Молодой человек, говоривший минуту назад, энергично закивал головой. - Если эти политики не будут за нами присматривать, нам придется делать это самим. Я один из строителей на месте храма. У меня есть инструменты для работы. То же самое верно и для многих других здесь. И есть больше людей по всей колонии, которые помогут, когда мы начнем.

- Да! - Рядом пожилой мужчина поднял кулак. - Мы покажем Ульпию и другим ублюдкам.

Толпа зааплодировала, и Вульпиний с ухмылкой повернулся к Макрону.

- Что ты скажешь, господин?

Макрон почувствовал укол в пояснице и, обернувшись, увидел, что Петронелла с тревогой смотрит то на него, то на разбушевавшуюся толпу, ее руки были покрыты мукой. - Что, Юпитер Всеблагой, здесь происходит?

Макрон обнял ее и улыбнулся, объясняя. - Кажется, у жителей Камулодунума гораздо больше здравого смысла, чем у большинства тех, кто их представляет.

Она кивнула.

- Никаких сюрпризов на этот счет, любовь моя.  Что ж, если ты собираешься разобраться во всем этом, самое меньшее, что я могу сделать, это накормить их. Нам понадобится мешок муки побольше...

В последующие дни. Макрон и Аполлоний организовывали работу, которую можно было сделать без сноса зданий: расчистка участков первоначального рва и восстановление вала. Каждое утро к командам, призванным ремонтировать оборону колонии, присоединялись все новые добровольцы с собственными инструментами или теми, которые они заимствовали. У многих ветеранов все еще были кирки из армейской жизни –

часть экипировки, столь же ценная для легионера, как и его гладий. Петронелла взяла на себя заботы, чтобы накормить рабочих, а некоторых пекарей и трактирщиков она уговорила добровольно предложить свои услуги с целью устроить полевую кухню рядом со рвом. Перспектива хорошей еды в обмен на труд даже привлекла ряд местных бриттов. Макрон не мог не улыбнуться при мысли, что те же самые люди, которые помогали восстанавливать оборону Камулодунума, вскоре могут оказаться в рядах тех, кто попытается сокрушить ее.

Он и Аполлоний вместе с добровольцами расчищали ров, раздетые до пояса. Они выгребали грязь, осколки разбитой посуды и кости животных. Иногда Ульпий или какой-нибудь из его дружков проходили мимо с насмешливым выражением лица и качали головами при виде зрелища старшего магистрата колонии по колено в грязи и нечистотах. Макрон поднимал глаза, отвечая на их презрительные усмешки, прежде чем возобновить свою работу с новой решительностью, помня, что осталось мало дней до крайнего срока, установленного иценам для выплаты остатка дани. Работая, он надеялся, что его пример и пример тех, кто работал вместе с ним, может пристыдить других магистратов, заставив их отменить свое решение. Без изменения их мнения, было бы невозможно завершить работу, так как здания по обе стороны от нового рва, который он запланировал, не могли быть снесены, до тех пор, пока сенат не согласится на это. Кроме того, был предел тому, что можно было бы сделать без средств, выделенных на необходимые строительные материалы. В то же время в городе ощущалось осязаемое разделение между теми, кто воспринимал необходимость готовиться к неприятностям и теми, кто отказывался платить дополнительные налоги, чтобы лучше защитить самих себя.

******

К концу месяца погода изменилась. Толстый пояс облаков катился на восток, принося пронизывающий до костей дождь. По мере расчистки участков ров заполнялся водой. Макрон приказал остановить работы до тех пор, пока не пройдет сырая погода. Тем временем он обратил внимание на строительную площадку храмового комплекса. В толстых плащах, пропитанных жиром, чтобы уберечься от дождя, он и Аполлоний осмотрели место, где еще находилась горстка рабочих, осуществляющих те задачи, которые могли быть выполнены даже под сильным ливнем, который блестел на больших плитах каменной кладки и сложенной черепицы и превратил взбаламученную землю в липкую грязную жижу, которая буквально засасывала калиги. Стена участка была близка к завершению, около двух с половиной метров высотой, построенная из известняка; осталось только закончить облицовку угловыми каменными плитами.

