Не отставая от Строева, бежал пес; он был доволен ночной встречей и не хотел терять знакомства. Так — вдвоем — они и ворвались в будку автомата. Тяжело дыша, Строев набрал номер служебного телефона Веденеева: в эту ночь главный конструктор оставался в своем кабинете. Он готовил доклад для комиссии, расследовавшей обстоятельства гибели стратоплана. Протяжные гудки… Веденеев не отвечал. Неужели поздно? Строев бежал из последних сил. Здание бюро было рядом. Поворот… еще поворот…

Секунды, в течение которых начальник караула проверял пропуск, показались Строеву часами. Вместе с лейтенантом и двумя солдатами Строев взбежал на четвертый этаж, проскочил приемную и рванул дверь кабинета…

В кресле, у радиоприемника, под звуки пятой симфонии Чайковского мирно похрапывал Веденеев. Щека его была перевязана платком, на тумбочке стояла начатая бутылка коньяка — единственное средство от зубной боли, которое признавал главный конструктор…

Строев выключил приемник, осторожно, чтобы не разбудить Веденеева, снял заднюю крышку, выдвинул панель и несколько минут копался в путанице проводов, ламп, катушек, сопротивлений. Потом достал перочинный ножик и осторожно вывинтил маленькую деталь, похожую на электрический конденсатор.

Выйдя из бюро на улицу (к великой радости пса, которого не пустили в здание), Строев несколько минут ждал, надеясь увидеть какую-нибудь машину, потом чертыхнулся и побежал. Звонить долго не пришлось: генерал спал чутко. Открыв дверь, Славинский пропустил Строева. Пес, увидев, что его оставляют на лестнице, поднял такой визг, что пришлось его пустить в комнату и накормить.

Генерал провел Строева в кабинет.

— Слушаю, Георгий Владимирович.

Строев перевел дыхание, заговорил быстро-быстро. Он будто боялся, что его остановят.

— Думаю, что задача решена, Аркадий Степанович. Если вы разрешите, я хотел бы заглянуть в энциклопедию. Мне кое-что нужно уточнить.

Генерал вышел в соседнюю комнату и через несколько минут вернулся с книгой в темно-синем переплете. Строев быстро перелистал, нашел нужное место.

— Так, еще одно подтверждение… Ну, а теперь объясню по порядку. Правда, это не так просто. Ведь, по существу, вы, Аркадий Степанович, поставили задачу не разведывать, а изобретать. А ход мыслей изобретателя таков, что черт ногу сломит. Тут нет готовых и ясных формул, нет стандартных приемов. Я перебрал десятки вариантов, пока не вышел на правильный путь.

Строев отложил в сторону энциклопедию, присел на краешек дивана.

— Если отбросить все ошибочное, то ход моих размышлений, примерно, таков. Задача врага ясна: сорвать строительство стратоплана. Но как? Пока шло проектирование, нужно было хотя бы замедлить темпы работы. Поэтому враги стремились убрать главного конструктора. Но каким образом убить человека, чтобы его смерть не вызвала никаких подозрений? И они, видимо, заставили его совершить самоубийство. Это сделать нелегко. Встал вопрос: чем повлиять на его психику? Радиоактивные излучения и химия отпадают: вы знаете, что исследование не дало положительных результатов. Электромагнитные колебания? Это может находиться в какой-то связи с приемником. Но я последовательно перебрал в памяти все известные мне сведения о физиологическом действии радиоволн. Ничего похожего.

Строев налил из графина воды, пил и уже не спеша продолжал:

— Кроме радиоволн, приемник излучает звук. Но этот звук при очень большой интенсивности может вызвать боль в ушах, и только. К тому же звук был бы услышан. Ведь секретарь Ионесяна сидела в соседней комнате. Не могли враги использовать и ультразвуки, ибо известно, что акустические колебания высокой частоты обладают мощным биологическим действием, но совершенно иного характера: они разрушают живые клетки. Остается одно — инфразвуки, неслышимые звуки низкой частоты…

Генерал придвинул кресло к Строеву и сидел, не шевелясь. Он на лету ловил каждое слово инженера.

— Под действием инфразвуков человеческий организм испытывает сильную боль, раздражается. Вот, что написано в энциклопедии: «При больших амплитудах инфразвуки ощущаются, как давление и даже как боль. Так, например, бывают случаи, когда пассажиры, сидящие в троллейбусе, при работе компрессора воздушного тормоза, не слыша звука, ощущают боль в ушах». Влияние, как видите, чисто физиологическое. Но если в сотни, в тысячи раз увеличить мощность инфразвуков? Тогда соответственно увеличится и их физиологическое действие. И, вероятно, есть такая грань, за которой оно неизбежно повлечет за собой и психическую реакцию…

Генерал придвинулся еще ближе.

— Продолжайте, продолжайте.

— Признаюсь, Аркадий Степанович, я не был совершенно убежден в правильности этой идеи. Нужно было проверить ее. Я решил поехать домой — книг по акустике у меня достаточно. И вдруг я вспомнил, что Веденеев сегодня ночью работает у себя в кабинете. Меня прямо в дрожь бросило. Я хорошо знаю его привычку — работать под музыку. Вот с этим псом мы и бежали по городу. Тут уж было не до книг — приходилось на практике проверять правильность идеи.

— И как?

Строев вытащил из кармана бумажный сверток, развернул его и положил на стол небольшой металлический предмет.

— Этот генератор я снял с приемника.

— А Веденеев?

— Приемник работал, но Веденеева спасла зубная боль. Он выпил коньяку и крепко заснул. Видимо, во время сна инфразвук, как и обычный звук, действует неизмеримо слабее.

Генерал резко встал, прошелся по кабинету:

— Итак, орудие убийства — мощный генератор инфразвука?

— Так точно, Аркадий Степанович! Этот излучатель, видимо, чертовски остроумно устроен. Судя по всему, мощность его очень велика. На утомленного человека мощный инфразвук, особенно вблизи, может оказать настолько сильное действие, что нервы сдадут, человек потеряет контроль над собой и рука потянется к пистолету. Так, видимо, было с Карпенко. У Ионесяна просто не выдержало сердце. А Трайнин… Я думаю, что в рацию стратоплана был вмонтирован еще более сильный генератор. Таким образом, в маленькой кабине создалось исключительной силы инфразвуковое поле. Инфразвук не слышим. Видимо, несколько минут Трайнин боролся с действием инфразвука. Затем упал и при падении разбил щиток. Воздействие прекратилось… Все это, разумеется, нужно еще проверить.

— Но, — осторожно вставил генерал, — версия эта убедительная. Завтра генератором займутся ученые. А мы займемся врагом. Теперь это будет легче, — генерал сделал паузу, подумал. — Знаете, Георгий Владимирович, в контрразведке, пожалуй, можно сформулировать такое правило: «Скажи мне, какое у тебя оружие, и я скажу, кто ты». Как вы думаете, капитан, где надо искать коварную руку?

Ответ у Строева был готов давно. Но по тону, каким генерал задал вопрос, Строев понял: у Славинского есть свое мнение, говорить поспешно не стоит. Он помолчал, вновь перебирая все свои соображения.

— Скорее всего, Аркадий Степанович, это кто-то из сотрудников радиотехнической лаборатории. Для этого и нужно было врагу повредить радиоприемник, чтобы он попал туда на ремонт. Во время ремонта генератор и был вмонтирован.

— Вывод вероятный, но пока недоказанный. Это мог быть и сотрудник другого отдела. В каком отделе работает враг — вот, с чего надо начать поиски.

Генерал задумался и заговорил после долгой паузы:

— Враг был уверен в успехе. Два удара он нанес. Поможем ему нанести третий. На этом мы его и поймаем с поличным.

Генерал опять подумал и твердо заключил:

— Завтра Веденеев объявит, что вся документация, относящаяся к строительству стратоплана, передается в Москву. Он потребует ее сдать и сложит, разумеется, в сейф. Врагу это на руку: появится возможность одним ударом уничтожить все материалы. В самом деле, Карпенко и Ионесян убиты, на Веденеева он уже нацелился. Если еще уничтожить документы, не останется ничего. Понимаете, как это выгодно врагу?