Общими усилиями всей шайки еле-еле удалось Калдая утихомирить, вытащить нож, промыть и перевязать рану. От магического лечения он наотрез отказался, с трудом удалось уговорить его выпить лечебного эликсиру, который Мордан заранее наварил и всегда таскал в сумке бутылочку на всякий случай. Уже через каких-то два часа Калдай немного успокоился и рассказал, что нашёл в городе одного жадного торгаша, который готов купить краденую посуду за хорошие деньги и даже знает, как тайком пронести хабар за городскую стену Вайтрана. Они сговорились встретиться сегодня ночью, но Калдай с раненой ногой дойти не сможет. Эликсир, конечно, поможет, но нужно хотя бы ночь отлежаться, чтобы рана затянулась. Мордан ещё раз заикнулся было о магическом лечении, но Калдай опять принялся кипятиться, и Белка ткнула Мордана локтем в ребро: заткнись, мол, не зли старика.

— Придётся вам самим к нему идтить, без меня, — сказал Калдай. — Я обскажу куда.

Он объяснил, что из города по специальному подземному ходу вытекают сточные воды, но выход из стока перекрыт тяжёлой кованой решёткой. Однако с одного края решётки есть несколько расшатанных камней в кладке, которые можно вытащить и через дыру передать мешки с хабаром.

— Тока идтить надо Белке с Висельником. Орки пущай тут сидят, — добавил Калдай.

— Чего это мы должны тут сидеть? — насупился Малог.

— Да потому как вы топаете, что твои мамонты! — проворчал Калдай. — А там тихенько надо по канаве шлёпать, чтобы стража ничего не учуяла.

Мордан с Белкой вышли в дорогу, когда солнце село, а обе луны взошли уже довольно высоко. Тащить на плече мешок было тяжело, посуда твёрдыми краями впивалась в спину, и когда Мордан попробовал переложить мешок поудобнее и груз звякнул, Белка, шедшая впереди, громко зашикала на него. Шли несколько часов, периодически останавливаясь, чтобы отдышаться и отдохнуть. Продвигались небыстро, потому что местность была сильно изрезана довольно крутыми оврагами, промытыми ручьями и речушками, которые каждую весну привередливо меняли своё русло.

— Кажется, про этот ручей Калдай говорил, — громким шёпотом сказала Белка. — Вверх по течению пойдём и доберёмся до самого места.

Она оказалась права. Через четверть часа в ночи развиднелось чёрное пятно городской стены, оно росло и поднималось над ними по мере приближения, пока Мордан и Белка не подошли к самому основанию стены, в котором был оставлен проём высотой в человеческий рост. От земли до сводчатого каменного потолка проём был перекрыт массивной железной решёткой, каждый прут которой был толщиной с ногу Мордана. Внизу по выделанному камнями руслу, тихо журча, бежал поток мутной воды, обтекая прутья. Пахло из-за решётки тухлыми яйцами.

Белка приблизилась к проёму и тихонько свистнула. За решёткой вдруг появилось пятно света: с припрятанного фонаря кто-то сдёрнул укрывавшую его тряпицу.

— Кто? — послышался нервный шёпот.

— Мы от Калдая, — тихо сказала Белка.

— А он сам где? — спросил человек за решёткой, приближаясь. Мордан разглядел при тусклом свете фонаря, что это пожилой мужчина с кривым, словно бы сломанным, а потом неправильно сросшимся, носом.

— Захворал он. Не смог придти, нас послал.

— Я с Калдаем договаривался, не с вами, — сказал кривоносый.

— А тебе не всё равно, от кого хабар брать?

Кривоносый что-то неразборчиво пробурчал, посопел недовольно и сказал:

— Товар покажьте.

Белка достала из мешка, который она принесла, блюдо и кубок, просунула между прутьями. Торговец взял их и стал придирчиво осматривать при тусклом свете фонаря, обнюхивать кривым носом и чуть ли не облизывать.

— Много у вас такого? — наконец спросил он.

— Два мешка больших.

Кривоносый опять посопел, попыхтел.

— Двести септимов вам могу дать.

— Калдай сказал, вы на триста условились.

— Двести. Больше не могу.

