Толстовские идеи, это – зеркало слабости, недостатков нашего крестьянского восстания, отражение мягкотелости патриархальной деревни и заскорузлой трусливости «хозяйственного мужичка»”.

С большим удовольствием прочитал статью.

— Гениальная статья, конечно. Это пример анализа художественной литературы. Если обратиться к Гегелю, то художественная литература — одна из форм постижения мира. Постижение мира бывает религиозное (то есть фантастическое), постижение в образах (художественное) и постижение в понятиях (научное). Работы Ленина — научные. А книги Толстого — художественные. И он художественными средствами через образы выразил состояние деревни, её проблемы и противоречия, которые люди науки и революционной практики должны разрешить. Крестьянин сам разрешить эти проблемы не может.

— К сожалению, большинство людей не владеют диалектикой и для них наиболее понятным является язык образов.

— Этот язык присутствует и у представителей буржуазии (буржуазных писателей) и присутствует, скажем, у Шолохова, Анатолия Иванова. Но это очень трудное дело. Таких писателей, которые могли бы выразить через образы позицию представителей рабочего класса, не так много.

— Наверное, поэтому Сталин сказал, что важнейшим из искусств для нас является кино. До тех пор, пока люди не научатся постигать мир научно.

— Но и потом оно будет необходимо, потому что проблемы, возникающие перед обществом, надо будет разрешать при помощи прогресса, а не реакции. И нельзя ставить перед культурой прямо те задачи, которые стоят перед политикой.

— К сожалению, большинство деятелей культуры под свободой понимают свободу выбора того, кто им заплатит побольше.

— В буржуазном обществе.

— Да. Следующая статья “Студенческое движение и современное политическое положение”. Начинается словами: “Забастовка студентов провозглашена в Петербургском университете”.

И далее цитаты.

“По крайней мере, в редакцию нашей газеты доставлено одно письмо от группы студентов-социал-демократов, в котором, между прочим, говорится:

«13‑го сентября сходка студентов Петербургского университета постановила призвать студентов к всероссийской студенческой забастовке, мотивируя свой призыв агрессивной тактикой Шварца; платформа забастовки – академическая, сходка даже приветствует «первые шаги» московских и петербургских советов профессоров в деле борьбы за автономию. Мы недоумеваем перед академической платформой, выставленной петербургской сходкой, и считаем её недопустимой при данных условиях и не могущей объединить студенчество для активной, широкой борьбы. Мы мыслим студенческое выступление лишь координированным с общим политическим выступлением и ни в коем случае отдельно. Нет тех элементов в наличности, которые были бы в состоянии объединить студенчество. Ввиду этого мы высказываемся против академического выступления».

Ленин показывает, что такое самоограничение сужает и ослабляет работу. С одной стороны надо максимально координировать…

— Но не ограничивать. Всякое выступление и так неизбежно ограничено.

— “Наша задача — разъяснить массе «академических» протестантов объективное значение этого конфликта, постараться сделать его сознательно политическим, удесятерить агитационную деятельность соц. -демократических групп студенчества и всю эту деятельность направить к тому, чтобы усвоены были революционные выводы из истории 3‑х лет, чтобы понята была неизбежность новой революционной борьбы, чтобы наши старые – и оставшиеся вполне современными – лозунги низвержения самодержавия и созыва учредительного собрания снова стали предметом обсуждения и оселком политической концентрации свежих поколений демократии”.

— Уже том 17 и обратите внимание, как редко у Ленина встречаются понятия “протест”, “протестанты”. А если и говорит, то как бы намекает, что надо не просто протестовать, а включаться в общую позитивную борьбу. Если человек против всего плохого, то не факт, что за хорошее, может ещё за худшее.

— Статья “Об оценке текущего момента”.

“Обзор итогов революции и условий переживаемого момента показывает ясно, что объективные задачи революции не решены. Сдвиг в сторону бонапартизма и аграрной политики самодержавия и его общей политики как в Думе, так и при помощи Думы, только обостряет и расширяет противоречие между черносотенным самодержавием и господством «дикого помещика», с одной стороны, и потребностями экономического и общественного развития всей страны, с другой. Полицейски-кулацкий поход на деревенскую массу обостряет борьбу внутри неё и делает эту борьбу политически сознательной, приближает, так сказать, борьбу с самодержавием к обыденным и насущным вопросам каждой деревни”.

— Обратите внимание, как важно видеть особенности текущего момента. Это состояние борьбы противоположных тенденций. Стороны всё время борются. В каждый момент разная ситуация борющихся сил. Только тот является реальным политиком, кто помимо общих фраз и положений, видит, как развивается борьба. Ленин тут проявляет себя как диалектик, изучающий исторический материализм.

— После анализа текущего момента Ленин говорит о том, что нужно делать.

“Наша задача теперь не в том, чтобы искусственно сочинять какие-то новые лозунги (вроде лозунга: «долой Думу»! вместо: «долой самодержавие»!), а в укреплении нелегальной партийной организации (вопреки реакционному вою меньшевиков, хоронящих её) и в развитии широкой революционно-социал-демократической агитации, которая сплотит партию с массами пролетариата и мобилизует эти массы”.

— Если эти лозунги воспринимать всерьёз, то это означает революцию. Кто это будет делать? Если я скажу “долой!” это освобождает меня от необходимости готовиться к революции? Революция предполагает некое насилие. Если вы не готовы к этому, то вы будете подавлены, а революция утоплена в крови.

— Следующая статья “По поводу двух писем”.

“Мы печатаем в настоящем номере «Пролетария», во-первых, письмо рабочего-отзовиста, помещённое в № 5 «Рабочего Знамени» с примечанием, что редакция не разделяет таких взглядов и рассматривает письмо как дискуссионную статью; во-вторых, письмо петербургского рабочего, Михаила Томского, только что присланное в нашу газету”.

Ленин рассматривает эти письма, потому что они являются примером выражения двух течений в то время.

“Михаил Томский, отстаивая совершенно правильную мысль, отчасти впадает в другую крайность. Так, например, он неправ, когда исключает из списка «серьёзных вопросов» учёт опыта революции за три года, учёт практических уроков непосредственной борьбы масс…

Зато всецело прав Михаил Томский, когда он решительно восстаёт против «изобретения лозунгов» вообще и против таких лозунгов, как «долой Думу» или «долой фракцию», в частности”.

Затем он также анализирует письмо москвича, называя его “отзовистом”.

“Товарищ отзовист исходит из правильной посылки, что объективные задачи буржуазно-демократической революции в России не разрешены, что «революция не ликвидирована». Но он делает из этой правильной посылки неправильные выводы. «К чему приспособляться нашей партии, – спрашивает он, – к годам застоя или к новому общественному подъёму?» Тут уже начинается ошибка. Из того, что революция не ликвидирована, вытекает неизбежность нового буржуазно-демократического подъёма, и только. Из этого не вытекает ни того, что этот подъём будет всецело повторять старую группировку элементов буржуазной демократии (на перегруппировку может потребоваться время более продолжительное, чем нам с нашим оппонентом было бы приятно), – ни того, что невозможен «общественный подъём» (надо было сказать: революционный подъём) после, допустим, года застоя.

Начнём с конца разбор этого, необыкновенно богатого ошибками, положения. Агитация сводится к нулю благодаря полному равнодушию масс ко всему, происходящему в Думе. Что это? Как это? Выходит ведь, что «отозвать» придётся, по этой чудовищной логике, не фракцию, а «массы» за их «равнодушие»! «Если массы равнодушны, то и с. -д. должны быть равнодушны». Но мы – партия, ведущая массы к социализму, а вовсе не идущая за всяким поворотом настроения или упадком настроения масс…