Стары и молодыя Князья и подданны,

дабы видѣть сеи островъ, волили быть странны.

Здѣсь на земли со времямъ все что ужъ нибыло,

то въ сихъ мѣстахъ имѣло желаніе мило.

Разно сухой путь сюды ведетъ также водный,

и отъ всѣхъ странъ въ сеи островъ есть входъ пресвободныи.

Стать, любовность, прикраса, пріязнь съ красотою.

имѣютъ всѣ пристани сія за собою.

И привлекая всяка чрезъ любовны средства,

нікто ихъ не убѣгнетъ вышедчи изъ дѣтства.

Когда оной человѣкъ намъ сказывалъ сіе, мы въ то время часъ отъ часу все ближе подъѣжжали къ оному острову. А когда онъ пересталъ говорить, тогда уже мы близко его такъ были, что мы могли все видѣть въ немъ безъ всякой трудности.

Въ семъ мѣстѣ море не лихо,

какъ бы самой малой потокъ.

А пресладкій Зефіръ тихо,

дыша отъ воды не высокъ

Чинитъ шумъ пріятной весма

во играніи съ волнами.

И можно сказать что сама,

тамъ покоится съ вещами

Натура, дая всѣмъ покои.

премногія красятъ цвѣты

Чрезъ себя прекрасный брегъ тои.

и хотя чрезъ многи лѣты,

Но всегда не увядаютъ;

розы, тюлипы, жесмины

Благовонность испускаютъ,

ольеты, также и крины.

Правда, что нѣтъ во всемъ

свѣтѣ сихъ цвѣтовъ лучше и краше;

Но въ томъ мѣстѣ въ самомъ лѣтѣ,

не на нихъ зритъ око наше.

Правда, что по всему тому берегу видитъ премножество изрядныхъ діковінокъ, красоты, пріязни, прикрасы, и стати всѣ вмѣстѣ тамъ гуляютъ. Но одно сіе меня очюнь во удивленіе привело, когда я увидѣлъ, что престарѣлыя и нехорошія слѣдовали за тѣмижъ веселіями. Оной помянутой человѣкъ, которой намъ сказалъ имя тому острову, примѣтивъ во мнѣ мое удивленіе такъ мнѣ началъ говорить:

Купідъ чрезъ свои стрѣлы ранитъ человѣковъ,

и понежъ онъ есть всѣхъ царей силнѣишіи.

Признанъ въ небѣ, на земли, въ мори, отъ всѣхъ вѣковъ.

подъ разнымъ видомъ тоиже свои старѣйшій

Даетъ законъ, и часто для отмщенья скора

надъ безпристрастнымъ ко всѣмъ женскимъ лицамъ

Употребляетъ своей силой безъ разбора,

давъ его сердце не краснымъ дѣвицамъ.

Когда онъ мнѣ говорилъ сіе, тогда я началъ смотрѣть съ прилѣжаніемъ, какова не имѣлъ я никогда обычаино, на одну дѣвицу, которая гуляла по берегу того острова. Оная дѣвіца была посредѣ красотъ и статей, у которыхъ она затмѣвала ясность чрезъ блистаніе прекраснаго своего лица; и я вамъ признаваюсь, что она меня тотъчасъ въ восхищеніе привела.

Ибо она имѣла все что ЮНОСТЬ слична

имѣетъ, и разслабить чѣмъ сердце обычна.

Зракъ весма свѣжій, краску, велічество сладко,

а бѣлизну румянну, лице также гладко.

Розъ и лилѣи при грудѣ смѣшенье любимо,

нудило здаться очамъ ея не обходимо.

Между тѣмъ мы увидѣли съ десять или съ двенатцать малыхъ стружковъ, которыя отвалили отъ берегу. Оныя стружки всѣ были украшены благовонными цвѣтами: Снасти всѣ на нихъ имѣлись толковыя разныхъ красокъ, и премножество маленкихъ Купідінчиковъ въ весла гребло. Зефіры, которыя около ихъ лѣтая вѣяли, и которыя своимъ сладкімъ благоуханіемъ вмѣстѣ съ онымъ происходящимъ отъ цвѣтовъ непрестанно въ нихъ дуя, наполняли воздухъ благовоніемъ всепріятнѣишимъ; И тако сему маленкому флоту помогали плыть въ тишинѣ. Когда сеи флотикъ приплылъ къ нашему караблю, тогда тотчасъ мы услышали концертъ удивителнои на многихъ інструментахъ, при которыхъ превесма хорошія голоса пѣли слѣдующія рѣчи:

Всѣ хотящія съ желаніемъ полнымъ

насладиться здѣсь въ животѣ радости,

Приставайте къ намъ съ сердцемъ вселюбовнымъ:

безъ ЛЮБВИ нѣту никакои сладости.

