Сердце у Анны Николаевны снова защемило, и она приготовилась услышать самое страшное. Но Ада почему-то молчала.

– Да, что вы уставились на неё? Что вам нужно от моей внучки? – загораживая Вику, спросила Анна Николаевна.

– Потом поговорим, – еле слышно сказала Ада, пристально глядя на Вику. А затем развернувшись побрела прочь.

Все трое, не проронив ни слова, смотрели ей в след. После того, как колдунья скрылась за домами к ним подбежала любопытная соседка, наблюдавшая за разговором из окна.

– Николавна, чё Беда-то сказала? – без лишних предисловий, накинулась она с расспросами.

– Ничего.

– Как это ничего? – засомневалась соседка. – Вы же о чём-то говорили. Я сама видела.

Анна Николаевна молчала.

– Ну, чего молчишь-то? Чё она предсказала? – начинала терять терпение сплетница.

– Да, успокойся ты Зинаида! – еле скрывая раздражение, ответила Анна Николаевна. – Ничего она не предсказала.

– Как это? – разочарованно протянула соседка. – А чё тогда приходила?

– Не знаю, – пожала плечами Анна Николаевна и, взяв детей за руки, направилась к калитке.

– А говорили-то вы о чём? – не унималась Зинаида.

– Мы не разговаривали.

– Разговаривали! – возмутилась соседка. – Я же видела, что вы разговаривали, и на внучку твою она ВОТ такими глазищами смотрела, – Зинаида попыталась изобразить большие и страшные глаза.

– Посмотрела, что-то пробормотала и ушла.

– Как это? Посмотрела и пробормотала? А что пробормотала? – сплетница не собиралась отступать.

– Пробормотала, что не ко мне пришла! – рявкнула Анна Николаевна, не вытерпев назойливости соседки. И хлопнув дверью перед её носом, торопливо зашла во двор, словно спасаясь там от преследования.

– Странно, – подозрительно прищурилась Зинаида, когда её уже никто не слышал. – Чё-то ты темнишь Николавна.

– Бабушка, а кто эта страшная старуха? – спросила Маша после того, как они зашли в дом.

– Это всего лишь Зинаида Павловна, – попыталась отшутиться Анна Николаевна, делая вид, что не понимает о ком речь. – Живёт в доме, напротив.

– Я не о ней, – насупилась Маша, ковыряя шлепанцем дырку в коврике. – Я о другой старухе.

Говорить детям то, что она знала о колдунье, Анне Николаевне не хотелось.

– Это просто умалишенная женщина. Живёт в лесу. Иногда приходит в деревню и запугивает народ. Они верят каждому её слову и очень боятся, – ответила бабушка, надеясь, что такое объяснение успокоит девочек.

– А почему она на Вику так смотрела? – почти шепотом, спросила Маша, искоса поглядывая на сестру.

– Выкинь это из головы. Я же говорю, что она умалишенная.

Глава 3

Весть о том, что колдунья приходила к Лаврентьевой, не без помощи Зинаиды Павловны мгновенно разнеслась по посёлку и самые сочувствующие, вереницей потянулись к её дому. Всем хотелось узнать истинную причину визита колдуньи.

– Может, ты чё-то напутала или забыла? – спрашивали её сердобольные односельчанки. – Давай Николавна, вспоминай, – настойчиво требовали они. – А коли помнишь – не таись. Излей душу-то. Легче будет.

– Да ничего я не забыла и не таю! – возмущалась Лаврентьева. – Постояла она, помолчала, да пошла, – рассказывать им, как Ада смотрела на Вику, Анна Николаевна не собиралась.

– Ой, Николавна, – вздыхали они участливо. – Зря ты таишься, да темнишь. Не могла Адка, без пророчества прийти.

– Да, какое пророчество! Она сумасшедшая! Вы, что этого не понимаете?! И вообще, отстаньте от меня! Я не собираюсь, обсуждать эту тему.

Подруги решившие, что Лаврентьева скрывает от них правду, ушли разочарованные. И вскоре, по посёлку поползли слухи о всевозможных несчастьях, якобы предсказанных Анне Николаевне. Но из-за слабости характера и глупого упрямства она будто бы не хочет, поверить в неизбежное.

Мнение Лыковчан и их досужие вымыслы не волновали Лаврентьеву. Единственное, что её беспокоило это душевное спокойствие Маши и Вики. Гарантии, что сумасшедшей колдунье не вздумается, снова их навестить, у неё не было. И поэтому бабушка решила, отвезти внучек обратно в город, от греха подальше. И там спокойно, дожидаться возвращения Кати и Валеры из отпуска.

