– Без кольца ты не выживешь, – хрипло произнес незнакомец, хватая меня за шею и принуждая повернуть к нему лицо.

Я впервые увидела, какого цвета его глаза. Мужчина распахнул их на мгновение. Ярко зеленые, они буквально пришпилили меня. Не знаю, как получилось, но он умудрился подавить мою волю одним взглядом. Сила его была столь велика, что я с готовностью протянула руку и взяла кольцо. Будь ситуация иной, я бы рухнула перед незнакомцем на колени.

Мужчина выдохнул, словно в его жизни существовала одна главная миссия – всучить мне кольцо, и теперь, после ее выполнения, ему можно было расслабиться. Он закрыл глаза и настолько обмяк, что я не удержала его вес и вместе с ним сползла на пол.

Двери лифта распахнулись в кромешную темноту. Мне бы дотянуться до кнопки, чтобы вернуться в фойе, но придавленная обездвиженным телом, я могла только звать на помощь. Сначала неуверенно, стесняясь своего положения, которое увидят пришедшие на призыв, потом громче и громче.

– Помогите! Кто–нибудь!

Я все еще не теряла надежды выползти из–под потерявшего сознание незнакомца, поэтому дергалась под ним перерубленным надвое червем. Я столь сосредоточенно старалась выбраться, что не заметила, когда в проеме двери появились двое.

– Ваше Величество! – воскликнули один из здоровенных мужиков и легко снял с меня тяжесть.

Я не сразу поднялась. Продолжать лежать на полу раздавленной лягушкой было неловко, но куда больше меня шокировал вид «спасателей». Они были облачены в блестящие шлемы и странную одежду, сильно смахивающую на рыцарскую – я заметила выгравированную на металлическом нагруднике символ птицы, расправившей крылья.

Эти двое, тут же забыв обо мне, поволокли на плечах поникшего незнакомца, продолжая зажимать в свободных руках пики! Пики!

Словно завороженная, я смотрела им вслед, не замечая, что не только поднялась, но и покинула кабинку лифта. Лишь когда двери мягко закрылись за моей спиной, я обернулась на них. Тьма не позволила разглядеть что–либо, поэтому я двинулась на свет – в конце неширокого коридора горел светильник. Я не стала шарить по темной стене в надежде нащупать кнопку вызова, решив, что выберусь на улицу через автомобильный выезд. Но вскоре сильно засомневалась в правильности своего решения: достигнув источника света, оторопело осознала, что передо мной самый настоящий факел.

– Что здесь происходит? – я растерянно обернулась к лифту, тонущему в темноте. Похлопала себя по карманам, собираясь осветить обратный путь фонариком телефона, и замерла с открытым ртом: я так и не вытащила его из рюкзака, который забыла у скамейки. – Черт!

Потянувшись за факелом, заметила болтающийся на пальце перстень чужака. Боясь потерять его, сунула в карман куртки и закрыла на молнию. Факел оказался тяжелым. Пришлось нести его на вытянутых руках, поскольку пламя так и норовило облизать мою вязанную шапку. Не хватало еще вспыхнуть свечой.

Добравшись до тупика, я застыла каменным изваянием. Никакого лифта здесь не было! Глухая каменная кладка, куда ни посмотри!

– Но я же не могла сбиться с пути? Ведь не могла же?

Факел опасно затрещал, и я бросила его, боясь обжечься. Он плюнул напоследок искрами и погас.

– Черт! Разинула варежку. Зачем вообще из лифта вышла? – простонала я, разворачиваясь лицом к тоннелю. Пришлось тащиться назад, но уже в полной темноте.

Каменный коридор закончился распахнутой дверью, ведущей в небольшую квадратную комнату. Я словно попала в позднее средневековье, настолько по музейному было обставлено помещение. Слева от меня веял холодом незажженный камин, над которым висели скрещенные мечи, на полу шкура белого медведя – ее явно сдвинули, когда волокли мужчину в пальто, что повлекло за собой опрокидывание стула. Его выгнутые ножки указывали в противоположную от меня сторону – на двери, куда, должно быть, удалились вооруженные пиками люди. По центру расположился небольшой круглый стол с стоящим на нем трехрогим канделябром – единственным источником света на все помещение. Огонь на толстых свечах, повинуясь сквозняку, трепетал. В правом углу затаился короткий, на два места, диванчик, обшитый шелком. Таким же голубым, как и все остальное в комнате, вплоть до штор и обоев. Возле него открывался еще один проход. Я заглянула в него и нашла третью дверь. Над ней тоже горел факел.

