И чаепитье явно сократив,

Коварная с подругой распрощалась,

В то время на важнейшие дела,

Намерено и искренне ссылалась.

Задуманное дело, удалось.

Осталось навестить в лесу колдунью,

Картину, что украла передать…

Она боялась искренне ведунью,

Но чувства к Серафиму брали верх.

Наполовину к счастью путь проделан.

Злодейка не могла вернуть всё вспять,

И если сказать честно, не хотела.

Ждать вечера не стала в этот раз.

Отправилась, как будто за грибами,

Корзиночку плетёную забрав,

Стуча в волненье все-таки зубами.

Она пошла, испытывая страх,

По только ею хоженой дороге.

Как только в лес коварная вошла,

С трудом ей подчиняться стали ноги.

Затем они буквально понесли

Запутанными тайными путями

К ужасной, что желала видеть холст,

Дорогой куда люди не ступали.

Колдунья ожидала на крыльце.

Девицу она вновь предупредила,

Что разговор их будет лишь внутри

И взглядом в дом девицу «проводила».

«Дай посмотреть портрет, что принесла» —

Хозяйка мест загадочных сказала,

«Не слишком расторопной ты была.

Я сутки в нетерпенье ожидала!»

Девица передала тут же холст.

Колдунья Ольги лик не оценила,

Ведь для неё не образ важен был,

А выбранная для работ холстина.

Понюхав и пощупав грубо ткань,

Она под ноги девушке швырнула

С довольною улыбкой сей предмет

И облегчённо с радостью вздохнула,

Сказав: «Теперь спокойно можно спать.

Боязнь была, похоже, беспредметной.

Картина не опасна, ведь она

Меняться станет с Ольгой незаметно.

Изображённой лик не сохранить.

Один волшебный холст такое сможет,

Который для художника вчера

По счастью недоступен был, похоже.

То к лучшему… Людишкам не успеть

Что-либо изменить. Пора настала

О красоте девицы позабыть,

Ведь ложка, что ты ядом пропитала

Соперницу в волшебный плен взяла.

Смотри, вглядись сейчас в эту картину.

На ней девица стала уж бледна.

И свет, что был внутри, её покинул…»

Пришедшая, подняв вмиг полотно,

Заметила, что Ольга изменилась.

И в самом деле, дивное лицо,

Улыбкой лучезарной не светилось.

Подчёркнутая в красках красота,

Заметно из картины убывала.

Подобное воздействие злых чар

Коварная с трудом осознавала.

Убрав в корзину холст, она ушла…

Колдунья деву не остановила.

Возможность прекращенья подлых дел,

Она, казалось ей, предотвратила.

Осталось лишь немного подождать,

Когда наполнит душу ликованье,

И люд сумеет, наконец, понять,

Насколько велико её влиянье.

Мечтала ведьма выказать им власть.

Представилась ей редкая удача

Завистницей пришедшей обладать.

Да, слабость душ в злодействе много значат.

Пока мечты, колдунью захлестнув,

Давали ей взрастить лихие силы.

Соперница, задумавшая зло,

Из мест сих свои ноги уносила,

Нет-нет бросая на картину взгляд,

Не веря в то, что Ольга изменилась.

Но сказанная лиходейкой речь

Теперь ещё сильнее подтвердилась.

Лицо бледнело прямо на глазах,

Казалось, жизнь тихонько утекала.

На сердце девы камень грузом лёг,

И радость от того не пребывала.

Украденную вещь нужно вернуть.

Соперница хитрить, увы, умела.

Притворство и желанье делать зло,

Скажу вам, в тот момент не оскудело.

Она явилась к Ольге, как всегда,

Чтоб обсудить план действий при гулянье,

И показала, будто бы дивясь,

Что обладала красочною тканью,

Которую «отбила» по пути

У чёрной, злобной, яростной вороны.

Придумав, как она сломала клюв,

При битве с нею из-за обороны.

Красавица, конечно же, всему

Услышанному очень удивилась.

Пропажу за икону вновь убрав,

Она пред нею тут же помолилась,

И «верную подругу» от души

За сделанное поблагодарила,

Ведь в пору ту представить не могла,

Чтоб в доме без холста происходило.

