— Здравствуйте Михаил Васильевич.

— Здравствуйте, Марат Сергеевич. Наверное, Вы нам сегодня что–то интересное расскажете, я так предполагаю. Всякий человек — политик, идеолог — имеет период становления. Я думаю, Вы заметили, что эти пять томов, которые Вы прочитали, показывают, как проходило становление Ленина как учёного, экономиста, философа, политика. И вот он добрался до того, о чём говорит научный социализм — мы должны не просто изучать, но и преобразовывать мир, соединить передовую теорию и передовой класс. И вот тут уже Ленин сознательно приступает к созданию партии рабочего класса, поскольку он понял, что никакого изменения общественного строя не происходит: предложения, требования, ходатайства ничего не стоят. Необходимо соединить научный социализм с рабочим движением. И к моменту написания шестого тома Ленин уже создал газету “Искра”. Газета начала решать задачу соединения рабочих и передовых интеллигентов — носителей марксизма. Поэтому я думаю, что Вы получили большое удовольствие и прочитали с огромным интересом.

— Да, и я как всегда обнаружил массу злободневного. Можно просто поменять некоторые даты и всё будет, как про сегодняшний день.

— Потому что эта задача стоит перед рабочим классом всего мира как в капиталистических, так и в социалистических странах. Для всех социалистических стран, где ещё не построен социализм — это задача  разрешения противоречий переходного периода, и без классовой борьбы под руководством партии их не разрешишь. Как показала практика нашей страны, успокаиваться и надеяться на сам факт существования партии, если она не борется — нельзя. Когда наступил критический момент, партия и комсомол оказались не готовы. А комсомол породил не только тех, кто пошел в партию, но и тех, кто сейчас пошёл в Совет федерации или тех, кто теперь за границей, как Ходорковский.

— Сначала о структуре тома. В предыдущем у Ленина есть статья “С чего начать” и можно сказать, что шестой том раскрывает эту статью. Он начинается с большого материала “Что делать?” В нем гла́вы: “Догматизм и свобода критики”, “Стихийность и сознательность”, “Тред–юнионизм и социально–демократическая политика”, “Кустарничество и организация”, “План общерусской газеты”, “Какая нам нужна организация”, “История русской социал–демократии”. Большой материал на 200 страниц, очень интересно читается.

— Или можно сказать, что маленькая работа для такого необъятного материала.

— Да, работа краткая, но всё разложено по полочкам.

— И там есть, я помню, очень красивое высказывание у Ленина о том, что мы уронили престиж революционера на Руси. “Дряблый и шаткий в вопросах теоретических, с узким кругозором, ссылающийся на стихийность массы в оправдание своей вялости, более похожий на секретаря тред–юниона, чем на народного трибуна, не умеющий выдвинуть широкого и смелого плана”.

Сегодня у нас много всяких левых, полулевых и такое кустарничество царит! А вот тех, кто изучает Ленина так, как сейчас, скажем, делает Марат Сергеевич, к сожалению, единицы. Хотя Ленин у нас не закрыт, никто не мешает изучать его работы, а люди лишают себя такого богатства и сводят действия к протестам. Протестуйте сколько угодно, от этого ничего не меняется.

— «Свобода критики» — это, несомненно, самый модный лозунг в настоящее время, всего чаще употребляемый в спорах между социалистами и демократами всех стран. На первый взгляд, трудно себе представить что–либо более странное, чем эти торжественные ссылки одной из спорящих сторон на свободу критики. Неужели из среды передовых партий раздались голоса против того конституционного закона большинства европейских стран, который обеспечивает свободу науки и научного исследования? «Тут что–то не так!» — должен будет сказать себе всякий сторонний человек, который услыхал повторяемый на всех перекрестках модный лозунг, но не вник ещё в сущность разногласия между спорящими. «Этот лозунг, очевидно, одно из тех условных словечек, которые, как клички, узаконяются употреблением и становятся почти нарицательными именами».

То есть, как я понял, фраза “свобода критики” — пустая. За ней не стоит никакого глубокого смысла, но к ней все привыкли и повторяют на каждом углу.

— Да и сейчас, включишь какое–нибудь “Эхо Москвы” и постоянно говорят о том, что им не хватает свободы. Как не хватает? Вам разве кто–то мешает критиковать? Нет. Критикуйте, сколько хотите, в чём проблема?

— Вы прямо по Ленину идёте. “На деле она сейчас же свелась не только к отсутствию всякой критики, но и к отсутствию самостоятельного суждения вообще… Вместо свободы критики — рабская,., хуже: обезьянья подражательность!” Запад нам поможет и с него берём пример.

— Причём, и в той Конституции, за которую никто не голосовал и к которой теперь сделаны поправки, написано, что у нас нет господствующей идеологии. Вас это как–то ограничивает? Я, например, могу считать, что господствующей идеологией у нас будет марксизм–ленинизм. Если мы пойдём по  этой дороге более широко, и нас будет не два, три или четыре человека, а две тысячи, четыре тысячи, два миллиона и т. д., то никто не скажет, что у нас неконституционные позиции, потому что нет у нас господствующей идеологии. Потом там ещё есть такая поправка, в которой говорится, что предыдущие поколения передали нам идеалы и веру в бога. Ну, кому веру в бога, а нам — идеалы. А какие у предшествующих поколений были идеалы? Коммунистические. Кто не знает, какое поколение выиграло Великую Отечественную? Три состава коммунистов полегли на полях сражений.

— Что Вы! Это просто Сталин три раза облетел Москву с иконой.

— Люди хотят получить право на ненаучную, лживую точку зрения. Конечно, формально такое право есть, оно входит в арсенал демократии. Но надо думать не о том, чтобы я смог говорить, что угодно, а чтобы можно было найти истину и высказать её. Есть такие случаи, когда вам не дают высказать истину? Сколько я занимаюсь общественной деятельностью, не сталкивался с такой ситуацией, чтобы не давали высказать истину.

— Здесь Лениным разбирается ещё такое понятие, как легальный марксизм. И выясняется, что это прямой путь к тред–юнионизму, экономизму.

— А сейчас у нас лучше же стало в этом вопросе. У нас есть легальный марксизм. У нас нет таких марксистских идей, которые были бы нелегальными. “Капитал” издаётся, продаётся? Пожалуйста. Работы Энгельса можно купить? Можно. В издательстве “Азбука–классика”, в Интернете можно скачать.

— Дальше, развивая идею свободу критики, Ленин пишет, что без революционной теории не может быть и революционного движения. Теория должна быть научной.

— И, наверное, революционная теория не сводится только к критике, она сводится к выдвижению задач и целей, к поиску способов решения этих задач и осуществления этих целей.

— Ленин описывает три обстоятельства для нашей социал–демократии, которые делают необходимость теории ещё более насущной. Первое: партия только складывается. Второе: социал–демократическое движение — международное по своему существу, значит необходимо бороться с национальным шовинизмом. И третье: роль передового борца может выполнить только партия, руководимая передовой теорией.

— Да зачем партия? Кружки́ сделаем, движение сделаем, фронт, левый фронт!

— Ага, движуха пусть будет. Инсталляцию можно.

— Инсталляцию сделаем, лишь бы только не делать партию. А почему? Потому что сказать, что вы делаете буржуазную или мелкобуржуазную партию — это значит себя выдать. А партию рабочего класса как вы можете сделать, если утверждаете, что рабочие — это все, кто что–то делают?