Резкая боль в затылке заставила Йарира зажмуриться. Безо всякого изящества юноша рухнул лицом в грязь, распластавшись на полу.
Темнота расступилась пред взором, позволив разуму Йарира пробиться сквозь пелену боли. Чьи-то крепкие руки подняли его и поставили на ноги, придерживая, чтобы юноша не упал. Йарир помотал головой, возвращая себе привычные ясность и быстроту взгляда. Шатёр был забит людьми клана Визар, все как на подбор: рослые, крепкие, в закрытых шлемах с бармицами, закрывающими лица. На наручах, на плечах и поножах восьмёркой вился чёрный змей – символ клана. Двое воинов держали сверкающие в отблесках факелов лезвия кинжалов в опасной близости от ушей и щёк Усды и Вашандура. Ещё трое совместными усилиями вязали третий или даже четвёртый узел на руках Хендрика, по всей видимости опасаясь гнева йорда. Второго Мудреца, ослабленного ускользнувшим, хоть и кратким, но столь сладким мигом, полным надежды на спасение из лап пленителей, держали сразу несколько йордов.
Грубый тычок в плечо привлёк внимание Йарира к высокому юноше с мутными серыми глазами, посаженными слишком близко к орлиному носу. Он снял стальной шлем, составлявший идеальное дополнение к воинскому доспеху из стальных пластин, которые были искусно скреплены множеством ремешков из кожи. Йорд откинул назад упавшую было на плечо тугую косу чёрных волос и улыбнулся звериным оскалом, демонстрируя ряд кривых зубов, два из которых отсутствовали, оставляя в и без того неровном частоколе пару пробоин.
Это был Рогэй’Эрш, сын фонзара клана Визар и его наследник. Рогэй’Эрш заслужил угрожающую репутацию в этой войне, совершая дерзкие набеги на земли чужих кланов. По слухам, пару лун назад от его меча пал фонзар клана Охэм. Среди людей Ариран и Фадар мнение насчёт Рогэй’Эрша было единым и монолитным, точно ледяная глыба, – его презирали. Йорд не раз нарушал данное слово, предавал, лгал, обманывал и наносил бесчестные удары в спину, что принесло ему славу слабака, не способного или же попросту не готового к честному состязанию с врагами.
– А я уж начал волноваться, что проиграю спор с отцом. – Увидев непонимание на лице Йарира, Рогэй’Эрш пояснил: – Он считал, что старый хрыч никому, кроме нас, как казалось, не нужен. Думал, его бросят. Но я ведь знаю вас, собаки арирановские. Вы жить не можете без своего хозяина. Я говорил, что за Мудрецом придут, и я был прав!
Рогэй’Эрш издал протяжный смешок, похожий скорее на скулёж бродячего пса. Он раздражённо вздёрнул подбородок. Звон стали, боевые кличи, звуки горнов, крики раненых – всё свидетельствовало о том, что воины Визар шаг за шагом отдают победу клану Надда.
– Этот бой мы проигрываем, но есть одно «но», – Рогэй’Эрш явно не собирался оставаться на поле боя, что было вполне в духе историй о низменных поступках и побуждениях его клана, которые нередко травили воины Ариран у походных костров. – Фонзар Надда явственно жаждет того же, что и ты, – спасения ровно одного человека; того, ради которого воины Надда сейчас умирают под клинками моих братьев и сестёр.
Взгляд серых глаз лёг на Второго Мудреца. Гвалт нарастал, а с ним и волнение телохранителей Рогэй’Эрша. Видимо, Савир подбирал сыну спутников на основе чего угодно, кроме честолюбия и жажды славы.
– Поднимите его, – махнул рукой йорд, – времени мало, сделаем дело и свалим отсюда.
Один из воинов Визар отошёл в сторону, в то время как двое других резким движением встряхнули Мудреца, будто мешок с овощами. Старик не проронил не слова, одна его рука безвольно свисала вниз, вторая же покоилась на шее у одного из телохранителей Рогэй’Эрша. Черноволосый йорд, сохраняя всё ту же мерзкую улыбку, обнажил длинный изогнутый кинжал с рукоятью, исписанной рунами.
– Ты не посмеешь, Рогэй’Эрш! – воскликнул Хендрик, который, как и Йарир, осознал весь ужас задумки врага. – Ты обернёшь против себя все кланы, пролив кровь Мудреца!
– Нет, не думаю, – Рогэй’Эрш на секунду замер. – Сначала я убью Второго, а потом убью вас. Лично. Не потому, что мне это необходимо, а потому, что так я стану первым йордом, что убил Мудреца… И сына фонзара Ариран, конечно же. Не думай, что я забыл о тебе, Йарир!
– Отпусти его! – дрожащим голосом сказала Усда. – Мы заплатим виру за жизнь Мудреца. Возьми наши жизни взамен его.
– Хватит болтовни! – рявкнул Рогэй’Эрш. – Врагу не достанется ни единого трофея. Мудрец в этот список тоже входит.