Белка вдруг молниеносным движением просунула руку сквозь решётку, схватила торгаша за грудки, притянула к себе так, что лицо его прижалась к прутьям. Вторая рука нырнула за голенище сапога, достала кривой эльфийский кинжал, и его лезвие прижалось к горлу кривоносого.

— Уговор дороже денег. Или ты нам даёшь триста септимов, или твою тушу в этой вонючей дыре будут злокрысы глодать.

— Я могу стражу кликнуть, — пролепетал перепуганный торгаш.

— Зови, — спокойно сказала Белка. — Мы двадцать раз успеем и глотку тебе перерезать, и уйти, пока твои толстогузые стражники сюда дотопают.

— Хорошо. Триста, — прохрипел кривоносый.

Белка его отпустила, спрятала нож, но тут же достала лук, надела тетиву и достала стрелу.

— Попробуешь удрать — стрела догонит. Мы, лесные эльфы, не промахиваемся. Надеюсь, ты это знаешь.

Торгаш ничего на это не ответил. Он достал из-за широкого пояса толстый кожаный кошелёк, стал отсчитывать деньги, перекладывая в кошелёк поменьше.

— Держите, — сказал он, закончив, и передал деньги Белке. — Пересчитывать будете?

— Будем! — сказала она. — Висельник, пересчитай.

Мордан взял кошелёк, присел, высыпал золото кучкой на землю и стал пересчитывать, складывая монеты обратно. Чтобы покрасоваться и перед торгашом, и перед Белкой, он сотворил заклинание, и на свободной ладони у него засветился неяркий голубоватый огонёк. Монет было много, долго держать заклинание — утомительно, но Мордан, стиснув зубы, держал его до самого конца, пока не пересчитал треклятые монеты. Под конец он устал так, что чувствовал, как по спине бегут капли пота.

— Всё правильно, триста, — сказал он, закончив.

Пока он считал, торгаш расшатал и вытащил в кладке несколько камней. В образовавшуюся щель легко пролезли оба мешка.

— Ну прощай, красавчик, — сказала кривоносому напоследок Белка. — Рада была знакомству!

Торгаш ничего не сказал, а лишь злобно зыркнул на неё, взвалил оба мешка на плечи и скрылся в темноте.

— Пойдём, Висельник, — задорным голосом сказала Белка, забирая у Мордана кошелёк с золотом. — Завозились мы тут. Через час светать уже будет. Как бы на разъезд ярловых дружинников не нарваться. Они тут постоянно вокруг города шастают.

Они пошли назад, разбогатевшие и повеселевшие. Мордан после показушного трюка с заклинанием чувствовал себя усталым, ноги у него заплетались. Вдруг краем глаза он заметил какое-то странное движение неподалёку, словно холодная искорка мелькнула в воздухе. Он остановился и всмотрелся.

— Ты чего застыл? — обернулась Белка.

— Смотри, — сказал Мордан, указывая пальцем. — Видишь? Знаешь что это?

— Мельтешит что-то.

— Это лунные мотыльки.

— И что?

— У меня в книге есть рецепт, как из них сварить зелье, которое сделает тебя совершенно невидимым.

— И что?

— Я хочу попробовать это сделать.

— Да некогда нам за бабочками гоняться!

— За мотыльками. Подожди здесь, я быстро.

Мордан сорвал с головы шапку и поспешил туда, где в завораживающем плавном танце кружили несколько мотыльков, крылья которых светились странным голубоватым сиянием. Мотыльки летали медленно, и не составило большого труда изловить их шапкой и завернуть в тряпицу — одного, второго, третьего, четвертого.

— Висельник! — окликнула его Белка.

— Сейчас-сейчас. Последнего только поймаю, — ответил Мордан, даже не оборачиваясь. Он заметил пятого и как раз нацеливался на него шапкой.

— Висельник, ты осторожней, там…

Мордан шагнул, чтобы одним махом поймать мотылька, но нога не встретила опоры и пошла куда-то вниз. Он утратил равновесие и полетел вперёд.

— … там край! — услышал он, уже приземлившись на острые камни. От удара грудной клеткой у него аж дух из груди выбило. Мордан ошеломлённо помотал головой, попытался подняться и вскрикнул: правую ногу пронзила лютая боль.

— Эй, ты как там? — встревоженная Белка показалась над краем распадка, в который он свалился. — Живой? Целый?

— Живой, — ответил Мордан. — Но не целый.