Как и центральный аппарат разведки, резидентуры также имели жесткую структуру, включавшую секции коммерции, “королевских посланников” (официальных курьеров), связи с Лондоном, секретариат, картотеку, бюро паспортного контроля и отдельного офицера V секции (не везде). Их агентурный аппарат разделялся на две группы источников, в зависимости от наличия у них прямой связи со “станцией”.

Безопасность резидентуры в немалой степени зависела от сохранения тайны ее переписки. Разведка применяла те же шифры, что и дипломаты, но для обозначения действительного адресата ее радиограммы предварялись преамбулами СХ или CXG. В первом случае это означало, что она направляется непосредственно директору СИС, а во втором случае буква G переадресовывала ее офицеру, курировавшему конкретный регион — “контролеру”. Следовавшая за служебной группой пятизначная цифрогруппа кодировала страну отправления (две первые цифры), отправителя (третья цифра 1 обозначала резидента, 2 — его заместителя, и так далее), и порядковый номер агента на связи у этого офицера, по информации которого составлялось сообщение. Таким образом, телеграмма или радиограмма, направленная куратору направления от заместителя резидента в Берлине, основанная на сообщении его восьмого агента, имела преамбулу CXG/12208. Такая система была удобной, но, к сожалению, не составляла секрета для немцев. Насмешливые сотрудники абвера в Стамбуле иногда вместо слов национального гимна “Deutschland, Deutschland uber alles” распевали в часто посещавшемся ими казино “Таксим” “Zwolfland, Zwolfland uber alles” (“Двенадцатая страна, Двенадцатая страна превыше всего”)^[212].

В предвоенный период каждый из видов вооруженных сил обладал собственным разведывательным управлением, но общей военной разведывательной службы не существовало вплоть до 1946 года. С момента окончания Первой мировой войны военная разведка Британии, подобно СИС, переживала период застоя. Еще в 1922 году был упразднен отдельный Директорат военной разведки и вновь образован объединенный Директорат военных операций и разведки (ДМОИ), в котором разведчики были представлены несколькими секциями:

— МИ-1 (административные функции и перевод добытых материалов);

— МИ-2 (Ближний, Средний и Дальний Восток, страны Скандинавии, США, СССР, Центральная и Южная Америки);

— МИ-3 (Европа);

— МИ-4 (картографическая);

— МИ-5 (контрразведка);

— МИ-6 (политическая разведка);

— МИ-8 (радиоперехваты, безопасность связи и секретная связь);

— МИ-10 (научно-техническая разведка).

Существовало также и военное представительство в Австралии, тоже занимавшееся разведкой. МИ-5 номинально подчинялась заместителю директора ДМОИ, а МИ-6 лишь носила военное обозначение, но никоим образом не отчитывалась перед Директоратом военной разведки и операций. Перед самой войной структуру разведки и функции ее секций принципиальным образом пересмотрели. Директор вновь воссозданного Директората военной разведки (ДМИ) имел нескольких заместителей (ДДМИ) по направлениям. Заместитель по организационной работе, именовавшийся ДДМИ(орг), руководил МИ-1, МИ-4, МИ-8 и новым подразделением по обеспечению контактов с другими ведомствами МИ-А, а также номинально контролировал политическую разведку СИС (МИ-6 служило ее условным обозначением в целях маскировки). Заместителю директора разведки по информации ДДМИ(инф) подчинялись региональные секции МИ-2 и МИ-3, МИ-10, а также подразделение по осуществлению связи с Объединенным комитетом по разведке. Секция диверсионных и партизанских операций МИ(Р) подчинялась лично директору. Весь этот громоздкий аппарат не достиг сколько-нибудь серьезных успехов и по эффективности примерно соответствовал политической разведке.

