и мнилось что толко та могла разъярити;
А не мнилъ, что ІРИСА плодоносно сѣмя любви,
въ сердце мнѣ больше возмогла вложити.
Но едва лишь я покинулъ СІЛВІЮ, какъ я встрѣтился съ ІРИСОИ, при которой мнѣ тожъ случилось какъ и при первой то есть:
IPICA токмо своимъ едінымъ тамъ взглядомъ,
премѣнила мнѣ любовь къ СІЛВІѢ въ обѣтѣ;
И позабылъ я заразъ шелъ съ ІРИСОИ рядомъ
что была ли СИЛВІЯ когда-либо въ свѣтѣ.
Въ семъ состояніи серце мое находилось чрезъ многія дни, и тогда началъ я имѣть нѣкакову радость, для того что я любилъ, а нечювствовалъ никакова безпокойства. Когда я былъ печаленъ, тогда я прямо шолъ къ ІРИСЪ, которая чрезъ сладость своихъ словъ, и чрезъ умилность свою природную увеселяла меня всепріятно въ гномъ состояніи; въ которомъ я находился; а когда я имѣлъ къ веселію сердце склонно, тогда я тотчасъ бѣжалъ къ СИЛВІѢ.
Чтобъ въ той любви мнѣ было все благопріятно,
Я немогъ лучше мою доволствовать похоть;
мало я имѣлъ любви дабы мнѣ неохать,
но много, чтобъ веселье серцу было внятно.
По долгомъ моемъ пребываніи въ ГЛАЗОЛЮБНОСТИ. оной КУПИДОНЪ, которой мнѣ тамъ былъ данъ за вожатаго, восхотѣлъ меня вестъ во ОБЪЯВЛЕНІЕ. Сіе его предложеніе припомнило мнѣ что въ первомъ моемъ похожденіи ПОЧТЕНІЕ запретилъ мнѣ туда ходитъ. И тако съ противленіемъ доказывалъ я тогда непристойность, которая въ томъ была, моему KУПИДОНУ глазуну. Оной услышавъ отъ меня мое доказателство тотъ часъ началъ смѣяться надрывая свои животъ, и говорилъ мнѣ что ПОЧТЕНІЕ запрещаетъ онымъ толко ходить во ОБЪЯВЛЕНІЕ, которыя еще прямого способа незнаютъ какъ любить, и смѣялся онъ также надъ всѣми тѣми, которыя проходя чрезъ МОЛЧАЛИВОСТЬ продолжали свою дорогу болше половшія цѣлой, къ сему онъ прибавилъ еще слѣдующее:
Къ почтенью, лзя объявить любовь, безъ презора,
Буде хочетъ на серце держать твою тайну,
то къ цѣлбѣ швоеи страсти нѣту средства скора.
Ахъ! ненадлежітъ молчю имѣть чреззвычаину.
* * * Что ни говорятъ красны, но весма имъ мило
Видѣть предъ собою всегда въ страсти на колѣнахъ
любяща, чъебы серце онымъ знать чинило
что вздохи постоянны; и жаръ не въ премѣнахъ.
* * * Онѣ никогда за то нигдѣ негнѣвятся
Что ихъ находятъ красныхъ, что имъ объявляютъ
любовь къ нимъ, и что онѣ всѣмъ любимы зрятся;
на конецъ, что всѣ у нихъ любви же прошаютъ.
По сихъ его словахъ я неимѣлъ болше нікакова затрудненія за німъ слѣдовать, а будучи съ нимъ на дорогѣ предложилъ онъ мнѣ совѣтъ слѣдующей:
Предъявляя о любви, нечини ту трудну,
но во всемъ сладку, также весма многолюдну:
Ибо ежели любовь сказуется злою,
то невозможно имѣть любви ни съ какою.