Въ тожъ самое время Зефіры лѣтая около насъ подавали намъ свои руки, и чрезъ свои сладкой усмѣхъ казались что они насъ просили, дабы намъ слѣдоватьза ними, всѣ сія восхитительныя диковинки такъ меня обворожили, что я сталъ-быть весь внѣ себя. Желаніе гарячее, которое я имѣлъ, дабы мнѣ увидѣтся съ оною покланяемою красотою, которую я видѣлъ, и которая меня въ восхищеніе привела, такъ же въ самой тотъ часъ незнаю что иное, которое уже засѣло въ моемъ сердцѣ, принудили меня намѣреніе воспріять чтобъ мнѣ побывать въ томъ островѣ. И тако я подалъ мои руки, а Зефіры тотъ часъ меня подхвативъ посадили въ одинъ изъ тѣхъ стружковъ, въ которой купідінчики меня приняли со многимъ засвидѣтелствованіемъ дружбы.

Многія изъ тѣхъ, которыя были со мной на караблѣ, слѣдовали за мною, также и многія нагломъ же караблѣ несходя остались, и которыя смѣялись надъ нами. Я очюнь удивлялся ихъ жестотѣ, съ которою они намъ кричали въ слѣдъ въ смѣхѣ:

Ступайте, дружки, скоро, ищите веселья

что ЛЮБОВЬ вамъ вдохнула.

Вы намъ розскажете все по томъ отъ бездѣлья;

толкобъ смерть васъ несдула!

Между тѣмъ мы плыли съ музыкой играющей и поющей, а всякъ изъ насъ имѣлъ на головѣ вѣнцы изъ цвѣтовъ сплетенныя. И по краткомъ времяни пристали мы къ берегу того острова.

Пристающихъ къ земли той единъ Богъ любезный.

и умамъ чювствителнымъ всегда онъ полезныя

РАЗУМЪ, что имать очи живы, прозорливы,

гласомъ громкимъ идущихъ и рѣчьми учтивы

Остановляетъ; стоя при самомъ томъ входѣ

запрещаетъ дорогу, кричитъ что есть годѣ:

НО ЧЮВСТВІЯ его зракъ незрятъ ослѣпленны.

и будучи единъ онъ съ недруги смертелны

Неможетъ биться, тако никто его гласа не слушаетъ,

и всякъ тамъ идетъ безъ опаса.

Такимже способомъ и я прошолъ оной РАЗУМЪ неслушая его рѣчей и здравыхъ совѣтовъ, и потомъ побѣжалъ я свеликою нетерпѣливостію къ тому мѣсту, на которомъ я видѣлъ оную прекрасную дѣвицу, для которыя вознамѣрился я ѣхать въ островъ ЛЮБВИ; а тамъ отъ нѣкоторыхъ я увѣдомился, что еи имя AMІHTA. Но когда уже я былъ почти при ней, тогда нечаянно единъ человѣкъ, которой неотлучался отъ нея, весма устрашилъ меня единымъ токмо своимъ взглядомъ. Оной былъ высокаго возраста, и лица хорошаго, но очюнь казался постояненъ и важенъ. Очи его весна были небыстры, взглядъ зѣло умильной; а смотря на меня держалъ онъ свои перстъ указателей на своихъ устахъ. Одна дѣвица всегда за нимъ слѣдовала, и которая ступала по своимъ самымъ стопамъ. Оная чинила равныя и подобныя ему тѣлодвиженія, также и поступь имѣла слово въ слово какъ и онъ озираяся непрестанно около себя. Единъ купідинчикъ, которой отъ тоговремяни присталъ ко мнѣ, чтобъ за мной ему слѣдовать всюду въ моемъ пути, и дабы мнѣ розсказывать все что надобно, тогда говорилъ мнѣ тако: