Германия постепенно укрепляла свои позиции, в апреле 1926 года страну приняли в Лигу Наций, и она уже не просила, а требовала снижения репарационных платежей и досрочной эвакуации иностранных войск из Рейнской области. В обществе ширились требования пересмотра восточных границ под лозунгом: “Что было немецким, то должно снова стать немецким”. 12 декабря 1926 года страны-победительницы договорились о снятии со страны военного контроля, и за три финансовых года ее военный бюджет вырос почти вдвое. Страна укреплялась, причем на вполне демократических основаниях, поскольку не создавала очаг военной напряженности, а лишь старалась вернуть себе достойное место в Европе и мире. С 1926 года действовал советско-германский договор о дружбе и нейтралитете, несмотря на который, СССР постоянно тайно вбивал клин между социалистами и коммунистами. В Советском Союзе изобрели термин “социал-фашизм”, а социалистическую партию Германии объявили главной угрозой трудящимся. По правде говоря, левые силы, вероятно, соперничали бы между собой и без подталкивания извне, однако затеянная по указанию Москвы война с социалистами все же объективно способствовала приходу к власти НСДАП. Германию до основания потряс кризис 1929–1930 годов, который нацисты использовали для последнего рывка к власти, тогда как правительство Веймарской республики изо всех сил пыталось сдержать их натиск. С 1923 по 1932 год против членов НСДАП было возбуждено свыше сорока тысяч уголовных дел, по которым суммарные приговоры судов составили четырнадцать тысяч лет тюремного заключения и полтора миллиона марок штрафов. 13 апреля 1932 года полиция провела обыск помещений НСДАП с изъятием документов, за которым последовал запрет СА и СС, но это были уже последние потуги власти удержать положение. На рубеже десятилетий военизированные организации нацистов весьма разрослись и представляли собой серьезную силу. В 1929 году численность отрядов СА достигла сотен тысяч бойцов и неуклонно росла. СС также усиливались, хотя и далеко отставали от штурмовых отрядов, в декабре 1930 года они имели в своем составе 2127 человек^[42]. Но уличные хулиганы и горлопаны из СА не шли ни в какое сравнение с элитным эсэсовским формированием, в составе которого в 1931 году появилась собственные органы безопасности.

Как ни странно, этот процесс не привлек внимание заинтересованных иностранных государств. Усилия их разведывательных органов обращались в основном на немецкие государственные институты, а немногие агентурные проникновения в нацистскую партию и ее организации не удостаивались внимания руководства спецслужб. Например, в приоритетных задачах советской внешней разведки, поставленных перед ней в 1930 году Политбюро ЦК ВКП(б), не было ни слова ни о нацистской угрозе, ни даже о необходимости изучения внутриполитического положения Германии. ИНО ориентировали на вскрытие интервенционистских планов в отношении СССР, планов по его финансово-экономической блокаде, секретных военно-политических соглашений и договоров, а также на ведение научно-технической разведки.

Берлинская резидентура ИНО все же располагала близким к нацистской партии источником, которым являлся барон Курт фон Поссанер (А/270), 16 ноября 1931 года предложивший свои услуги по продаже информации об обстановке в НСДАП. Этот бывший сотрудник секретной службы СА был австрийцем по происхождению и гражданству и приходился племянником руководителю хеймвера князю Штарембергу. Разошедшись во взглядах с Гитлером, в 1930 году он подал на него судебный иск, не приведший к какому-либо результату, если не считать увольнения со службы в штурмовых отрядах. Среди множества нажитых фон Поссанером врагов имелись фигурировали влиятельные личности как Геринг, Геббельс и Рем, поэтому уже после установления его связи с советской разведкой барон получил предложение тихо и незаметно покинуть Германию. В обмен ему было обещано, что НСДАП не станет преследовать его. Упорный фон Поссанер отказался от этого предположения, не в последнюю очередь по настоянию резидента ИНО Б. Д. Бермана, и в знак внешнего примирения был полуофициально возвращен на службу в СА. А/270 дал советской внешней разведке множество наводок на вербовки и мог бы оказаться в дальнейшем весьма полезным, но перспективное сотрудничество продлилось недолго. В марте 1933 года, после прихода нацистов к власти, фон Поссанер попал под арест по категории “нежелательных иностранцев”. Через полторы недели он вышел на свободу, однако очень скоро исчез, а через некоторое время его тело было обнаружено со следами смертельных огнестрельных и колотых ранений. Советская разведка лишилась практически единственного источника, хотя бы отдаленно приблизившегося к руководящим кругам НСДАП.