Мы прибыли чрезъ самое краткое время въ ОБЪЯВЛЕНІЕ, которое есть весма малое мѣстечко: потому что чрезъ оное токмо лишъ проходить надлежитъ, того ради оно и ненаселено. Входъ въ него нѣкакимъ способомъ есть бѣдственъ, для того что тамъ много глубокихъ пропастей находится, въ которыя всѣ споткнувшіяся падаютъ беззвороту. Чтожъ касается до самого мѣстечка, въ ономъ на всякой день такъ густая мгла бываетъ, что насілу можно встрѣтівшіся съ кѣмъ разпознатся. Выходіть изъ него надлежитъ чрезъ двои вороты, изъ которыхъ однѣ называются ОТКАЗЪ, а другія СНОСНОСТЬ, первыя вороты со всѣмъ непріятны, и выводятъ на премногія худыя поля; но другія обычаіно неведутъ какъ впревеселыя мѣста. Я тогда имѣлъ со мной такъ искуснаго оного проводника, что входя въ объявленіе никакои я неимѣлъ трудности, а вшедъ въ него тотъчасъ я весма щасливо нашолъ ІРИСУ и СИЛВІЮ, и предложилъ имъ обѣимъ о моей къ нимъ любви.
При СИЛВІИ красной
Все мое сердце тогда горящи желаньми,
Чтобъ похоти сласнои
Моей тамо угодить, кипѣло вздыханьми.
Что она причиной,
Когда я о семъ при неи чрезъ все клялся свято,
Была въ томъ единой,
Казалось что то въ самомъ сердце было взято.
Но ІРИСѣ другой
Когда я игамъ объявлялъ ту жъ любовь самую
Будучи единъ стой;
Мнилось, что я предлагалъ истиннужъ прямую.
Когда я СИЛВІИ говорилъ о моей любви, тогда оная притворившися что якобы она мнѣ въ томъ невѣрила. Потомъ вышла чрезъ вороты СНОСНОСТИ. Но ІРИСА другимъ способомъ поступила, и ушла отъ меня чрезъ вороты ОТКАЗУ. Я оставивъ оную, вышелъ и самъ чрезъ вороты СНОСНОСТИ, дабы достичь СИЛВІЮ, и чрезъ самое краткое время поискавъ, потомъ нашолъ я оную въ одномъ городкѣ весма веселомъ. Оной городокъ былъ немноголюденъ, но самое оное малое число людей пребываетъ межъ себя въ великомъ согласіи. И хотя они мало межъ собой говорятъ, однако всякъ, лишъ половина толко слова выговорится, о всемъ, что желается предложить, знаетъ,
Тамъ всѣ любовники стараются всяко,
чтобъ имѣть разговоры на единѣ како;
И всякой тамъ свои языкъ, но рѣчистъ имѣетъ,
которого нимало имъ неразумѣетъ.
По правдѣ можно сказать, что столько въ семъ городкѣ слышится разныхъ языковъ, сколько въ немъ находится лицъ. Оному городку имя есть СОЮЗНОСТЬ.
СОЮЗНОСТЬ, которая владѣетъ симъ мѣстомъ, боярыня весма преизбранная кажется тѣмъ, которыя ея знаютъ; но которыя знакомства никакова съ неи неимѣютъ, тѣ со всѣмъ за скушную ея почитаютъ. Оная премного разума имѣетъ и искусна весма во всемъ. Много у неи находится способовъ, чтобъ какъ себя всѣмъ вразумитедну показать, и во мгновеніи ока можетъ выразумѣть все что еи ни предлагается.
Тамо для своей выгоды,
И дабы розговоры возъимѣть особны,
всякихъ средствіи тысящи найдутся способны.
Тамъ вездѣ на нихъ походы,
Хотя индѣ бываютъ ни къ чему негодны.
Въ самой тотъ же часъ, какъ я вошолъ въ СОЮЗНОСТЬ, увѣдомился я, что ІРІСА уедінілась въ пещеру ЖЕСТОКОСТИ. Сія вѣсть весмо меня оскорбила; Въ протчемъ я неимѣлъ охоты чинить тожъ, что я чинилъ въ первой моей любви, ниже такъ-же хотѣлося мнѣ болше наводнять источникъ оной моими слезами: Но толко и въ силу всего я чинилъ, дабы непотерять какъ мнѣ ІРИСУ, которая поистиннѣ у сердца мнѣ была, что я часто ходилъ къ неи на посѣщеніе, и тамъ разговарилъ съ нею; а ставя еи въ великую вину ея незговорность, слѣдующее еи говорилъ:
