НЕВЕСТА НАСЛЕДНИКА
Республика есть правовой механизм, а монархия есть правовой организм.
Иван Ильин
Осталось потерпеть три месяца, а потом бразды правления возьмёт в свои руки цесаревич. И он сможет спокойно уехать в Крым, на любимую дачу под Алуштой. Будет следить издалека за перипетиями мировой политики и изредка давать советы, если конечно попросят.
Он всё сделал, как и обещал народу двадцать лет назад, принимая на себя должность верховного правителя Российской империи. И русское экономическое чудо, безусловно, будет названо его именем. Как говорится, что не удалось Столыпину… Впрочем он-то знает: не это главное дело его жизни.
Империя немыслима без Императора. И многие хотели бы видеть его, Николая Петровича Васильева, первым императором после долгого перерыва и родоначальником новой династии. Но Николай Петрович изначально решил для себя, что его долг по восстановлению монархии никак не сочетается с возложением на себя шапки Мономаха.
На цифровой панели появилось сообщение, что в приёмной ожидает министр императорского двора. Николай Петрович сразу оживился, снял трубку и набрал секретаря.
– Лена, приглашайте скорее Ивана Дмитриевича! И принесите нам чаю.
Вошедший был лет на двадцать моложе верховного правителя, но уже с заметными залысинами и животом.
После коротких приветствий Иван Дмитриевич сразу перешёл к делу:
– У нас возникла небольшая проблема с цесаревичем.
– И она требует моего прямого вмешательства? Пора привыкать решать небольшие проблемы самостоятельно.
– Дело в том, – Иван Дмитриевич сделал вид, что не заметил реплику верховного правителя, и продолжил доклад. – Что у Анны Сергеевны Полыхаевой выявлен отрицательный резус-фактор крови. И согласно секретной директиве М, являющейся приложением к Уложению Российской империи…
– Не продолжай, – Николай Петрович вяло махнул рукой. – Она не сможет стать невестой цесаревича Алексея.
Эту новость ему сообщили ещё утром. Новость! Если бы быть чуть предусмотрительнее и поручить тщательнее проверить эту Полыхаеву год назад, не было бы никакой новости. Непростительная беспечность. Сейчас их отношения с цесаревичем зашли слишком далеко, и Алексею будет тяжело пережить грядущий разрыв. Очень некстати перед этим самым днём, дату которого он определил ещё двадцать с небольшим лет назад, ровно в день стопятидесятилетия отречения Николая Второго.
– Цесаревич знает?
Министр императорского двора замялся:
– Мне сложно ответить на этот вопрос. Возможно, она сама говорила ему.
– Почему не проверили Анну сразу после её прибытия в Императорский городок, как это положено по инструкции?
– Мы проверяли. И мне кажется, что без участия кого-то очень влиятельного она никак не могла бы подменить анализ крови при диспансеризации.
– Это пахнет изменой, Иван Дмитриевич, – верховный правитель тяжело поднялся из кресла и начал мерить шагами кабинет. Министр вжался в спинку стула, зная тяжёлый характер верховного. – Идите вон!
Последние слова были сказаны после тягучей паузы и почти шёпотом, вызвав у Ивана Дмитриевича настоящий ужас. Он поднялся со стула, ни живой ни мёртвый, и мелкими шажками потрусил в сторону двери.
– Впишите ужин со мною в график цесаревича на сегодня, – бросил ему в спину Николай Петрович.
Ещё до ужина верховному правителю доложили, что лаборантка, подменившая на первичной диспансеризации анализ, уже даёт показания. С её слов пробирку с кровью Анны она случайно разбила. И из страха перед строгой начальницей сфабриковала новые образцы уже со своей кровью. А на старые анализы Анны, хранившиеся в Едином медицинском банке, никому не пришло в голову взглянуть. Нелепая случайность, а сколько теперь проблем!
Николай Петрович, согласно этикету, пришёл раньше цесаревича и, подбирая нужные слова для разговора, обещавшего быть тяжёлым уже сидел за длинным столом, сервированном, однако, только на двух человек. Цесаревич вошёл бодрым шагом и крепко пожал ему руку. По лицу Алексея нельзя было сказать, знает ли он о возникшей проблеме с его женитьбой. Он дружелюбно щурил свои серые глаза на верховного правителя чуть сверху, так как был почти на полторы головы выше него. Наконец, они трижды облобызались, уколов бородами щёки друг друга, и цесаревич пригласил садиться за стол.
Начали с постороннего. Цесаревич пустился в рассуждения о ситуации в Объединённой Персии. Верховный больше молчал, тихо радуясь своему верному выбору. Россию предстояло возглавить умному и последовательному политику. Наконец, умело вставляя фразы, Николай Петрович, как и хотел, вывел разговор на прошлое, на начало всего большого дела.
– Помнишь, Алексей, наше знакомство? – спросил он. Только он да родители были с наследником на «ты».
– Да… Я тогда жутко испугался. Мне ж пять лет всего было, а тут приехало столько мужчин, почти все в военной форме. Потом этот скоропостижный переезд в закрытый городок…
– Да, Алексей! Время было сложное. Когда мы отобрали двадцать пять претендентов на титул цесаревича, на их переезд с родителями у нас были считанные часы. И одну семью мы перевезти не успели, ты помнишь: кто-то выдал их данные антиимперским головорезам.
– Да уж, а сколько у нас было просто завистников!
– Не говори так про наш народ. Да, среди не прошедших отбор были и обиженные. Сам объяснял одному ретивому отцу, почему недостаточно показать максимальный потенциал развития сына, почему наследник должен быть абсолютно здоров. Но большинство-то перекрестилось, когда отсеялось. Все ж понимают, что это за ноша.
– Понимают ли? Вспомни, как Михаил Архангелов отреагировал, когда был последний отсев. А вроде тихоней был.
– Миша некрасиво себя повёл. И это только подтвердило правильность нашего решения оставить лишь двух цесаревичей и тебя как основного. Возможно, это был очень большой риск, но я надеюсь, что ты станешь родоначальником новой династии. Поскольку ты, я уверен, понимаешь, какой это крест.
Николай Петрович посмотрел в глаза цесаревичу, внутренне обрадовавшись, что тот не отвёл взгляда. Можно переходить к основному.
– Увы, Алексей, судьба решила, что тебе необходимо продемонстрировать это уже в начале пути.
– В смысле? – не понял цесаревич.
– У меня для тебя есть плохие новости. Ты не сможешь обвенчаться с Анной Полыхаевой по медицинским показателям.
– По каким ещё показателям? – в глазах наследника появилась растерянность. Для него это оказалось всё-таки новостью.
– У неё отрицательный резус-фактор крови. А значит, высока вероятность проблем со здоровьем ваших общих детей. Чтобы этого избежать, в секретной директиве прописана невозможность твоего брака с девушкой, имеющей отрицательный резус-фактор.
Повисло долгое молчание.
– Я понимаю, Алексей, тебе сейчас нелегко, но это так.
Цесаревич поднял тяжёлый взгляд на верховного правителя:
– Я уступлю трон Константину.
– Давай сделаем вид, что я этого сейчас не слышал. И я не говорю даже про удар по репутации новой династии в случае твоего отречения. Ты принёс присягу при получении титула цесаревича. Присягу, которая, по мне, страшнее монашеских обетов. И ты не можешь отречься. Если я в тебе не ошибся.
– Но я люблю её.
– Тем более. Если хочешь, чтобы она и её дети жили в благополучной Российской империи. Той империи, к воцарению в которой тебя готовили долгие двадцать лет. Шаг за шагом. Ступенька за ступенькой. И я уже давно понял, что ты лучший из отобранных кандидатов. Константин мне тоже очень нравится. Но если цесаревич, пусть и из-за большой любви, отрекается от своего высшего долга, то как должны вести себя подданные? Не знаешь? Я объясню. Тогда завтра полицейский возьмёт взятку, чтобы купить своей возлюбленной золотое колье. Военный откажется пойти в атаку, так как не захочет оставлять свою возлюбленную вдовой, а детей – сиротами. Хирург скажет, что его рабочий день закончен, и его ждёт семья, а больной умрёт под скальпелем его менее опытного ученика…