Оперативная разведка англичан также потеряла былую славу. Известно, что в период боевых действий она сплошь и рядом оказывается важнее стратегической, поскольку отслеживание перемещений боевых единиц сухопутных войск, авиации и кораблей флота и выяснение их боеспособности часто является ключом к победе. Но при этом более чем когда-либо важна своевременность получения данных. В среднем, оперативно-тактическая информация теряет половину своей ценности через шесть дней после ее представления, тогда как стратегическая информация во время войны обесценивается наполовину только через шесть месяцев, а в мирный период — через два с половиной года. Естественно, что штабы родов войск всегда весьма заинтересованы в “разведке на себя”, однако для этого опять-таки требуются силы и средства, которых у англичан тогда не было. Гордость Британии периода Первой мировой войны — разведка Адмиралтейства со знаменитой дешифровальной “комнатой 40” — пришла в упадок. Кое-как собиралась и обрабатывалась информация о ходе военно-морского строительства за границей и о береговой обороне, но данные об организации, базировании и перемещении флотов предполагаемых противников оставались для англичан тайной. Флот располагал всего двумя радиопеленгаторными станциями в Англии, одной на Мальте и двумя на Дальнем Востоке. Руководитель Директората военно-морской разведки (НИД) контр-адмирал Трауп вполне понимал драматизм положения и поэтому сразу согласился на поступившее летом 1937 года от Нормана Деннинга предложение создать в составе НИД Оперативный разведывательный центр (ОИЦ). Его первыми задачами стали организация взаимодействия с Правительственной школой кодов и шифров (ПШКШ) и отслеживание перемещений флотов в испанских водах и вокруг них. Первоначально штат центра состоял всего из двух человек, и трудно было предположить, что именно эта структура во время будущей войны сумеет отчасти возродить былую славу британской морской разведки. Однако постепенно энергичный Дэннинг наращивал интенсивность работы и даже попытался, хотя и неудачно, отобрать у ПШКШ военно-морской отдел. В 1938 году наладилось его взаимодействие с криптографами. Флот развивал сеть радиопеленгаторных станций “Y” и станций обработки перехваченных радиосигналов “X”, находившихся в ведении 9-го объединенного отдела радиосигналов и разведки. По позднейшей оценке, в 1938 году ОИЦ оказался единственной разведывательной структурой страны, успешно справлявшейся со своими задачами. В январе 1939 года НИД возглавил контр-адмирал Джон Годфри. Он также всемерно способствовал развитию оперативной разведки, в которой к июню были созданы новые отделы торгового судоходства и контроля за передвижением авиации. Штат ОИЦ вырос до 36 человек. Несмотря на это, морская разведка в целом никогда уже не поднималась до уровня и влияния, достигнутых в период Первой мировой войны под руководством Реджинальда Холла, поскольку не вела дешифровальной работы, не руководила агентурным аппаратом и не осуществляла диверсии. НИД был просто хорошо работавшим разведывательным органом военно-морских сил, но не более того.

В те же годы англичане решились на важный и своевременный шаг по организации единого центра координации и руководства оперативной разведкой, впервые предложенный еще в 1922 году Уинстоном Черчиллем на заседании парламентского Комитета по сокращению военных расходов. К 1935 году необходимость централизации разведывательной информации стала очевидной, и по инициативе Адмиралтейства эту идею официально выдвинул Комитет заместителей начальников штабов военного министерства. В 1936 году Комитет имперской обороны сформировал новую структуру — Межведомственный разведывательный комитет (ИСИК), который практически немедленно продемонстрировал свою полную неэффективность и был распущен. Почти сразу же после этого куратор секретных служб и секретарь кабинета Морис Хэнки вместе со своим заместителем полковником Исмеем выдвинули идею создания Объединенного комитета по разведке (ОКР) в составе заместителя начальника НИД, начальника секции МИ-1 Директората военной разведки и заместителя начальника разведки военно-воздушных сил. 30 января 1936 года эта структура начала работу на правах подкомитета Комитета имперской обороны, отличаясь от ИСИК наличием собственного штата сотрудников и отдельным бюджетом. Председателем ОКР стал Ральф Стивенсон, первым секретарем — майор Лесли Холлис, впоследствии Стивенсона сменил Виктор Кавендиш-Бентинк. Тем не менее, еще несколько лет централизация разведывательных данных по-прежнему осуществлялась лишь на бумаге, и даже в 1938 году не существовало никакой системы проверки информации и координации выводов отдельных разведорганов. Поэтому в апреле 1939 года была создана еще одна структура — Информационный центр по обстановке, призванный анализировать разведывательную информацию, поступающую из зарубежных источников, и составлять ежедневные разведывательные сводки с тем, чтобы любые экстренные меры могли основываться на самой достоверной и согласованной информации. В его состав вошли начальники разведывательных управлений видов вооруженных сил и представитель МИД. Логичным следующим шагом стало слияние комитета и центра, произошедшее за три месяца до начала Второй мировой войны.