«Лем! Мы же вместе дифуры брали, так? Ты уже в паломничестве?! Бросай мне выкать, я не настолько старше, хоть тебе действительно рано было покидать Флот на мой взгляд. Насчёт Алекса не беспокойся, всё будет хорошо. Он, конечно, порой воистину редкий боштет, но более надёжных галактов я видела только двоих. Один из них Спектр, а второй — мастер битвы с Тучанки, кроган. Тем более я ему отпишу, чтобы он себя вёл прилично! Только не лазь в архив Джокера, там действительно кошмары. Попроси лучше Шницеля (это его кличка) рассказать как саларианские шпионы воровали секретные данные с корабля, где мы служили. Пиши чаще. Тали’Зора вас Нима. P.S.: Да, это я хвастаюсь!»

Глава Третья с Половиной. В которой стопы нашего героя продолжают попирать родную землю

Глава Третья с Половиной. В которой стопы нашего героя продолжают попирать родную землю.

Июль — Август 2183

Суборбитальный перелёт от ЛаГвардии до Борисполя занял меньше двух часов, не многим больше чем время, необходимое для того, чтобы пусть и ранним утром, добраться из Манхэттена до северного Квинса и… пройти через проверки в аэропорту. Воистину, бюрократия неистребима. Но, она так же и единственное оружие для борьбы с оной, будучи обращённой против самой себя. Ну не имеют право местные власти разоружать галакта с удостоверением помощника Спектра, хоть ты тресни. Правда, уязвлённые сотрудники выместили злобу на кваре, которому пришлось заголяться в стерилизованной комнате, после чего он обиженно сопел и не разговаривал весь полёт, включая аэротакси до фермы в Запорожской области. Лема проняло только могущество рыжего, пушистого кота, который вальяжно вышел к воротам вместе с генералом Бульбой встретить гостей. Истинный господин окрестных земель, с подобающем именем — Царь, изволил обнюхать Шницеля, махнуть на него хвостом, и почему-то заинтересоваться инопланетянином. Их величество важно продефилировали в гостиную, дождались пока Станислав усадит сослуживца и его инженера за стол, и запрыгнули юноше на колени, поработив его волю мощным мурлыканьем — куда там индоктринации.

Атаман гостей встретил со всей широтой Евразийской души, благо время чуть восточнее Днепра уже было обеденное. Впрочем, в середине лета солнце ещё долго не планировало прятаться за горизонт. Вчерашний обед давешнего капрала был лишь лёгкой разминкой к ломящемуся от яств столу. Язык, буженина, винегрет, салатик, и селёдка под шубой дополняли собой хлеб и соль. По миске борща же полагалось поглотить перед основным заходом, где бывшим сослуживцам (и одному коту) требовалось победить вареники, котлеты свиные, шашлык, жареную рыбу из близлежащей речки (что через несколько десятков километров впадала в могучий поток, когда-то именовавшийся Борисфеном). К чести хозяина, он где-то раздобыл турианские эквиваленты почти всех вкусняшек — через пару часов костюм на кваре заметно натянулся в районе пуза. И, конечно же, была водочка, куда же без неё? Досталось даже галакту, ибо «безопасна для принятия внутрь обоими хиральностями,» о чём заявлял сертификат на холодной, запотевшей бутылке Русского Стандарта. После третьего, молчаливого тоста (если вы не видели квара сосущего водку через трубочку, вы не жили), Лема развезло.

— А правда, что у капитана Щитта кличка «Шницель?» — поинтересовался инопланетянин, поглаживая кота и икнул.

— Во первых, это тебе он капитан, а на самом деле — летёха, недавний унтер, — профессорским тоном поправил отставной командир гарнизона Иден Прайм, — я, вот, помню словно вчера это было… Патрульные подобрали в лесу чудо-юдо-колобка, который в хотел вступить в армию. Луддит без образования. Но стрелял хорошо, это да, — крякнул генерал и опрокинул ещё стопочку. Обсуждаемый офицер же перешёл на пиво, ибо печень. — Во вторых, — продолжил радушный хозяин, — кличка у собак, даже у кота, вон, имя. У военных, гражданская твоя душа, запомни — позывной. Ты бы ещё «погоняло» ляпнул. В третьих, да, Шницель он. Шницелем был, Шницелем и останется.

— Как интере… — предложение прервал глухой стук кварианского шлема о тарелку, после чего со стола раздался отнюдь не богатырский храп молодого, развивающегося организма.

