– Нет, я верная, – снова начала ломаться та, и опять неуверенно.

– Но я тебя очень хочу поцеловать и…

– Зато, я не хочу, – грубо оборвала меня Полли. Теперь ее голос излучал уверенность и не терпел пререканий.

Настроение исчезло, как будто бы его никогда и не было. Наверно я сказал что-то не так, а может девушке просто интересно играть, и на самом деле, она и не собиралась ничего такого делать. Мне сразу захотелось уйти. Борясь с этим желанием, я как-то скукожился на стуле и грустно уставился в плоскость стола. Совершенно искренне расстроившись, я затаил обиду на девушку. Через какое-то время поняв, что ей абсолютно на это все равно, и начав злиться на себя за избыток чувств и глупость своих желаний. Я потянулся к своей сумке, чтобы забрать ее и уйти. Но Полли не позволила мне этого сделать. Вскочив из-за стола, она ринулась ко мне, схватила меня за плечи, и с силой развернула к себе лицом. Через мгновение ее губы с чувством обхватили мои. Блаженство стало медленно распространяться по всему телу живительным теплом. Отвечая на поцелуй, я одной рукой обнял ее за талию, а другую положил на сладко пахнущие, рыжие волосы, стараясь продлить возникшую близость между нами. Терять такую уникальную возможность так скоро, я был вовсе не намерен. Через некоторое время мы перестали целоваться, стали улыбаться, и молча глядеть друг другу в глаза.

– Меня очень трудно любить, – серьезно произнесла Полли.

Просто улыбнувшись ей в ответ, я перевел взор на часы и, подняв свою сумку, которую уронил на пол, предложил выдвигаться к метро.

Выйдя из паба на улицу, наши руки были на талии друг друга. Настроение было замечательным и вряд ли что-то могло его сегодня омрачить.

Bück dich!

Bück dich – befehl ich dir

Wende dein Antlitz ab von mir

Dein Gesicht ist mir egal

Bück dich – noch einmal

Bück dich!

Нагнись!

Нагнись – приказываю я тебе.

И отвернись -

Твое лицо мне безразлично.

Нагнись – еще разок!

Нагнись!

Rammstein – Bück Dich

Обнимаясь, и периодически целуя друг друга в губы на заднем сиденье такси, мы уже подъезжали к нужной нам станции метро. Когда мы вышли из паба, я был не в силах идти пешком, поэтому и предложил Полли остановить машину. Девушка сразу же согласилась такой идее и вот мы уже плавно подкатывали к подземке. Распаленный теплом в машине и собственной похотью от грязных поцелуев, я чувствовал, как алкогольное опьянение достигло своей финальной стадии.

– Остановите возле метро, пожалуйста, – сильно пьяным голосом обратилась Полли к шоферу. Тот лишь слегка кивнул в ответ, так как и без напоминаний знал, что нам нужно именно это место.

– Я думаю, что он лучше тебя помнит, где нужно остановиться. Мы ведь уже назвали, куда нам нужно, – заметил я, едва шевеля языком, ставшим как наждачная бумага.

– Ой, не нуди, – заявила Полли. – Лучше расплатись.

И она выскочила из машины, когда та остановилась. Отдав деньги таксисту, я практически вывалился наружу, и слегка споткнувшись, чуть ли не распластался на тротуаре. Полли злобно посмялась надо мной, а затем, крикнула таксисту слова благодарности, и с чрезмерной силой захлопнула дверь. Тому явно не понравились такие пьяные пассажиры, и он поспешил скорее уехать.

– Что-то тебя совсем разнесло, еле на ногах держишься, – заметила Полли.

– Да все нормально, просто споткнулся. Зато ты, как я посмотрю, четко владеешь своей речью и поведением, – сказал я, обнимая и смеясь чуть ли ей не в лицо.

– Вот видишь, о чем я тебе и говорила. У меня высокий порог опьянения, – сказала она, после чего нежно поцеловала меня в щеку. Я посмотрел на нее, и мы одновременно громко засмеялись над этими словами.

Стоя возле входа в метро, мы докуривали наверно уже двадцатую сигарету за вечер. Проходящие мимо нас люди иногда поворачивались в нашу сторону, чтобы смерить коротким, но многозначительным взглядом. Мы явно вели себя не подобающим образом: громко сквернословили, плясали и плевались на землю. Нам было, конечно же, все равно. Мнение окружающих нас нисколько не занимало.

– Ты знаешь, мне вдруг сильно захотелось в туалет, – сообщил я Полли.

– О, как ты сказал об этом, я поняла, что тоже хочу, – напряженно закивала та, держась за живот и морщась. – Давай пойдем вон туда, – она указывала пальцем на темные кроны деревьев неподалеку.

Мы быстро проследовали в ту сторону. Здесь было пустынно и тихо. Вроде как это был какой-то небольшой парк.

– Ты знала, что здесь озеро? – спросил я Полли, встав на берегу и мочась прямо в черную воду. В кромешной тьме было слышно только, как моя струя вливается в общий объем водоема.

– Нет, я никогда не была раньше в этой части парка, – откуда-то из-за густых кустов послышался голос девушки. – Скорее всего – это водохранилище.

– Давай быстрей, сколько можно там возиться? По-моему сюда кто-то идет, – поторапливал я Полли, услышав чьи-то шаги и голоса поблизости.

– Я уже все, – выныривая из-за кустов и хватая меня под руку, сказала та. Мимо прошла небольшая группа людей, мы, как ни в чем не бывало, выдвинулись обратно к метро.

Вскоре я и Полли курили очередную бессчетную сигарету возле каменной лестницы, ведущей в подземку.

– Мне так хорошо с тобой, – неожиданно для самого себя сказал я. – Так приятно находиться рядом под этим черным небом с яркими осенними звездами. Мне кажется, что ты понимаешь меня лучше, чем кто бы то ни был. Я думаю, мы с тобой очень похожи и явно имеем много чего общего.

– И не сомневайся. Определенно так и есть. Я тоже это чувствую, – улыбаясь, отвечала мне Полли. Она прислонилась спиной к каменной колонне и стала, щурясь, смотреть на меня сквозь дым от своей сигареты. Я пристроился на корточках возле ее ног. Одной рукой я обнял ее колени, а другой медленно и с удовольствием курил, наслаждаясь прикосновениями пальцев девушки, которыми она перебирала мои волосы.

Еще проторчав немного на улице, мы окончательно замерзли и поспешили спуститься под землю к поездам. Вскоре мы уже тряслись в вагоне, как неожиданно Полли сказала:

– Джей-Джей, проводи меня до дома… хотя бы просто давай доедем до моей станции. А то в таком состоянии в одиночку, я боюсь, что просплю нужную остановку.

– Хорошо, – ответил я, при этом скосив взгляд на часы. Время уже перевалило за девять, это означало, что домой я вернусь уже ближе к полуночи, если сейчас поеду провожать Полли. Дома я уже в любом случае получу нагоняй за позднее возвращение, так что можно спокойно ехать с Полли. Я подкрепил свое соглашение словами:

– Я провожу тебя с удовольствием.

– Это так мило с твоей стороны. Я что-то так сильно устала, разбуди меня, пожалуйста, когда прибудем на станцию А., – попросила Полли и положила на мои колени голову, закрыв глаза.

– Не волнуйся, обязательно разбужу, – ответил я, положив свою руку ей на плечи, тем самым обнимая, начал любоваться посапывающей на моих коленях Полли. Ее рыжие волосы беспорядочно раскинулись по моей одежде, от них шел очень вкусный запах, замеченный мной ранее, когда мы впервые поцеловались. От нее самой исходило живительное тепло, от которого было хорошо на душе, и вся она сама была такой волнующей и притягивающей. И как только раньше я не замечал этого? Подумать только, еще пару дней назад я не принимал ее даже за девушку и не мог себе представить подобную ситуацию и чувства, которые сейчас испытывал к Полли.

«Станция А.», – прозвучало из динамиков вагона металлическим голосом, спустя какое-то время. Двери поезда разъехались в сторону, выпуская пассажиров.

– Просыпайся, – нежно сказал я, и аккуратно прикоснулся к плечу Полли, чтобы разбудить.