- Выглядит достаточно прочно, - заметил Макрон, поглаживая мокрую каменную кладку. - Достаточно слегка сделать масштабнее, подняв уровень стены немного выше. Конечно, против приличного тарана она долго не протянет.

Аполлоний кивнул и сделал пометку на восковой табличке, прежде чем стряхнуть воду и закрыть ее с щелчком.  - Давай теперь заглянем внутрь.

Они тащились вдоль стены под проливным дождем, пока не достигли угла и не свернули навстречу всей мощи ветра. Их плащи распахнулись вокруг них, и оба они изо всех сил пытались собрать складки и крепко держать их, приближаясь к воротам храма. Сторожка ворота обладала впечатляющей аркой – сооружение никогда не проектировалось с расчетом на то, чтобы играть роль укрепления, а вершина, примерно в семи метрах над землей, была плоской и не давала защиты никому, кто мог бы стоять на ней. И никаких створок ворот все еще было подвешено на тяжелых железных петлях, прикрепленных к камню.

Они поспешили внутрь, спасаясь от ветра, и встали спиной к стене, пока приходили в себе и осматривали это место и сравнивали с наблюдениями, сделанные ими с холма над Камулодунумом в начале месяца.

- С положительной стороны, здесь есть много материала, который мы можем использовать для создания защиты места, если придет время, когда нам это понадобится, - сказал Макрон.

- С другой стороны, эти материалы являются собственностью храма культа Императора, который заказал храм, - возразил Аполлоний. - Если мы собираемся реквизировать что-либо из этого, нам понадобится разрешение жреца культа в Лондиниуме. Как долго это займет?

Макрон проворчал что-то неразборчивое на риторический вопрос, прежде чем закашляться.

- Долбанный дождь. В последнее время у меня постоянный долбанный насморк.

- Печально это слышать, - ответил Аполлоний, вновь сосредоточив внимание на груде камней, ожидающих, чтобы им придали форму перед установкой на фронтон. - Если нам понадобится использовать строителей, то я бы сказал, что вопрос запроса разрешения у жреца культа будет щекотливой проблемой.

Макрон кивнул.

- В таком случае они могут подать против меня в суд, когда уляжется пыль, как… если они сначала найдут то, что от меня осталось.

- Тебе известно, как продвигается кампания пропретора? - спросил Аполлоний.

- Последние новости, которые я получил, были от гонца, доставившего мне последние цифры о количестве ветеранов, которые должны быть заселены здесь в следующем году. Это было вчера. Кажется, Светоний отдал приказ выступать только десять дней назад. - Он вспомнил из того, что у него лежало на поверхности воспоминаний о сражениях в тех землях, и произвел быстрый расчет. - Далеко в горы еще не проникли. Если они страдают так же от непогоды, как и мы здесь, то поход пока что должен продвигаться медленно. Интересно, как дела у Катона со своим новым командованием.

- Ты бы хотел быть там с ним, не так ли?

- Это лучше, чем иметь дело с такими, как Ульпий, и выгребать дерьмо из обвалившейся канавы. Я надеялся на меньшую боль в заднице, когда я повесил свой меч и уволился из армии. Есть моменты, когда мне хочется снова быть в доспехах и с парнями.

- Возможно, тебе придется снова взяться за этот меч, - мрачно сказал Аполлоний. - Будь осторожен со своими желаниями, Макрон. - Он посмотрел на серые облака, сморгнув капли дождя, упавшие ему на лицо. - Ты не возражаешь, если мы продолжим, когда погода улучшится?

- Время горячего вина?

- А разве не как всегда?

Макрон усмехнулся и хлопнул его по плечу. - Ты растешь в моих глазах день ото дня, шпион. Мы сделаем из тебя наполовину порядочного военного когда-нибудь.

- Боги запрещают. Я прожил свою жизнь не в ногу с такими людьми, и я не собираюсь меняться теперь.