Но поездку всё же пришлось, ненадолго отложить. На следующий день, после обеда к Анне Николаевне пришла её закадычная подруга Надежда Григорьевна Рубцова и пригласила на день рождения к своему мужу.

– Ой, точно! У Аркадия же сегодня день рождения! А я и забыла, – спохватилась раздосадованная Анна Николаевна. – Что же ему подарить-то? Может деньгами? Он не обидеться?

– Сама как подарок, – отмахнулась Надежда Григорьевна.

– Надюш, – с легкой тревогой в голосе прошептала Лаврентьева, – только я не одна сегодня. У меня внучки в гостях. Мне их нельзя оставлять одних, вдруг опять Ада придет…

Рубцова была единственной из её подруг, кто ни разу не спросил про визит Ады. За что Анна Николаевна в глубине души была ей очень благодарна. Даже сейчас после того, как зловещее имя невольно слетело с языка, Надежда не кинулась с расспросами.

– Ну, разумеется, – перебила её Надежда Григорьевна. – Без внучек твоих мы тебя и не пустим, – подмигнула она Маше и Вике. – В общем, собирайтесь через час мы вас ждём, а я побегу, мне ещё салаты резать.

После того, как закрылась дверь за Надеждой Григорьевной, Маша состроила, кислую физиономию и, размазывая по столу лужицу от пролитого чая, тоскливо спросила:

– А что мы там будем делать? Там же, поди одни бабульки и дедульки будут.

– Немножко посидим, – рассеянно ответила Анна Николаевна, торопливо подбирая себе наряд для торжества. – Может, песни попоём.

– Песни попоём?! – хмыкнула Мария. – Слышали мы ваш репертуар. В прошлый раз, помнишь? – шепнула она Вике. – Когда они в беседке сидели, им все собаки в деревне подпевали.

Девочки тихо хихикнули.

– Причём собаки чаще в ноты попадали, – добавила Маша, оглянувшись на бабушку, проверить, слышала она её слова или нет.

Анна Николаевна в предвкушении предстоящего праздника, порхала по дому, не обращая внимания, на шёпот внучек и уже что-то тихо мурлыкала себе под нос. В этот момент, в соседнем дворе завывая, разлаялась собака. Маша и Вика прыснули от смеха.

– Чего вы там развеселились? Одевайтесь скорей, а то опоздаем.

Гостей у четы Рубцовых собралось, как на свадьбу.

– Хорошо, что не юбилей, – улыбнулась Наденька. – В следующем году Аркадию пятьдесят пять будет, придётся во дворе столы накрывать.

Принимать гостей, Надежде Григорьевне помогали, две её дочери и внучки. Пока гости шумно рассаживались, стол был раздвинут, накрыт скатертью, уставлен салатами, закусками, бутербродами, веером разложенными на тарелке сыром и колбасой, компотом в кувшине, морсом и графином с прозрачной жидкостью.

Немного растерявшись в незнакомой обстановке, девочки робко сели с краю дивана, где их к подлокотнику прижал грузный зад Антонины, соседки Рубцовых. Чтобы иметь возможность, хотя бы дышать в столь стеснённых условиях, сёстрам пришлось, откинуться к спинке дивана, из-за чего за общим столом их не было видно.

– А где Машенька с Викусей? – охнула Анна Николаевна, не обнаружив внучек среди гостей.

– Бабушка мы здесь, – пропищала Вика, помахивая рукой, словно тонет и, выглядывая одним глазом из-за спины Антонины.

– А! Вот вы где, – облегченно выдохнула Лаврентьева и, обойдя стол с другой стороны, увидела внучек.

– Вам не тесно? – поинтересовалась Анна Николаевна.

– В тесноте, да не в обиде, – пробасила Антонина, ответив за сестёр. – Не волнуйся Николавна, я пригляжу за ними.

При этих словах она резко повернулась к девочкам и локтем заехала Вике в глаз. Та ойкнула и зажала глаз рукой. Маша хихикнула. А Антонина, не заметив своего злодеяния, продолжила, как ни в чём не бывало, уплетать сельдь «под шубой», запивая её прозрачной жидкостью из графина.

– Нокаут? – продолжала хихикать Маша.

– Чё ты ржёшь! Тебе бы так! – прошипела Вика. – Знаешь, как больно.