Август скинул с себя всю одежду и растянулся на койке.

Даже если игривая медсестра не сдержит свое слово и побеспокоит его раньше, чем он проснется, какая разница? За тридцать лет на него уже насмотрелись все, кому не лень. Кого теперь стесняться?

Кто была эта девчонка, прошмыгнувшая в окно? От чего она предостерегала Августа? Кого нужно опасаться? Кому можно здесь доверять?

Август почувствовал, что мысли стали замедляться и путаться. Экран стал гораздо тусклее, и комната почти полностью погрузилась во тьму. Кажется, доктор Руссо все-таки включил море. Видимо, у него был доступ даже издалека.

Август уплывал куда-то в небытие. Перед глазами появилась медсестра с обнаженной грудью, она танцевала и, смеясь, шептала: “Хочешь мою сисю?”, потом она растворилась в тумане, и на ее месте возник Оскар с клизмой в руках. Он зловеще хохотал и повторял: “Ты у меня все вспомнишь!”.

Август беспокойно заворочался, но усталость взяла свое, и он погрузился в крепкий сон.

Август испуганно открыл глаза. Что это было?

Он огляделся вокруг – кажется, это было именно то место, где он уснул вчера. Или не вчера? Какой сейчас год? Сколько он проспал?

Он с размаху ударил по красной кнопке вызова, и дверь тут же распахнулась, словно медсестра ждала приглашения войти. Август едва успел прикрыться одеялом.

– Доброе утро! – бодро воскликнула она и, быстро взмахнув рукой, переключила экран на дневной режим. Он показал какую-то пустыню с палящим солнцем, и Август поморщился, словно оказался там – на жаре и без воды.

– Уберите это, – прохрипел он. – Просто уберите. Совсем.

– Но вид из окна не слишком… – начала медсестра.

– Плевать, я хочу видеть реальный мир, а не эти ваши суррогаты!

Девушка приподняла одну бровь, но дала экрану команду свернуться, и Августу открылся вид из палаты. Ничего примечательного за окном не было. Впрочем, что можно было увидеть из окон первого этажа? Он в который раз ощутил, что за тридцать лет мир мало изменился. Или не за тридцать?

– Какой сейчас год? – наконец задал он самый волнующий вопрос. – Сколько я спал?

– Две тысячи сто двадцать третий, – отрапортовала медсестра, словно знала, что он спросит, и готовилась. – Как и вчера.

Она снова тронула себя за ухом и в воздухе засветились числа, графики и диаграммы.

– Смотрите! Вы проспали восемь часов и шесть минут – отлично. Доля глубокого сна составила тридцать два процента – норма. Пульс немного учащен, что неудивительно. Но давление и температура в норме, поэтому никаких опасений ваше здоровье у меня не вызывает.

Август выдохнул. Значит, это был не сон. Вчера он действительно очнулся от тридцатилетней комы. И, к счастью, не впал в нее повторно, а достаточно неплохо поспал этой ночью.

– Оскар Даниэльевич зайдет за вами примерно через час, как раз, когда закончится моя смена. Пока можете привести себя в порядок.

Она упорхнула, оставив Августа приходить в себя.

Зеркало в ванной отразило его помятое, но симпатичное лицо. Под серыми глазами слегка набухли мешки, а на щеках и подбородке уже проклюнулась темная жесткая щетина.

Он вдруг подумал, что до комы ему нравилось бриться дважды в неделю. Эта мода столетней давности казалась ему забавной, против лазерного удаления. Мужчины, навсегда избавившиеся от усов и бороды, виделись ему детьми. Крупными, постаревшими мальчишками.

Вчера он не встретил ни одного такого “мальчишки”. Большинство мужчин были именно выбриты. Гладко, но все же не до состояния “младенческой попки”. Видимо, современные люди разделяли его старомодные взгляды.

Руссо зашел ровно в восемь.

Поинтересовался, как спалось, и проголодался ли Август. Потом быстро просмотрел данные с Ассистента и удовлетворенно покивал:

– Изумительно, просто изумительно!

– И долго вы планируете меня тут держать? – прищурился Август.

