– Дайте нам номер лицензии, – требовательно заявил старший.
– А не то другой разговор будет, – пригрозил второй.
Анжела, не теряя присутствия духа, объяснила, что за содержание рекламы газета ответственности не несет. Показала и примечание внизу последней страницы. Потом полистала какой-то журнал и продиктовала парням номер предполагаемой лицензии и место ее выдачи. Парни записали цифры на листок и чертыхаясь вышли.
– Наверняка, лицензия липовая, – вздохнула Анжела, – но мы же не эксперты. Что фирма покажет, то агент в квитанцию и пишет. Итак, на чем мы с вами остановились?
– Как искать клиентов?
– Это вы по ходу дела поймете. Пока поездите по вызовам. Наберете рекламную базу. Наша газета известная. Рекламодатели в нее охотно обращаются. Завтра и приступайте.
Выхожу на улицу. В ближайшем киоске покупаю толстую тетрадь. Сюда день за днем по совету Анжелы я буду записывать сведения о моих рекламодателях. Их адреса, телефоны, имена, профиль фирмы.
Теперь, спустя годы, эта тетрадь превратилась для меня в занимательную книжку. Листая иногда ее страницы, за скромными рядами цифр, фамилий, услуг я вижу офисы, квартиры, лица. Вспоминаю трудности, накладки в моей работе. На досуге я рассказывала друзьям забавные случаи из моей экзотической жизни того периода, уже скрывая имена. Конфиденциальность прежде всего. От читателя я тоже скрою истинные имена героев этих записок. Зато постараюсь приоткрыть некоторые тайны, как возрождался частный бизнес в России.
Я опишу три дня, всего три дня своей работы. Один весенний день, один летний и день осени. К зиме я нашла другую работу. И в этом мне помогла моя новая деятельность.
Весна
Первый выход к клиентам. Довольный взгляд в зеркало. Деловая женщина в броском полосатом пиджаке и черных «лодочках» на тонком каблучке. Цепляю рубиново-алую брошку к вороту белой блузки. Теперь – полный порядок.
Вызов на проспект Просвещения. Это далеко, на окраине города – от меня на противоположном конце. До метро добираюсь переполненным троллейбусом. Потом толпа пассажиров влечет меня в вестибюль подземки. На эскалаторе чуть не защемила острый каблук. Зато трамвай, везущий меня от метро в спальный район, почти пуст. Удобно ехать против потока в часы пик. Взглянула на часы. Прошло почти полтора часа, как я вышла из дома. Как-то я справлюсь со своим первым заданием? Запись в журнальчике помогает вспомнить:
Училище №
На базе 9 классов готовит
1. Бухгалтеров
2. Секретарей
3. Чертежников
Прием без экзаменов
Срок обучения от 3-х месяцев до 3-х лет
Стипендия, бесплатное питание
(адрес и телефон)
Методист Елена Алексеевна. Я ее хорошо помню. Робкая служащая протянула мне листок с текстом.
Попросила оформить рекламу подешевле – 20 см2 (размер магазинного чека). Она пожаловалась, что работники училища уже два месяца не получают зарплату. Грозит сокращение, если не удастся выполнить план приема.
– Вы представляете, что значит оказаться на улице в наше время? – делает большие глаза методист.
Я представляю, но тему не поддерживаю. Почему-то мне неприятно признаться, что я сама нахожусь в таком положении. Для нее я человек современной профессии. В уме прикидываю стоимость рекламы, и даже причитающийся мне процент. Оформляю счет. Этот счет училище по своему бедственному положению так и не оплатило. Мой первый заработок оказался нулевым. И сколько таких пустых выездов меня еще ожидало впереди!
Следующий вызов на улицу Партизана Германа. «Партизан Герман» от «Проспекта Просвещения» еще дальше, чем работа инженера от деятельности рекламного агента. Снова трамвай, метро, автобус. В автобусе толчея, выхожу без пуговицы. И брошка откололась. Туфли жмут, а раньше не замечала. За всю дорогу, только в трамвае присела, и то лишь на две остановки.
От автобуса иду дворами новостроек. На домах номеров нет. Спрашиваю у старушек, сидящих у подъезда. Они же подсказали и номер квартиры. Тут же высказали недовольство, что квартира сдана неведомо кому. Вот раньше там приличные люди жили, а теперь… И на меня посмотрели подозрительно. Анжела предупредила, что многие фирмы имеют юридический адрес в Райсовете, но размещаются на частных квартирах или в номерах гостиниц. И сменить диспозицию им очень легко.