Барон Курт фон Поссанер

Президент Германии Пауль фон Гинденбург с вновь назначенным канцлером Адольфом Гитлером

Буквально в последние месяцы существования Веймарской республики иностранные разведывательные службы и дипломатические ведомства все же разглядели зловещий характер грядущих перемен, но было поздно. Нацисты уже обладали широкой поддержкой в народе, финансовой подпиткой деловых кругов, многотысячными вооруженными формированиями и собственной секретной службой, пользовались симпатиями многих влиятельных чинов государственного аппарата и рейхсвера, тогда как их противники были разобщены и дестабилизированы. Для завоевания власти более не требовалось ничего.

Президент фон Гинденбург передал функции канцлера правительства фон Папену, а следующим актом этой одной из величайших драм нашего века стало назначение рейхсканцлером Адольфа Гитлера. В Германию пришел нацизм.

2. ФРАНЦИЯ

Франция являлась наиболее могущественной державой континента от Ла-Манша до Урала и абсолютно доминировала в послевоенной Европе. По господствовавшему в Париже мнению, для сохранения такого положения требовалось всего лишь воспрепятствовать возрождению разгромленной в 1918 году Германии. Изнуренный гражданской войной Советский Союз из-за внутренней слабости не составлял серьезной конкуренции Франции, а иных противовесов ей тем более не усматривалось. Эта концепция объясняет все маневры государства, естественными соперниками которого, в том числе и в разведывательной области, являлись Германия и СССР. Однако, как известно, на протяжении 1920-х годов немцы практически были лишены возможности проводить тайные операции, зато СССР и Коминтерн почти сразу же атаковали одновременно и Третью республику, и расположенные во Франции эмигрантские организации.

Сравнительно лояльное к большевистской России правительство Аристида Бриана продержалось у власти до января 1922 года, когда после неудачного отчета премьер-министра перед Палатой депутатов о ходе Каннской конференции Национальный блок выразил кабинету недоверие и распустил его. К власти вернулся энергичный и агрессивный Раймон Пуанкаре, ранее заслуживший прозвище “Пуанкаре-война”. Немедленно сработал эффект падающих костяшек домино, и смена правительства во Франции повлекла за собой аналогичные последствия почти по всей Европе. Были отправлены в отставку польский, итальянский, австрийский, греческий кабинеты, едва усидел на своем месте даже почти харизматический Ллойд Джордж. Новый французский премьер сразу же перешел к решительным действиям. Он предложил Москве признать довоенные долги русского правительства и выплатить компенсацию владельцам национализированных предприятий и ценностей, на что получил категорический отказ. В ответном заявлении Наркоминдел Чичерин парировал: “Во всей Восточной Европе международные отношения не могут как следует наладиться и не может наступить прочный мир в результате враждебной деятельности французской дипломатии против Советской республики”^[43]. И это было чистой правдой, поскольку Париж вмешивался практически в любой вопрос, совершенно не обращая внимания на общепринятые политические и даже этические нормы. Однако период острой конфронтации продолжался недолго, в 1924 году кабинет вновь сменился и к власти пришли руководимые Эдуардом Эррио социалисты. Уже через несколько месяцев, 28 октября 1924 года было обнародовано официальное заявление: “Правительство республики, верное дружбе, соединяющей русский и французский народы, начиная с настоящего дня признает де юре правительство СССР как правительство территорий бывшей Российской империи, где его власть признана населением, и как преемника в этих территориях предшествующих российских правительств. Оно готово поэтому завязать регулярные дипломатические сношения с правительством Союза путем взаимного обмена послами”^[44]. Такой благоприятный для СССР оборот событий позволил в 1925 году открыть под прикрытием советского полпредства в Париже “легальные” резидентуры ИНО ОГПУ и Разведупра РККА, немедленно развернувшие в стране пребывания тайные операции.