— Случилось? Что? — взволнованно спросила Луиза.

— Не знаю. И никто не знает. Известно только, что звонила Мадди.

В спешке Луиза совершенно забыла подумать о том, куда же делся Гарет. Да и зачем? Ее тело пребывало в таком блаженном состоянии, удовлетворенно купаясь в лучах чувственной ауры, притупляя все остальные чувства и избавляя от желания анализировать случившееся.

Это пришло позже. Наступили часы бесконечных самокопаний. Временами измученная мыслями девушка была готова уступить соблазну и согласиться с тем, что все это ей лишь привиделось. Конечно, видеть подобные сны с участием Гарета Симмондса было слишком, тем более что она понимала: это был не сон.

Причина, спровоцировавшая их спешное возвращение, заключалась, как и предполагала Луиза, в ее дедушке. Старик тяжело занемог, и Мадди примчалась из Лондона, чтобы ухаживать за больным.

— Мама совершенно измоталась, — сказала ей Кэти через несколько дней. — Мадди тоже еле ходит, хотя кризис, кажется, миновал. Джосс очень за него волновался. Ну, ты же его знаешь.

— Еще бы, — подхватила Луиза, вспомнив, как обескуражил ее братишка, спросив, нет ли новостей от Гарета.

«Нет. А почему я должна знать? — спросила Джосса Луиза, заливаясь краской. — В конце концов, не по моей инициативе он приходил на виллу… И не я ходила с ним на эти скучные, утомительные прогулки».

«Вовсе не скучные, — обиженно перебил Джосс. — Гарет знает о деревне не меньше самой тети Руфи. Он рассказывал, что в моем возрасте проводил каникулы с бабушкой в Шотландии. В любом случае, — сказал он, возвращаясь к своему вопросу, — ведь он твой преподаватель».

Был, чуть не выпалила Луиза, но вовремя остановилась. Девушка уже решила, что переведется на другой курс. Одна мысль о том, что ей придется встречаться с ним в Оксфорде, приводила ее в ужас. Она покрывалась холодным потом и дрожала от презрения к самой себе. Как она могла?

Сестры все еще разговаривали, когда дверь отворилась и вошел Джосс.

— Пожалуйста, отвезите меня к дедушке, попросил он. — Посмотрю, может, требуется моя помощь.

— Зачем? — удивилась Луиза.

— Сыграем партию в шахматы, а Мадди немного отдохнет. Прогуляется по магазинам, развеется… купит себе новое платье, — добавил он с мужской снисходительностью.

— Но там же мама, — напомнила Кэти. Джосс покачал головой:

— Ее там нет. В три часа у нее собрание по делам матери и ребенка. Она собиралась навестить Мадди, но только на обратном пути.

— Я тебя отвезу, — откликнулась Луиза, вскакивая на ноги. Поиск жакета был лишь уловкой, чтобы скрыть от брата и сестры вдруг навернувшиеся слезы понимания того, каким прекрасным мужчиной обещал стать их младший брат.

Луиза выполнила свое решение. Она перевелась на другой курс и сменила преподавателя. Но, по иронии судьбы, теперь Кэти посещала лекции Симмондса. Каждый раз, когда сестра упоминала его имя, Луиза просила сменить тему, резко прерывая близняшку.

— Знаю, ты его недолюбливаешь, но все же… начала Кэти.

Но Луиза лишь рассмеялась:

— Хуже, я его презираю, понимаешь, презираю…

И все же на протяжении всего семестра девушка видела его в своих снах. Беспорядочная череда эмоций и чувств будила ее на заре. Луиза вскакивала, дрожа и обливаясь потом, с мокрыми от слез глазами.

Резкий телефонный звонок вернул ее к реальности. Луиза поспешила поднять трубку.

— О, ты уже вернулась. Чего же ты мне не позвонила?

Услышав жалобный голос Жан-Клода, Луиза вспомнила, что ей уже девятнадцать. И она далеко не та девочка, которая умоляла Гарета Симмондса сделать ее женщиной.

— Когда ты будешь свободна? Я хочу пригласить тебя на ужин, — услышала она.

— Боюсь, что на этой неделе не получится, твердо ответила Луиза.

— Но, дорогая, я так соскучился. Мы так давно не…

Луиза рассмеялась.

