Лишь мешать и отвлекать будут.

Аги чего стесняться? Сама не напрашивалась, ее позвали. Она пришла. Одолжение сделала.

Теперь не жалуйтесь.

— Мы спланировали... — начал седовласый экран, стоящий по правую руку канцлера.

— Теперь дайте спланировать тем, кто делать будет, — добавил Иан.

Медведь тыкнул в Аги пальцем:

— Ты плохо на него влияешь.

Их послушали. Молча вышли.

Сразу дышать стало чуть легче.

Сим с ними.

— Кошек проверь, — попросила Аги вслед.

Сим обернулся, кивнул. На этот раз серьезно, без обычных ухмылочек.

Кошек обустроили в кабинете Иана. Там тепло, ковер, стол с бумагами и карандашами, которые погонять можно, и даже диван небольшой есть. Мягкий — Аги проверила.

Дагмар, которая архивариус, пообещала присмотреть. Но ее Аги не знала, а Сима знала... Перестраховаться не помешает.

В кабинете остались тридцать три одаренных. Шестеро из них — пары из Амирана. Еще одиннадцать амирановцев.

По их лицам легко прочесть, что помнят, что надо делать. И не рады этому. Нисколько.

Остальные одаренные вопросов пока не задают. Многие из них служат в Ордене, привыкли следовать приказам, не вдаваясь в подробности.

Стулья отодвинули к стене, как и стол, оказавшийся не таким тяжелым, каким выглядел.

Скрежет ножек двигаемой мебели о каменный пол добавлял «приятности» моменту.

— Те, кто из Амирана знают, что пробовать будем. Для непосвященных объясняю, хотя вам и необязательно сейчас участвовать.

Аги ненавидела быть в центре внимания. Все злило, взгляды почти физически на теле ощущала... Хорошо, что замаскировалась, макияж и наряд — дополнительный слой защиты.

— У каждого из нас уникальный дар, разный, не будет двух одинаковых. Но есть способ, состояние, когда все медиумы едины. И поток, который мы создаем, усиливает одного из нас. Раньше «одной из нас» была я. Готова уступить корону, если есть желающие.

Огляделась. Желающих не нашлось. Взгляды перевели в пол.

Проще дать воспользоваться своей силой, чем использовать чужую. Ирида этому только Агнес обучала.

— Тогда по старинке.

Тело помнило позы, а разум без сопротивления провалился в тот колодец-туннель, в который его отправляли в монастыре изо дня в день.

Иной пласт реальности, изнаночная ее часть. Холод, хмарь и продирающий до костей ветер. Не место тут живым.

Сила каждого в комнате осязаема. Разная, как листья на дереве, — все они часть одного дерева.

Сила живая. И ее можно направить. Сейчас — на поиск. Важно не только увидеть намалеванные красные точки на бумажной карте, но и «увидеть» их на изнанке.

Это у них получилось.

Семнадцать из присутствующих сидели на полу, с закрытыми глазами и телами, пальцами, сложенными в один им понятный узор. Разрозненный для чужого взгляда, но четко структурированный, выверенный до миллиметра. Ученики Ириды складывали своими телами орнамент-пентальфу, где у каждой части тела свое место в рисунке.

Рисунок силы варьируется, меняется, перетекая от одного сосуда к другому. Он не статичен, в отличие от сосудов.

Их меньше, чем было в монастыре, но их дрессировали и на такой случай.

Больно физически. И тяжело сохранять и тело, и разум под столь строгим контролем. И как же чертовски холодно!..

Давно не тренировались.

«Сами виноваты», — снова голос Ириды как наяву.

«Забыли, забросили все, чему я вас учила, ни на что не годные...»

Аги выкинула ее из головы. Сейчас то, что слышит она, слышат и остальные. И наоборот.

Амирановцы знают цену сосредоточенности.

Сейчас у Аги есть экран. Она замужем, оказывается. И с Ианом, с его силой, вплетенной в ее поле, легче. Несоизмеримо. Как не голой на ледяном ветру стоять, а закутанной в теплые одежды.

Аномалии выглядели гнилыми, потрескавшимися местами в силовом поле мира. Расходились вектором от центра. Полукруг, похожий на веер. Или крылья.

Недостающая из точек вовсе не пятнадцатая, она — первая. Центр, к которому тянулись остальные, который питал и усиливал их.

