У самых ворот оглянулась на величественный замок со стрельчатыми арками, узкими окнами, колоннадами и балюстрадами. В окнах ректорских покоев горел свет, а вот окна гадюки Сенд были темны. Папа был так зол, что даже со мной не попрощался… Развлекается теперь со своей ненаглядной Амалией!

Зато моя знакомая горгулья и Святой Патрик, пристроившись рядышком под одним из фронтонов на головокружительной высоте, грустно помахали на прощанье, и я махнула рукой в ответ.

Прижав к себе саквояж и клетку, я нырнула в теплое, пахнущее велюром нутро кареты, и недовольный долгим ожиданием кучер тронулся, не дожидаясь, пока я усядусь. От резкого движения меня вместе со всем скарбом кинуло к противоположной стенке кареты. Я больно стукнулась лбом обо что-то твердое и взвыла. Попыталась придать себе вертикальное положение, подняла голову и выругалась.

Приложилась я не обо что иное, как о подбородок Фила Шепарда, да и вообще, швырнуло меня, оказывается, прямо на него, да так удачно, что теперь я сидела у него на коленях, причем очень основательно так сидела!

– Ты не могла быть так мила слезть с меня, Аштон, и убрать своего енота с моего чемодана?

– Что ты тут делаешь? – от неожиданности выпалила с досадой.

– Интересный вопрос, – отозвался Шепард издевательски. – А где мне надо ехать? На козлах, рядом с кучером? На крыше? Может, ее высочество дочка ректора хочет, чтоб я вообще за каретой бежал?

Я уселась на противоположное сиденье, расправляя складки помявшегося платья и какое-то время избегая смотреть ему в глаза. Не знаю, с чего я решила, что в карете буду одна? Чортрис же сказала, что Шепарда тоже в Академию Хозяйственной Магии сослали, но я думала, мы в разных экипажах ехать будем. Просто я с детства привыкла к особым условиям: отдельная комната в общежитии, поблажки некоторых преподавателей, отдельная кухня в столовой… Пора отвыкать, наверное.

– Было бы неплохо, – наконец нашлась с ответом я.

– Знаешь, что действительно было неплохо, Фрэнтина Аштон? – в голосе Шепарда сквозила злость. – Если бы ты вчера не напивалась всумерть, не вламывалась в мою комнату и не шарила бы на моем столе!

– Тебя никто не просил варить это дурацкое зелье по увеличению груди! – отозвалась я ему в тон.

– А тебя никто не просил красть его! – парировал Шепард. – И так глупо подставлять меня!

– Да ты сам подставился, когда его сварил, оно же запрещённое! – возмутилась я. – Как бы ты его, интересно, Чортрис показал?

– А кто сказал, что я его собирался Чортрис показывать? – проорал Фил. – Оно для других целей предназначено было!

– Для каких же, интересно? – прошипела я. – Кому это ты собирался грудь увеличить, а?

Пару секунд Шепард с яростью смотрел на меня и какие-то слова, кажется, готовы были сорваться с его языка. Небольшое пространство между нами искрило, вот-вот должна была под раскат грома сверкнуть огромная молния и разразилась бы страшная гроза. А мне вдруг ни с того ни с сего пришла в голову мысль о глазах Шепарда: они тёмно-зелёные, но с каким-то коричневатым оттенком – как будто ореховое солнце вокруг зрачка. И сейчас эти самые странные глаза неотрывно смотрели в мои глаза.

Пожалуй, можно понять всех этих девиц, табуном бегающих за Шепардом в магполице. Но я не помнила, чтобы он с кем-то серьёзно встречался. Хотя вроде проявлял интерес к Примроуз Бертон – очень тихой и скромной отличнице с нашего курса, ну просто ангелу во плоти, однако они очень быстро разошлись. По чьей инициативе – я не знаю, не интересовалась.

Кстати, грудь у Примроуз маленькая, можно сказать, вообще никакой нет. Уж не для нее ли он это зелье варил?

Пока я размышляла о вещах, которые меня вообще-то интересовать не должны, напряжение чуть-чуть спало.

– Не твое дело, – буркнул Фил и отвернулся.

И правда, не мое. С чего я вообще о его глазах задумалась? Противные глаза, как… как… тина болотная!