– Держать? – изумился доктор. – Кто вас держит, помилуйте? Вы можете покинуть больницу в любой момент времени. Только – куда вы пойдете? Вы помните ваш адрес? Ну, до комы? В каком состоянии ваше жилье? Или, вас кто-то ждет?

– Вас надо спросить – связались ли вы с моими близкими. И, вообще, остались ли у меня близкие, пока я тридцать лет у вас тут прохлаждался?

Доктор укоризненно покачал головой и нахмурился:

– Ваша беда даже не в том, что вы “ прохлаждались” тридцать лет, а в том, что сейчас вы хотите эти тридцать лет вместить в тридцать минут блиц-опроса. А когда вам не дают четких ответов, начинаете злиться. Не ищите здесь врагов – их у вас нет. По крайней мере, в стенах этой больницы.

– В чем проблема прямо отвечать на мои вопросы? Есть у меня родные или нет? Да? Нет? Ну? Почему вы молчите?

Руссо заложил руки за спину, как старая бабка, и походил по палате. Он не спешил с ответом, словно специально доводя Августа до белого каления. Наконец, он разродился:

– Дайте немного времени – не мне, а себе. Дайте вашим нейронным связям восстановиться. Позвольте памяти достроить картину мира, а недостающие кусочки я вам дам. Но не спешите. Да и некуда вам спешить – что вам еще пара недель к этим тридцати годам бездействия? Зато адаптация пройдет мягко, и вы сможете влиться в общество и полноценно жить.

– Действительно, куда мне спешить? – хмыкнул Август. – Я же – ваш идеальный подопытный кролик! Крупнее крысы, разговаривать умею и даже – вот так новость – врач!

– Прозвучало так, как будто вы меня вините в том, что произошло.

– Ну что вы! – деланно возмутился Август. – Я уже понял, что сам виноват! Придется искупать вину в ваших лабораториях!

Доктор промолчал. То ли внутренне согласился, то ли просто не хотел продолжать конфликт.

Он подошел к окну:

– Изучаете современный мир? И как вам?

– О, из окна многое можно увидеть. Вы научились строить дома, а в мое время жили в пещерах и ходили с дубинками!

– Отрадно, что вы заметили, – усмехнулся Оксар. – Я вас услышал – после обеда обязательно прогуляемся по городу. Походите по магазинам, пообщаетесь с людьми вне больницы, если пожелаете. Надеюсь, убедитесь, что вы не пленник и не кролик, а гость. Заметьте – высокопоставленный гость. Приходите в себя, наслаждайтесь бездельем, пытайтесь пробудить воспоминания. Предлагаю позавтракать прямо сейчас, как на это смотрите?

Август снова хотел сказать какую-нибудь едкую колкость, но ощутил, как в его животе беспокойно заворочался желудок. Плохое настроение могло объясняться банальным чувством голода, поэтому он кивнул:

– Положительно.

– Слава вашему благоразумию, вы хоть на что-то смотрите положительно!

Руссо воздел руки к небу и слегка потряс ими, словно призывая силы вселенной на помощь с придурковатым пациентом. Впрочем, он резко оборвал себя на полуслове и широкими шагами двинулся прочь из палаты, кивком головы позвав Августа за собой.

Столовая выглядела непривычно. В ней не пахло едой – во всех смыслах.

В помещении было очень светло, пусто – лишь несколько высоких столиков без стульев, окно выдачи и окно возврата, и круглое отверстие тестера между ними.

Доктор заглянул в лицо Августу:

– Как пользоваться тестером – помните?

– Издеваетесь?

Тестеры появились незадолго до рождения Августа. Сначала в качестве эксперимента, потом распространились повсеместно. К моменту, когда Август пошел в школу, тестеры уже стояли везде, даже в глухих, по меркам конца двадцать первого века деревнях.

Успех объяснялся просто – тестер был гениальным изобретением.

Достаточно было просто просунуть ладонь в аппарат и, спустя пару минут, прибор выдавал полноценный перечень продуктов в граммах, которые желательно было употребить обладателю ладони прямо сейчас.