Йорд подошёл к поникшему старику и ударил его своими широкими дланями по ушам. Голова Мудреца мотнулась, но сам он не проронил ни слова. Рогэй’Эрш закатил глаза, улыбнулся Йариру и нанёс удар. Земля в мгновение ока оказалась залита кровью Второго, рухнувшего без единого стона. Державший его телохранитель отпрянул в сторону и сразу же покинул шатёр. Второй вопросительно посмотрел на бьющуюся в слезах Усду, упавшую на плечо Вашандура.
– Никаких свидетелей, – в голосе Рогэй’Эрша сквозило наслаждение собственной властью над жизнями других.
Однако прежде чем палачи успели исполнить приказ душегуба, двое или трое из них осели на пол. В спинах воинов торчали стрелы, пробившие купол. Рогэй’Эрш выругался, перехватил окровавленный кинжал и двинулся к Йариру, но, услышав громогласный рёв «Надда!», остановился, плюнул и бросился прочь из шатра. Его телохранители, беспрекословно верные Савиру Визару, а посему и его сыну, кинулись за ним.
***
Йарир не понимал, где он и что происходит. Разум его рвался на лоскутки когтями неудачи. Второй Мудрец мёртв, убит нарушившими все мыслимые обеты душегубами, и Йарир не помешал этому. В погоне за славой он рискнул и поставил на кон самое ценное – то, чем распоряжаться не имел права: жизнь Второго. Эту ставку молодой гордец и проиграл. Йарир проклинал воинов Визар, не колебавшихся в совершении святотатства; проклинал Рогэй’Эрша, насмехавшегося над ним и нанёсшего смертельный удар Мудрецу. Причина неудачи крылась не только в них, но и в горячих головах йордов Надда, что своим нападением подняли стражу на ноги. Мысли юноши путались: горечь утраты смешалась с бешенством и обидой.
Сделав несколько глубоких вдохов, Йариру удалось взять себя в руки. Будто бы скованная стальным обручем, голова с каждым вздохом всё чётче обрисовывала события сегодняшнего рокового дня. Последним воспоминанием, ярким, будто отблеск пылающего на закате солнца, были ворвавшиеся в шатёр воины клана Надда. К счастью, Йарир успел вовремя выкрикнуть своё имя и род, а иначе торчать всем четырём головам друзей на пиках, выстроенных, словно бойцы на параде, вдоль дороги. Усду, онемевшую от ужаса, насильно пришлось отрывать от тела Второго. На лице девушке не было видно и блика улыбки, оно осунулось и почернело, словно закоптилось. Поджарый и приземистый Вашандур, в чьих предках, по его собственным словам, наверняка был не один медведь, лось или даже тур, стоял с Хендриком по правое плечо Йарира, подталкиваемого древками копий.
Йорды клана Надда всегда славились своими дисциплиной и сплочённостью, они проявлялись в одной только осанке этих рослых людей, облачённых в угольно-чёрные накидки, перечёркнутые молниями червлёных кушаков. Йарир, несмотря на все свои усилия, как бы ни вертел головой, не мог определить их точного местонахождения. То, что пленники, теперь уже не клана Визар, а Надда, всё ещё стояли в лагере – было несомненно. Хотя, сказать по правде, от стоянки мало что осталось: как и всегда после битвы, победители поимели с врага лишь только кровь и пепел.
Визар были разбиты, кто-то скрылся в окрестных лесах, иные нашли спасение на западном берегу реки Найавэн. Бесспорно, теперь Инаоношод, один из крупнейших островов Йордо, был ими утрачен окончательно. Ещё одна битва Братской Войны, величайшей из всех войн, что вели йордхэмы. Конечно же, старики вспоминали жаркие схватки предыдущих циклов, что брали своё начало в день Великого Рока и длились вплоть до нового Рока. Ходили толки о том, что и в первом цикле, да и во втором, всюду случались яростные столкновения меж кланами. Но то были лишь пересуды, что не могли преодолеть гранитную жёсткость истины – третий цикл стал настоящей бойней. Десятки великих и могучих кланов, полнокровных и многочисленных, славных и богатых, остались лишь в сказаниях и памяти о славных победах тех, кто оказался сильнее. Сейчас уже никто не вспоминал первопричину войны – глупый спор из-за охоты между кланами Гунар и Шоан, что разросся, подобно лесному пожару, поглощая всё больше и больше кланов. За целый цикл, что уже близился к закату, сотни малых кланов стали лишь придатками больших; десятки же крупных и сильных воинских братств прекратили своё существование. Йорды из кланов Гунар и Нази, оказавшись на перепутье между славной гибелью и принесением верности победителям, выбрали второе. Клан Форваш, известный своей дерзостью и хитростью, был вырезан под корень войском фонзара Гхаса Охэма. Йорды умирали сотнями, тысячами во имя славы.
