Высоко над транспортными "Геркулесами" летели их "пастыри" - "Фантомы" ВВС, которые держались в стороне, но наблюдали за своей "паствой" с помощью радаров. В каждом "Фантоме" были приспособления для создания помех в работе вражеских радаров и искривления пути управляемых по радио ракет, которые могли быть выпущены по самолетам в попытке помешать операции "Молния".

В сумерки маленький воздушный отряд пролетел над Найроби. Вопрос о приземлении по пути в Уганду для него даже не вставал. Воздушное путешествие подходило к концу, - они подлетали к Энтеббе. Не защищенные больше коммерческими авиалиниями, они снижались в темноте по направлению к полосе воды на высоте 3000 футов над уровнем моря; это было огромное озеро Виктория, из которого вытекает Белый Нил.

"Геркулесы" подлетали к Энтеббе, и вспышки молний ярко освещали их, как будто для того, чтобы показать всю их беззащитность. Солдаты внутри самолета сбились в кучу.

Командир флагмана "Давид" был вне себя от радости. Бенни Пелед, командующий ВВС, назначил его командиром первого корабля, который приземлится в Энтеббе. Несколько старших пилотов боролись за

эту привилегию, однако главнокомандующий не принимал в расчет старшинства. "Давид" был отобран в соответствии с обычным порядком в ВВС. Он считался хорошим пилотом, хотя опыт у него был не слишком большой. С другой стороны, "Давид" всегда успешно выполнял задания. Командующий ВВС не видел причины лишать его возможности выполнить задание, когда пришла его очередь. Таким образом, "Давид" стал лидером самой продолжительной по дальности операции ВВС.

Он прислушивался к приглушенному реву всех четырех двигателей своего "Геркулеса", летящего со скоростью 350 миль в час. Его экипаж сосредоточился на навигационном плане, разработанном так, чтобы позволить тяжело нагруженным машинам долететь до Энтеббе, приземлиться, переждать сумятицу возможного сражения, снова взлететь и исчезнуть.

На последнем отрезке пути до Энтеббе плохие атмосферные условия вызывали необходимость изменений в плане полета. Каждый "Геркулес" летел в ночи, самостоятельно, не поддерживая с другими связи по радио, постепенно снижаясь в направлении Рифт Велли и полагаясь только на помощь своих электронных помощников в поисках пути к озеру Виктория. "Гиппо" жестоко швыряло, и "Давид" размышлял о справедливости тех доводов, которые он приводил, когда уговаривал молодых пилотов записаться на службу в транспортные подразделения ВВС.

- Когда ты полетишь на "Геркулесе", - говорил он, - ты увидишь, что у него все качества маленького самолета. Он очень маневренный и может делать почти все, - разве что не может вступать в бой. По своим возможностям он далеко впереди всех самолетов своего класса.

Врач, родившийся в ЮАР, пожаловался, что его тошнит от тряски и качки. Все понимали, что в действительности он просто очень волнуется.

- Нам сказали, что среди заложников может быть много раненых, - говорил он. - Я никогда не работал в условиях боя.

Солдаты попытались развеселить его:

- Смотрите, доктор, отсюда очень близко до вашего дома в ЮАР, вам удобно вернуться.

Доктор выдавил из себя слабую улыбку. Однако в Энтеббе, под огнем, он действовал спокойно, хладнокровно и быстро.

Другой врач, Морис Анкелевич, имел немалый опыт по оказанию медицинской помощи на поле боя. Когда его вызвали для участия в рейде, он прервал работу в больнице Тель-Хашомер и отправился исполнять свой долг. Анкелевич, по происхождению французский еврей, многие годы служивший врачом в парашютных войсках, был гораздо спокойнее своего южноафриканского коллеги.

План операции, уточненный начальником медицинской службы армии, предусматривал разделение врачей на две группы: десять человек должны были вместе с командос пробиться к заложникам, остальные - оставаться на борту самолета-госпиталя. В госпитале имелось даже разбавленное молоко - было известно, что заложники страдают от кишечных болезней.

Дан Шомрон и Ионни Нетанияху еще раз проработали каждую деталь операции со своими подчиненными. Снова и снова они появлялись в кабине пилотов с вопросом: "Ну, как дела?" Ионни еще больше, чем Дан, был доволен, что решающий час приближается. Перед тем, как "Молния" получила наконец "добро", Ионни сказал, что никого не стал бы осуждать, если бы рейс решили не проводить, - хотя лично он считает, что эта операция вполне осуществима. Теперь он был собран и готов к действию. По его мнению, ненависть арабских государств к Израилю и действия террористов были возрождением нацизма.

Ионни был создан из контрастов. Он родился в США, в Израиле возглавлял отряд командос. Во время Шестидневной войны сражался на Голанских высотах, где был ранен. Его демобилизовали из армии с 30% инвалидностью, и он вернулся к своим родителям.

Министр обороны Перес принимал личное участие в судьбе Ионни. Он выступил его поручителем, когда тот вернулся в Гарвард и искал больницу, где смогли бы оперировать его руку. Врачи больницы "Вольтер Рид" постарались снять постоянную боль, причиняемую поврежденным нервом, который не позволял ему сгибать и разгибать левую руку. После операции боль исчезла, но по-настоящему пользоваться левой рукой Ионни так и не смог. Практически он продолжал быть на 30% инвалидом, когда вернулся в Израиль и заговорил о своем возвращении в специальные отряды.

- Что ты сможешь делать? - спросил генерал-майор Ариэль Шарон, глядя на его искалеченную руку.

- Смогу читать наизусть стихи Натана Альтермана, - ответил Ионни, назвав одного из ведущих израильских поэтов

- Ну, ладно! - улыбнулся Шарон. За два месяца до "Молнии" Ионни был назначен командиром антитеррористического отряда. 17 В АФРИКЕ

Заправившись в Найроби, "Боинг-707" с 50-летним командующим ВВС Бенни Пеледом на борту кружил над озером Виктория. Пелед мог следить за "Геркулесами" с помощью радаров и наблюдать за ходом операции через радиофоны, по секретному каналу передававшими сведения в Тель-Авив. Тишина внизу говорила ему, что пока все идет хорошо, самолеты продолжают лететь в полумиле друг от друга. Густой туман закрыл озеро, но над Энтеббе было ясно.