Первоначально Корпус пограничной охраны предназначался для выполнения следующих задач:

1. Ведение внутренней разведки, в особенности установление личностей руководителей банд и отрядов, а также поддерживающих с ними связь лиц из местного населения.

2. Ведение ближней (до 50 километров) наступательной разведки для опережающего выявления на сопредельной стороне сил противника и его намерений, а также организация постоянной агентурной сети в зоне своей ответственности.

3. Ведение глубинной наступательной разведки, в особенности вскрытие законспирированных штабов и командований диверсионных и партизанских формирований противника на его территории.

В наступательном отношении точки КОП должны были работать под руководством экспозитур II отдела генерального штаба, а в оборонительном — по указаниям СРИ ДОК. Фактически вплоть до 1925 года Корпус пограничной охраны оперативную работу не вел, все его силы были брошены на обеспечение политики “пацификации” и силовые акции против партизанских групп и диверсионных отрядов. Структура разведки была выработана лишь в 1925 году, причем даже через год ей занимались всего 32 офицера КОП. После этого основным оперативным органом корпуса стал контрразведывательный реферат в составе его центрального аппарата, которому на сложных участках подчинялись оперативные уполномоченные в периферийных аппаратах. Они не имели права вести агентурную работу и при получении соответствующей информации должны были ставить задачи по ее реализации легальным и нелегальным точкам КОП. Легальные были представлены пограничными следственными группами, получавшими отдельное финансирование на содержание платной агентуры, а также унтер-офицерскими постерунками, не имевшими права создавать собственные агентурные сети и работавшими исключительно с добровольными помощниками или случайными информаторами. Контакты с агентами поддерживали только офицеры, крайне немногочисленные и весьма заметные в малонаселенных пограничных районах. Несмотря на последнее обстоятельство, в КОП не практиковалось создание внутренних резидентур для осуществления конспиративной связи с агентурой, поэтому советская пограничная разведка достаточно быстро расшифровала его оперативных работников. После ряда связанных с этим тяжелых провалов поляки полностью изменили систему агентурнооперативной работы КОП и перешли к работе с позиций нелегальных резидентов, имевших право самостоятельно производить вербовки. Следует отметить, что эффективность польской пограничной контрразведки оказалась довольно низкой, 85 % успешных дел были осуществлены благодаря случайно полученной информации.

Западные и южные границы Польши отличались значительно большим спокойствием, поэтому реорганизация системы их охраны затянулась до 1928 года. В течение предшествовавших этому десяти лет ее осуществляли такие временные формирования, как Военная пограничная стража, Пограничные стрелки, Батальоны охраны и Таможенная стража. 22 марта 1928 года все они, за исключением Таможенной стражи, были распущены, таможенников же переформировали в Пограничную стражу (СГ), значительно расширив их функции. Новая структура являлась исполнительным органом государственного казначейства, но в отношении вопросов охраны границы подчинялась министерству внутренних дел и местной администрации. В главной комендатуре СГ под прикрытием органа по борьбе с контрабандой существовал II (информационный) отдел по территории страны и по закордону. Первым направлением ведали информационные офицеры в пограничных инспекциях, а вторым — II отдел в центральном аппарате службы. Позднее в Пограничной страже были созданы пляцувки I и II линий, а в Данциге — также и экспозитура. Глубина разведки для территориальных органов СГ составляла:

— пограничные комиссариаты — 6 — 10 километров;

— пограничные инспекции — 20–30 километров;

— окружные инспекции — в каждом случае определялась отдельно.

Существовали также унтер-офицерские пляцувки СГ, которым запрещалось заниматься самостоятельной оперативной работой. Однако и вышестоящие комиссариаты и инспекции были уполномочены вести только простейшую контрразведку и собирать информацию об общей обстановке и настроениях в своей зоне ответственности. В случае выхода операции на более высокий уровень и она сама, и агент передавались в соответствующий СРИ ДОК. Очевидно, что такая практически гражданская структура как Пограничная стража могла существовать лишь в спокойной обстановке южной и западной границ. С ними резко контрастировал восточный рубеж, где постоянно прорывавшиеся из СССР партизанские отряды и диверсионные группы стали подлинным проклятием для польского населения. Начальник разведки Корпуса пограничной охраны майор Т. Скиндер докладывал, что в период с апреля 1921 по конец 1924 годов с советской территории было совершено 259 нападений^[62], а также ряд успешных и неудачных попыток похищений военнослужащих КОП. СССР трудно было назвать добрым соседом Польши.

Начальник разведки КОП Тадеуш Скиндер

Но и поляки вели себя соответственно. На их территории перед границей с СССР концентрировались эмигрантские войска численностью от 43 до 50 тысяч человек, а по интенсивности наступательных агентурных операций Польша, пожалуй, занимала второе место в Европе после Советского Союза. “Народный союз защиты родины и свободы” содержал там свои воинские формирования и регулярно проводил рейды на сопредельную территорию, оставляя за собой трупы, пепел и развалины. 14 каждый раз Варшава заявляла о своей полной непричастности к событиям, хотя ОГПУ имело предостаточно оперативных данных о связи НСЗРиС с польской разведкой, известен был и офицер связи с разведчиками и диверсантами Савинкова капитан Владимир Секунда. Москва сделала выводы из уроков войны 1920 года и дала указание создать в Польше обширную агентурную сеть. Организованная в апреле 1921 года первая нелегальная объединенная резидентура Разведупра и I4HO являлась на тот период самой крупной и самой дорогостоящей загранточкой советской разведки. Все три ее высших руководителя были поляками: резидент, бывший начальник разведотдела 15-й армии Западного фронта Мечислав Логановский, его заместитель Казимир Баранский (Кобецкий) и руководитель военной линии Стефан Уздан-ский (Вронский). Одной из основных задач точки являлось содействие разрешению весьма острого вопроса возврата советских пленных. Режим в польских концентрационных лагерях не слишком отличался от позднейших нацистских, и, по различным оценкам, в них умерли от 25 до 60 тысяч захваченных красноармейцев и командиров.

Начальник разведки СГ Игнаций Матушевский

Резидентура мало преуспела в работе, ибо не сумела распознать получаемый от польской контрразведки поток дезинформации. С 1922 года резидентом стал С. Л. Узданский, но после взрыва Варшавской цитадели из-за беспрецедентного усиления полицейских и контрразведывательных мер его агентурная сеть в 1923–1924 годах оказалась полностью разгромленной. Узданского сменил военный разведчик С. Г. Фирин (Пупко). Во время войны с Польшей он руководил зафронтовой разведкой и диверсиями, после этого работал в Берлине, разрабатывал врангелевские войска в Болгарии, затем был переведен в Париж, потом руководил снабжением оружием и созданием оружейных складов в тылу французских оккупационных войск в Руре, Эльзасе и Лотарингии, а вплоть до июля 1924 года возглавлял военное руководство ГКП. После расшифровки французской контрразведкой бежал в Москву, а оттуда отбыл в Польшу для воссоздания агентурной сети. Нелегальная резидентура Разведупра существовала также в Кракове, где ей в 1921–1922 годах руководила Софья Залесская, позднее переведенная в Берлин. Другой военный разведчик А. М. Иодловский в 1924 году организовал в Польше нелегальную резидентуру, но в 1927 году был арестован и осужден на 4 года заключения. Одной из руководительниц восстановления агентурной сети являлась направленная из Франции нелегальная сотрудница Разведупра М. В. Скаковская. К сожалению, ее скомпрометировали слишком явные ухаживания советского полпреда СССР в Варшаве Войкова, и в июле 1926 года разведчицу арестовали. После выхода из тюрьмы в 1931 году она уехала в Советский Союз. Массовость провалов могла сравниться только с массовостью засылки разведчиков, и постепенно в этом соперничестве Польша начала отставать. С 1926 по 1927 годы точку ИНО в Варшаве возглавлял С. М. Глинский, будущий резидент в Хельсинки, а затем в Праге. Первая резидентура советской разведки официально просуществовала в качестве объединенной до 1923 года, но неофициально процесс разделения затянулся еще на два года. В этот период ее главными достижениями явились проникновение абсолютно во все местные антисоветские эмигрантские организации и центры и укрепление военного аппарата польской компартии. Разведка поддерживала также нелегальные военные организации на Волыни и в Западной Белоруссии, хотя до 1925 года руководство ими осуществлялось с территории СССР.