И она — не в море и не на островах. Она в Эдембурге.

Круглая пульсирущая гнилушка. Личинка, которую не заметишь, пока не поздно.

Пока из нее не вылупилось что-то столь же уродливое и неправильное. Темное. Ледяное. И голодное.

Узор из людей рассыпался как по приказу. Надо же... сработанная команда, даже спустя столько лет. Действуют как один организм.

— И что это было? — спросил один из стражей-экранов.

Одаренные, которым посчастливилось не попасть в Амиран, смотрели с интересом. Их задело краем, почувствовали, что эфир колеблется. Их дар потянулся к потоку, инстинктивно желая присоединиться. Но они сдержались. Помешать не хотели, и вообще... зачем?

Дураков среди них не было.

— Объединение дара.

— Там на каждой точке смерть отпечаталась, — тихо проговорила Рориэн. — Добровольная жертва.

— Что это за здание? — Аги заставила себя подняться с пола и подойти к столу.

Поискав, указала на длинный блок на карте. В тихом районе столицы, недалеко от центра.

— Психлечебница закрытого типа, для богатеньких.

— И что у нас там?

— Держат настоятельницу.

— Ее же после тех убийств казнить собирались?

Повисло молчание. Аги кончик косы на палец накручивала, Иан карту невидящим взглядом буравил. Эдам глаза прикрыл и выглядел мирно спящим. Рори, Аврора и Мэлвин гипнотизировали пространство перед собой.

Медведь Колин поднялся, вздохнул:

— Пойду доложусь.

Предлог. Просто хотел отойти, отделиться от группы и побыть с самим собой хоть минуту. Каждый из одаренных сейчас желал того же.

Дело привычное, скоро отпустит.

— Погоди еще. Надо решить, кому куда.

— Чем дальше от центра, тем слабее аномалии.

Медиумы в сопровождении приставленных экранов сами показывали точки на карте, к которым их звал дар. Амирановцы. Остальные, если не было отклика, что случалось в большинстве случаев, просто брали оставшиеся дальние аномалии.

Да и легко сказать — «просто». Не просто они их на себя брали. Со страхом оттуда не вернуться.

После доложили престарелому экрану и канцлеру, с ними тот самый финансист, с которым беседовал Сим. Последнего видно не было.

Когда все разошлись, одаренных проводили на этаж с подобием небольшой гостиницы для своих. Удобно, здание покидать не надо.

Поздним ужином тоже обеспечили, хотя и кусок в горло не лез от всего происходящего и предстоящего.

— Ты знала о той облаве. И не предупредила... — Аврора медитировала над миской солянки, ни на кого не глядя. Однако всем понятно, что обращается к Аги.

— А надо было?

— Спасибо за это, — продолжила, словно не услышала вопроса. — Знаю, что тебе с Иридой сложнее всех пришлось, лепила из тебя самого верного раба. Это чудо, что ты выстояла. Благодаря тебе и той нелепой воспитательнице, мы все до сих пор живы.

— Сейчас зато отличная возможность это исправить.

У них ночь, чтобы собраться, выспаться. Утром, уже меньше, чем через восемь часов, — к аномалиям. Работать.

Выживать.

Спать идти никто из них не торопился. Сидели себе, руки о бока чашек грея, и переговаривались. Успокаивает, когда вместе.

В столовую перенесли кошачье семейство, и все, даже суровые стражи-экраны, наблюдали за их играми.

Тройня освоилась и носилась по полу, то тут, то там получая кусочек чего-нибудь съестного. Мама-кошка, до сих пор безымянная, улеглась у Аги на коленях. Громко урчала и следила за обстановкой.

Кто спросил, как снова съехали на набившую оскомину тему — Аги не заметила. Вынырнула из мыслей, поймав историю на середине.

Аврора рассказывала интересно. Слушать бы как сказку о давно минувших днях, а не о своем ближайшем будущем...

Часто бывает, что, казалось бы, рассказ — давно уже история, прошлое или вообще не правда, а вымысел. И тебя никогда-то не коснется. Детская вера, что неприкосновенен.

Только это не история, а наследие, вымученное, прожитое прошлыми поколениями. И ничем-то нынешнее от тех не отличается. Ничем не исключительно, чтобы описанные горести его стороной обошли.