Я выглянула в мутное окошко кареты: совсем стемнело, дождь хлестал по стеклу крупными каплями, а крючковатые ветки деревьев, свесившиеся на дорогу, напоминали пальцы каких-то недобрых существ, стремящихся добраться до пассажиров. И вообще, пейзаж за окном выглядел довольно-таки мрачным, и вылезать из кареты в эту осеннюю дождливую ночь категорически не хотелось.

Ну, папочка, ну, молодец! Так стремился избавиться от дочки, что отправил ее невесть куда на ночь глядя! Да в такую пору хозяин собаку из дому не выгонит! Хоть бы утра подождал, что ли…

Впрочем, к утру мы, скорее всего, выйдем с проселочной дороги на Южный тракт, по которому я смогу преспокойненько вернуться в столицу нашего прекрасного королевства, минуя институт. Получится, конечно, порядочный крюк, зато спокойно, а, главное, не заблудишься.

Дело в том, что в Академию Хозяйственной Магии я не собиралась, а собиралась в столицу, дабы встретиться со своими друзьями, которые там жили, и на неделю-другую закатить гулянку по поводу последних событий вообще и вопиющей папиной несправедливости ко мне в частности.

Не глядя на Шепарда (мне вообще наплевать чем он занимается!), я выпустила Жуля из клетки. Енот ткнулся влажным носом мне в щёку – это он так целуется. От него пахло молоком и ванилью. Я как-то некстати вспомнила, что сегодня даже толком ничего не ела, и мы с Жулем в два счета прикончили остатки печенья, которое дала мне в дорогу Чортрис.

После «сытного» ужина енот свернулся уютным клубком у меня на коленях. Я все-таки глянула на Фила искоса: он внимательно читал какую-то книгу, страницы которой сами подсвечивались, чтобы он не портил в полумраке глаза. Приглядевшись, я разобрала название: «Общий курс хозяйственной магии».

– И зачем ты хотел стать полицейским магом, из тебя хозяйственник отличный выйдет, – насмешливо заметила я.

– Твоими молитвами, – огрызнулся Шепард и вновь уставился в книгу.

Карету немилосердно потряхивало на ухабах. Постаравшись не обращать на это внимания (что было очень сложно), я откинулась на спинку сиденья, прикрыла глаза и не заметила, как заснула.

Мне приснилось, как будто я окончила Хозяйственную Академию, стала сельской гадуницей и поселилась в какой-то глухой деревне на задворках нашего королевства. Завела корову, быка, коз, два десятка поросят и курей целый двор, и вышла замуж за Фила Шепарда, который дома не появляется, потому что стал преподавателем в Высшем Институте Магической Полиции. Папа же мой на Амалии Сенд женился, у них родилось пятеро детей, которые тоже в магполице учатся, а Шепард у них куратором. И все они раз в год приезжают ко мне в деревню на парное молочко.

Упасите меня, Всевидящие боги! Проснулась в холодном поту, окончательно утверждённая в мысли, что нужно бежать в столицу и как можно скорее!

Тем более, уже наступило утро, светило яркое солнце, карета ехала не по ухабистой проселочной дороге, а по широкому Южному тракту и лес, через который вела дорога, выглядел мирным, дружелюбным и наполненным светом.

Шепард, прикрывшись «Общим курсом хозяйственной магии» спал прямо напротив меня. Я вспомнила сон, в котором он стал моим мужем, и поежилась – приснится же такая гадость?

Выглянула в окошко и воскликнула, обращаясь к кучеру:

– Милейший, остановите, пожалуйста, карету здесь!

– Мне магистр Аштон велел вас до самой Хозяйственной Академии везти… милейшая, – неприветливо буркнул мужик. – Так что никаких остановок!

Вот как! Папа и тут позаботился, чтобы дочь достигла этой идиотской академии! Это, конечно, меняет дело, но не в корне.

– Но мне надо в туалет! – взмолилась я.

– В туалет? – страшно удивился мужик моей потребности справлять естественные нужды и с сомнением добавил, – Ну, раз в туалет, тогда ладно…

Тэкс, мешочек с деньгами у меня при себе, а саквояж придется оставить. Жалко, конечно, в нем лежали сотворённые для меня перед самым отъездом магом-хозяйственником шикарные платья, но ничего не попишешь – нельзя возбуждать в кучере подозрения.

Фил Шепард крепко спит, и, надеюсь, проспит ещё так ближайшие десять лет.