— Мордой в салат, классика, — прокомментировал лейтенант.

— М-да, — несколько виновато почесал затылок Атаман, — споили мальчика, а ещё говорят, мол, «солдат ребёнка не обидит.» Стыдоба.

— Да ладно, — махнул рукой гость, — ему полезно. Они же там на своём флоте вообще жизни не видят. Сплошной арбайт и никакого фрай. Надо будет на Илиуме его по асарйским девкам сводить, научится, хоть, нах. я мужику х. й дан.

— Значит, всё же на Илиум? Ну ка, подсоби, — ранения не прошли бесследно, Бульба заметно хромал и с трудом наклонялся. Так что основная тяжесть переноски пьяного квара в гостевую спальню пала на более молодого и здорового лба.

— Да. На Земле делать бизнес сложно — налоговая грызёт. На Бекенштейне у меня никого нет. На Новерию рылом не вышел. А вот Илиум, на удивление, устраивает. Там, конечно, не рай, но есть протекция пусть и опальной, но матриарха, да и Лиара туда перебралась вроде.

— Чужие… Не знал, что ты по синим бабам сохнешь. Кстати, пошли, что покажу, — позвал хозяин за собой Щитта.

— Ну извини, командир, — усмехнулся экс ополченец, — не было у нас циркуляра образующего давать отчёт по преференциям в борделях Лэндинга. Кстати, ни одной асари в тех борделях не видел. Только пара стриптизёрш в Лаксе, но одна не давала никому, а вторую постоянно богатенькие буратины уводили.

— Унтеры в Лаксе, куда катится мир, — хохотнул генерал, — Небось с Маэдой туда забрёл, — он привёл гостя в подвал, где по стенам были развешаны старые ружья и винтовки среди так же закреплённых на досках жертв таксидермии. — Охотничьи трофеи, — пояснил он, — семейная традиция, как бы. Вот этого, я подстрелил, — палец указал на голову чешуйчатого выдроволка, — гадина на территорию базы забралась. Не пропадать же добру, — вторая рука тем временем открыла один из оружейных сейфов и достала американский AR-15 с оптикой и длинным, почти на весь ствол цевьём без рельсов. — Вот, зацени.

— Хм, — Алекс принял винтовку. Она была очень похожа на его собственную, разве что с другой оптикой. Человек приложил её к плечу, прильнув щекой к прикладу, затем опустил на уровень пояса. Оружие сидело в руках, словно родное. По наитию он посмотрел на серийный номер и фалломорфировал. — Какого х. я? Я же её Ковалёву продал. Она на Новерии, сам полтора месяца назад видел!

— Ага, продал, — чёртики в глазах Атамана не плясали, а устроили мошпит на концерте тяжёлого металла, — кто же спорит? А, товарищ Сорокин? — в подвале резко похолодало, а Щитт тяжело посмотрел на бывшего командира… почти, как на платформу гета. — Охолонь, с Дона выдачи нет. Мы, правда, на Днепре, но один х.й. Тем более, что мы вообще-то родственники.

— Гы?

— Гы, гы, — старший офицер достал из того же сейфа деку и передал гостю, — сам посмотри.

На плоском экране старенького аппарата были фотографии. На первой было знакомое фото года этак 2010-го, где тогда ещё не Щитт позировал в тире под открытым, небом с друзьями-толстяками. А ведь он уже сильно подзабыл ту жизнь. На следующей был он же с широченной улыбкой на пухлой морде и под ручку с миловидной девушкой с азиатскими чертами лица. Затем с ней же, но на свадьбе… судя по одежде — собственной. Затем, несколько повзрослевший, с проблесками седины, с малышом на руках… С подросшей малышкой. Со школьницей и её мамой, сам уже постарше, но легко узнаваемый. Затем в возрасте, вместе с дочкой-выпускницей…

— Родственники, говоришь? — когда-то капрал плюхнулся на одинокий складной стул около стены.

— Ты, Александр Валерьевич, мой пять раз прадед, — Бульба сложил на груди руки, и глумливо улыбался, — знал бы ты, как я ждал посмотреть на твою рожу вот в этот самый момент.

— Ну как, оно того стоило? — выдавил предок из пересохшего горла.

— Ещё как. Отлились кошке мышиные слёзки, — знакомо ощерился давешний майор. — Сколько ты мне нервов потрепал на Иден Прайм. Знал же, что ё. ный космический лангуст по наши души появится?