— Перестать прибедняться, Жан-Клод, — проговорила она, не обращая внимания на его обиженный голос. — Послушай, я хорошо тебя знаю. Поэтому не пытайся втирать мне очки и жаловаться на одинокие вечера дома.

Луиза понимала, что уязвила его самолюбие. Ведь, несмотря на свою интеллигентность, Жан-Клод отличался огромным тщеславием, которое было его слабым местом. Однако это нисколько не мешало его проницательности и чрезвычайной восприимчивости. То, что в сердце Луизы есть мужчина и поэтому она не желает заниматься с ним, Жан-Клодом, любовью, он просек уже давно. Но возвращаться к этому аргументу сейчас не входило в планы Луизы.

— У моей начальницы сегодня ответственное совещание, и неизвестно, насколько оно затянется, а вечером официальный ужин…

— Комиссия по правам рыболовства в морях Арктики — да, я в курсе, — сказал Клод. — Думаю, наши правительства займут противоположные позиции.

Луиза засмеялась.

— Может, нам лучше не встречаться какое-то время? — поддразнила она. — По такому-то поводу!

Но вместо того, чтобы подхватить ее шутку, Жан-Клод спокойно заметил:

— Для нас это очень серьезный вопрос, дорогая. Наши рыбаки нуждаются в этих водах. А ваши…

Луиза тут же представила, как он пожимает плечами — его излюбленный галльский жест.

— А пространство ваших морей намного превосходит земную поверхность, на которой ваша страна…

— Наследство, оставшееся со времен морского владычества Британии, — грустно пошутила Луиза, но Жан-Клод был серьезен.

— Подобные колониальные воззрения не актуальны в наше время, малыш, — напомнил он. — И если ты позволишь, то возьму на себя смелость посоветовать не голосовать за них слишком рьяно. В Брюсселе собралось достаточное количество наций, которые готовы противостоять тому, что, по их мнению, является британской гегемонией.

Луиза едва удержалась от мягкого замечания, что французы, наряду с датчанами и португальцами, составлявшими некогда сильные морские державы, тоже мечтали завоевать колониальные моря и земли, которые теперь принадлежали им. Но предельно серьезный тон Жан-Клода остановил девушку на полуслове. Она прекрасно знала, что у чувствительного и проницательного парня напрочь отсутствовала одна очень важная черта: у француза не было чувства юмора.

— Думаю, мы встретимся не раньше, чем на следующей неделе, Жан-Клод, — сказала она вместо этого исторического экскурса.

— Что ж, ладно… тогда я звякну позже. А впрочем, почему бы нам не встретиться сегодня… когда закончится ужин… — вдруг замурлыкал он.

Луиза усмехнулась:

— Ты хочешь сказать, переспать с тобой? Нет. Нет. И еще раз нет…

— Это сейчас ты отказываешься. Но придет время, и ты согласишься провести со мной не одну ночь, — самодовольно заявил он.

— Ошибаешься, Жан-Клод, — пробормотала Луиза себе под нос. Он, конечно, симпатяга, но пополнить бесконечный список его любовниц желания у нее не было.

— О, как ты холодна, — пожаловался Жан-Клод, досадуя на ее отказ. — Но это лишь снаружи, а внутри ты очень, очень горячая… — прошептал он, намекая на их полный страсти поцелуй.

Но Луиза оставалась непреклонной.

— К чему такая робость? — недоумевал он, получив мягкий, но безоговорочный отказ. — Ты же невероятно привлекательная женщина, Луиза, и наверняка я не первый, кто говорит тебе об этом, и не первый мужчина в твоей жизни…

— Но у нас ничего не было, — не удержалась Луиза.

— Пока, — ядовито согласился Жан-Клод. — Но будет… и очень скоро.

Спешно попрощавшись, Луиза повесила трубку.

В одном Жан-Клод был прав: он был не первый мужчина, мечтавший провести с ней ночь, но…

Ну уж нет… ни за что! — строго приказала себе Луиза. Больше этого не повторится. Не смей даже думать об этом…

Что это с ней, неужели она превратилась в унылую старую деву, говорящую сама с собой?

Старая дева… Какое старомодное, несправедливое и неприятное словосочетание, со всеми недобрыми оттенками и надуманными предрассудками. Но от правды никуда не деться — она и есть старая дева, и, вероятно, ею останется…

По собственной воле, строго напомнила она себе. По своей собственной воле, потому что… потому что…