— Бабушки Алии? — обрадовалась я, вспоминая тетушку Сандрика. Женщине уже восемьдесят лет, но она каждый год делает вино на всю свою большую семью.

— Да, вот передала на днях с родственниками.

— Я с удовольствием, — согласилась я, хотя выпивать не планировала. Но не стоит обижать хозяев, да и вино вкусное, домашнее.

Гурам, не поднимаясь с места, достал из шкафа керамическую бутылку с узким горлышком. Откупорил и налил в три бокала, что стояли на столе.

Мы приступили к еде. Все было вкусное и приготовленное с любовью. Золотые руки у Карины, и у Гурама, ведь хазани точно готовил он. Я сто лет такое не ела — одних баклажанов съела почти половину, сто лет вино бабушки Алии не пила — оно приятным теплом разливалось по телу, мгновенно и бодрило и расслабляло.

Крестник переместился ко мне, прижался и трогал то мои руки, то волосы. Рассказывал про садик, про друзей и про врага Митю, который вечно к нему цеплялся. А я смотрела на него, слушала и думала: хороший Артур мальчишка, с красивыми и глубокими, умными глазами. Впрочем и Тимуру тоже достались папины глаза.

Я безумно была рада этой встречи, и корила себя за то, что отдалилась от Гурама и его семьи. Из-за Юры. Зря, зря я так. Нельзя…

— Ну, а теперь рассказывай, сестра, — попросил Гурам, — потому что наша мама, сама знаешь, любит все преувеличивать.

Гурам уже давно называл "мамой" мою маму. Потому что она старалась быть для него такой: заботливой, поддерживающей и ласковой. Хотя и своя мама у Гурама была жива. Только жила далеко.

И слово "сестра" я тоже оценила — слышать его в свой адрес мне было приятно.

— Я развожусь, — начала я с главного.

— Юра правда тебе изменил? — нахмурившись, уточнила Карина.

— Подозреваю что и в эту секунду он именно этим и занимается, — вздохнула я и рассказала родственниками все, начиная с того видео от доброжелателя Иванова, заканчивая моим переездом на квартиру дедушки. Про Никиту и про наши расписки я тоже рассказала. Ничего не утаила.

— Как адвокат, я должна тебя поругать, — произнесла в конце моего монолога Карина. — Но вот как женщина я тебя понимаю, — она зло покосилась на мужа, как будто рядом с ней сидел не Гурам, а мой Юра, — не знаю, чтобы я сделала на твоём месте.

— Клянусь всем самим дорогим, что у меня есть, — стушевался под взглядом жены Гурам, — я никогда не буду тебе изменять.

— Надеюсь, — снисходительно выдавила Карина.

— А Юра му… — брат вовремя вспомнил, что в комнате дети, — мудрец и судак в одном лице. У меня даже мужская солидарность не проснулась. Потому что, прости, сестра, но он не мужчина.

— Даже спорить не буду, — кивнула я, а Карина, улыбнувшись мужу, повернулась ко мне с вопросом:

— Что ты собираешься делать дальше?

— Завтра мы с Никитой встречаемся с Юрой и Анжелой, сообщим, что все знаем. Ну а в понедельник я поеду в суд, в любом случае.

— Так, — Карина задумчиво нахмурилась и взяла в руки свой телефон. Что-то открыла там, полистала и заговорила: — Могу поехать с тобой. У меня есть окно между одиннадцатью и часом дня. Да и в целом, найду время, чтобы вести твой процесс.

Как я была ей благодарна, это не передать словами! Причём я же не успела даже попросить. Вот что значит — семья. И пусть не по крови.

Дальше мы с Кариной выстраивали план моих действий. Гурам сперва сидел и молчал, а потом, достав нам ещё одну бутылку вина и прибрав немного со стола, забрал заскучавших мальчишек в детскую. Золото, а не муж.

Мы все говорили и говорили, попивая вино и закусывая его остатками сыра. Казалось что я была совершенно трезвой, вино такое лёгкое, на вкус как компот.

Но стоило мне подняться с дивана, как я в полной мере ощутила все действие вина бабушки Алии. Ноги стали ватными, а в голове резко зашумело.

— Я, наверно, уже пойду, — произнесла я и полезла в телефон, чтобы заказать такси.