Так куда идти? Где эта чертова стоянка с ее выходом на волю? Я стянула с головы шапку.

Интуитивно отказалась начать с той двери, на которую указывали ножки опрокинутого стула. Вполне возможно, я страшилась встретиться с вооруженными людьми.

Третья дверь с трудом, но поддалась. Меня несколько обескуражили несмазанные петли. Уж очень сильно походило, что этим выходом пользовались редко. Тем более, что он обрывался резко уходящей вниз лестницей – ее осветили сами по себе вспыхивающие факелы, что испугало меня еще больше. Нет уж, лучше идти туда где люди, чем углубляться в подземелье, подозрительно сильно пахнущее сыростью и нечистотами.

Я закричала, когда на мое плечо опустилась чья–то рука.

– Меди тер, – произнес мужчина, на которого я опасливо обернулась. – А лире Лоури. Вертире оне заструччи Конд Корви.

– Я не понимаю, что вы говорите, – сумела выдавить я из себя. Во рту пересохло, и язык отказывался подчиняться.

– Вегозе? – мой собеседник был высок, и мне приходилось задирать голову.

– Вегозе, – подтвердила я, догадавшись по его удивленному лицу, что он недоумевает, почему я не говорю на их тарабарском языке. В этом гараже явно орудует какая–то сицилийская мафия.

Здоровяк внезапно взял обе мои руки в свои лапищи и повертел ими так, будто осматривал, достаточно ли они чистые.

– А, вы ищете кольцо? – догадалась я и, вытянув свои пальцы из его ладони, поспешила открыть карман куртки. – Я не хотела брать, ваш друг сам сунул его. Насильно.

Я, наконец, расстегнула молнию и вытащила перстень. Тут же протянула его мужчине.

– Забирайте, мне чужого не нужно.

Но здоровяк поступил иначе. Повертев перстень в руках и печально вздохнув, поскольку заметил на нем следы крови, вдруг снова сунул мне его в руки.

Да что же здесь происходит?

– Меня зовут Лоури. Я личный слуга Его Величества, – я изумилась, когда он заговорил на понятном мне языке. Никакого акцента. К чему весь цирк? Почему сразу не пообщаться со мной на русском, мы же не в какой–то там Европе? – Я хотел поговорить с вами о моем хозяине и узнать, почему он оказался в таком состоянии?

– Меня зовут Полина, – представилась я, едва совладая с голосом. – Но мне нечего сказать о… Его Величестве.

Только сейчас до меня дошло, что люди с пиками тоже опознали найденыша как «Величество».

– Я нашла его на скамейке и помогла добраться до гаража. Это ведь гараж? – мое лицо само по себе скривилось в плаксивой гримасе. Я уже ничего не понимала и находилась на грани истерики. – И мне не нужно его кольцо. Мне ничего от вас не нужно, просто выведите меня на улицу.

Последние слова я произнесла, настойчиво возвращая кольцо здоровяку.

– Стерце тори, – он опять перешел на тарабарский. Лоури повторил фразу еще раз, с силой надевая перстень мне на палец. – Стерце тори фаше.

Как только кольцо село на место, я снова начала понимать здоровяка. Последняя фраза переводилась как: «Не снимай это кольцо».

– Так вот почему я понимаю вас! Все дело в кольце! – дошло до меня наконец. Лоури сдержанно кивнул, а у меня подкосились ноги.

В моих руках находилось нечто, не свойственное пониманию обыкновенного обывателя. Выходило, что кольцо, то есть фаше, как его назвал верзила – шпионский переводчик? Тогда получается, что пострадавший, раз уж его кличут Величеством – это местный дон Карлеоне?

Меня вновь посетили мысли о мафии. Тогда все складывалось логично: и франтоватая одежда, и длина волос, и начищенные до блеска дорогущие туфли – их я тоже заметила. А все это гротескное окружение: мечи, пики, шкуры убитого медведя – дурной вкус любящих все яркое южан. Что вообще у этих сицилийцев в голове?