Однако «праздник» встречи и возврат

Потери не принес большую радость.

Призналась Ольга, что она с утра

Вдруг стала ощущать нежданно слабость,

Что стала вдруг кружиться голова,

Желание общения отпало.

Подобных ощущений, как теперь,

Она с явленьем в свет, не ощущала.

Соперница заликовав в душе,

Красавицу притворно пожалела,

И до прихода старших, торопясь

Покинуть дом, конечно же, успела.

Ей рисовалось в призрачных мечтах,

Как глянется сегодня Серафиму.

Осталось платье новое надеть,

Венок сплести… Тогда её воспримут

В отсутствии «красотки» основной,

Не менее пригожей и достойной.

Внутри неё пропал недавний страх,

Душа холодной стала и спокойной.

А в это время полотно надежд

Её, во исцеленье, разрушалось,

И времени порадоваться злу

Действительно немного оставалось,

Ведь так желанный сердцу Серафим

Беседовал с художником, который

Заманчиво и ярко описал,

Бескрайние, обширные просторы,

Где можно, да и нужно побывать,

Чтоб стать в резьбе по дереву великим.

Наставников чудесных повстречать,

Которых нет в местах, по сути, диких…

Но парень не тщеславен был пока.

Да и потом, как можно бросить Ольгу?

Он даже и на миг не представлял,

Что можно быть вдали от милой долго.

И видя, что легко уговорить

На путь в страну познаний не даётся,

И что лежит препятствием любовь,

С которой горы сдвинуть удаётся,

Чудесный мастер начал раскрывать

Пред юношей таинственные вещи.

Ему пришлось теперь уж рассказать

О помыслах коварных и зловещих

Нечистых женщин, как они близки,

Чтоб красоту девицы уничтожить,

О том, что только дерево спасти

Возлюбленную может быть поможет.

Но в сих местах подобных не растёт,

И нужно обладать будет уменьем

Из древесины некое создать,

Что станет для красавицы спасеньем.

А в подтвержденье сказанным словам,

Велел художник вечером пройтиться.

И если на гулянье Ольги нет,

То к ней с другим подарком заявиться

И посмотреть, что девушка уже,

Неясною болезней заболела,

Что яркое и дивное лицо,

Заметно за один день побледнело.

И редкий для деревни этой гость,

Имея явно опыт за спиною,

Сказал: «Ты должен Ольгу убедить,

Что лишь она начертана судьбою,

И для тебя милее её нет,

Что ты вернёшься непременно вскоре,

И что сумеешь с ней преодолеть

Любые неприятности и горе.

Любимой нужно только подождать,

И главное, надеяться и верить.

Ты должен попросить, чтоб тайну слов

Она не смела до поры доверить

Ни близким, ни далёким – никому,

Тем более какой-нибудь подруге.

Пусть в ней не зародится дикий страх,

Когда тебя искать станут в округе.

Уверь её. Дай девушке понять

Насколько неподдельно твоё чувство.

Коль любишь – значит это донесёшь.

Ты мастер, а любить тоже искусство…»

И веря и не веря, Серафим,

Решил один тотчас же прогуляться.

Ему было достаточно минут,

Чтоб выглядеть пригоже и собраться.

Он не пошёл, конечно же, к друзьям,

А сразу же направился в дом Ольги,

Тихонько постучался к ней в окно,

Чтоб не родить людские кривотолки

И попросил девицу уделить

Ему хотя бы малое вниманье,

В душе ещё надеясь, что их гость

Ошибся и чудесное свиданье

Услышанное прежде, зачеркнёт,

И уходить ему будет не надо.

Жизнь в радости и дальше потечёт,

Когда она близ будет как награда.

Но бледность подтвердилась, да и нрав

В бессилье стал спокойнее и мягче.

Она с ним говорила, но была

Душою далека, как будто спящей.

И даже чувства несшие слова

«Впитала» безучастно и спокойно,

Казалось, ей уж было всё равно:

Любовь, покой… Не потому что больно,

А потому что силы шли на нет.

Их будто бы незримо забирали.

И угасая, дивные черты

Всё это, несомненно, подтверждали.