Хозяйка дома пошла меня провожать, но прежде чем уйти, я решила заглянуть в детскую, чтобы попрощаться с мужчинами этой семьи.

Карина приоткрыла дверь и мы застали такую картину: Тимур и Артур сидели на пушистом ковре перед телевизором, по которому шёл мультик про зверей в виде шариков. А вот отец семейства лежал на полу, между сыновьями, и сладко посапывал.

— Он всегда так, — хихикнув, шепотом сказала Карина, — но стоит кому-то из мальчиков подняться, как Гурам тут же просыпается. Отцовский инстинкт.

И в доказательство её слов, в этот момент Артур обернулся, а затем поднялся и подошёл к нам. И Гурам моментально проснулся, резко приподнялся и потеряно огляделся. Увидев нас у двери, брат расслабленно улыбнулся и вполне себе бодро спросил:

— Уже уходишь?

— Да, пойду, — кивнула я.

— Приходи почаще, — попросил меня Артур, крепко обнимая ноги ноги.

Я погладила крестника по густым волосам:

— Обязательно.

Расцеловав все семейство Арутюнян, я вышла из их квартиры.

В груди было тепло. И от общения и от вина, разумеется. Ноги передвигались медленно, как будто сигнал от мозга до них доходил с опозданием… о, мне ж ещё всучили бутылочку кизлярки. Тоже бабушка Алия делала.

Я вышла на улицу и огляделась в поисках своего такси. Одна из машин засигналила фарами и я, аккуратно ступая и прижимая к груди сумку, пошла на световой сигнал. Машина оказалась по мою душу.

С комфортом устроилась в салоне и всю дорогу смотрела в окно. Снег почти расстаял, хотя запах весны ещё не чувствовался. Морозно сегодня. Время было детским. И, не знаю, то ли гранатовое вино во мне требовало продолжения, то ли мне просто не хотелось проводить вечер этого чудесного дня в одиночестве… в общем — мне хотелось компании.

И едва я переступила порог дома, набрала Юлю.

— Привет, — произнесла я, когда мне мне ответили на звонок, — как дела?

— Нормально, как сама?

— В целом хорошо. Только вот… слушай, а не хочешь приехать ко мне? Отметим, так сказать, моё новоселье.

— Уль, я бы с радостью, но я не в городе, — грустным тоном ответила Юля, — сорвалась к маме, дочка заболела и требовала меня.

— Что с дочкой?

— Да ангина у нас. Малой мороженое нельзя, а бабушка об этом напрочь забыла.

— Ясно, ну, ничего, поправляйтесь.

— Обязательно, спасибо, — отозвалась Юля, — в понедельник я приеду утром. Небольшое мероприятие днем, а вечером я вся твоя.

— Хорошо тогда, до встречи.

Юля попрощалась в ответ и я сбросила звонок.

А мне стало грустно. Настолько, что я, сама от себя не ожидая, достала с полки бутылку вина и, ругая себя, что так нельзя, пить в одиночку это прямая дорога к алкоголизму, все же откупорила бутыль при помощи ножа и вилки (ох уж эти студенческие годы, научили меня многим вещам, которые, как уже казалось, никогда не пригодятся, но вот пригодились).

Бокалы для вина в отличии от штопора у меня были и я, промыв один под краном, плеснула в него бордовой жидкости ровно половину.

И только я собралась пригубить, как у меня зазвонил телефон.

И, ещё не глядя на экран, я словно шестым чувством поняла, кто мне звонит. И звонку была рада.

— Да, Никит, — ответила я на звонок.

— Привет, ещё раз, не помешал? Ты ещё в гостях?

— Нет, я уже дома, — ответила я и поинтересовалась, вспоминая его планы на этот вечер: — А ты в баре с другом?

— Я был в баре с другом. Пока его жена не пришла и не увела друга домой. Геолокация это зло, — усмехнулся он. — Я тут от тебя недалеко, на соседней улице, и что-то мне совсем не хочется идти домой…

— Так приходи ко мне, — выпалила я, не подумав, но забирать свои слова не стала, потому что я Никиту сейчас как никто понимала, — у меня открытая бутылка вина, ещё есть ром, пока закрытый. Закуски, правда, нет. Яйца, да хлеб…

— Понял, буду через полчаса.

Положив трубку, я сперва довольно улыбнулась, а затем подскочила и понеслась в ванную.