Журнальчик напоминает:
Купим:
Бутылки из-под пива 0.5 л, темные.
Поможем:
Купить – продать, сдать – снять комнаты и квартиры
Я поднялась на 7-й этаж. Лифт почему-то не работал. Дверь открыл парень лет двадцати пяти, в неряшливых тренировочных штанах, вытянутых над коленками. Торс голый, лицо небритое, опухшее. Извинился, что недавно встал, всю ночь работал.
– Денис, – представился он.
Оглядываю комнату. В углу кровать с полосатым, без простыней матрацем. На полу батарея пустых, пивных бутылок. Для личного запаса многовато, для бизнеса недостаточно. Я чувствую себя неуютно с этим, как будто не опохмелившимся человеком, однако своего беспокойства не показываю. Достаю бумаги. Здесь оплата идет наличностью. «Нал», как сейчас говорят, – это живые деньги. Денис небрежно считает бумажки и кладет одну купюру сверх. Первые чаевые в жизни! Инженеру никто не предлагал. Отказаться? Но я же играю агента. (Мне все еще не верится, что эта работа всерьез!). По правилам игры беру и благодарю.
Я покидаю квартиру с чувством облегчения. Видеть этого предпринимателя постоянным клиентом мне бы не хотелось. Но, кажется, я ему понравилась. Оформила заказ быстро и четко. Отредактировала текст. Первоначальный вариант рекламного объявления был раза в три длиннее и бестолковее.
Следующий вызов в центр города. Уже середина дня. Солнце припекает почти по-летнему. Пиджак держу на руке. Складывать его неудобно. Оторванную брошку больше не жаль. Сейчас с расстегнутым воротом не так жарко. И, вообще, рекламному агенту надо не о брошке печалиться, а о размерах рекламной площади, чтобы заработок был побольше. На Невском духота. В подземном переходе музыканты, торговцы, нищие. Среди них отмечаю отстранено смотрящую женщину в потертом пальто. На ее шее висит фанерка с надписью: «Помогите похоронить дочь. Ей было 13 лет». Жалею женщину, потерявшую ребенка. Сую ей «бумажку», накинутую Денисом. Лицо женщины остается неподвижным. Какая пустота и боль в глазах! Глаза зеленоватые, как бутылочное стекло.
Неожиданно поняла, что голодна. Зашла в ближайшую пирожковую. Стульев нет. Присесть негде. Пристраиваюсь у стола-стойки и выпиваю бочкового кофе с пирожками (потратила больше, чем пока заработала). Иду дальше. Здесь, чуть в стороне от Невского мой следующий адрес. Мраморная табличка с названием известного НИИ. Правда от института осталась только табличка. Коридор первого этажа утонул в полумраке. Грязные коричневые стены, сто лет назад выкрашенные масляной краской. Пустой стенд «Экран социалистического соревнования». Щербатый, цементный пол. Зато в конце коридора сияет желтизной новая, крепкая дверь. Мне сюда. За этой дверью я получила свой самый крупный заказ. Это был вызов в инвестиционный фонд. Шел 1993 год – время расцвета финансовых компаний всех мастей.
Чековый инвестиционный фонд
«Державное сияние»
Государственная лицензия №… от…
Вкладывая приватизационные чеки в наш фонд, вы вкладываете их в перспективные предприятия России. Выгодно вам – выгодно державе.
Став акционером нашего фонда, вы обеспечите счастливое будущее себе и своим детям. Высокие дивиденды, выгодные проценты.
Адрес, телефон.
В комнате теснится народ. Люди уже прознали от знакомых, что в этот фонд выгодно вложить свои ваучеры. Ваучеры – это нам, как подарок с неба. Это общенародную собственность разделили поровну между всеми. Жаль, мне пришлось продать свой и дочки. Надо было как-то продержаться, пока работу не найду. Проели все за неделю. А люди, возможно, миллионерами станут. Или хотя бы тур в любую страну купят. Хотя, конечно, еще вопрос, когда они свои дивиденды получат и получат ли? Протискиваюсь через толпу жаждущих выгодно вложить свой чек, захожу в служебную комнату.
