Из предложенного списка наиболее подходящими для себя заклинаниями Зиргрин посчитал скрывающую иллюзию воздушной магии в комбинации с теневым шагом, которым владел Хмурый, и поглощением присутствия. Последняя магия также относилась к темной. Эти три заклинания в совокупности теоретически могли сделать его невидимым и неслышимым для окружающих. В первом же своем еженедельном бою парень испробовал новые умения и остался очень доволен результатом! Выставленный против него эльф даже не увидел своего противника и не понял, откуда пришла смерть. И врожденная склонность к магии земли не помогла эльфу обнаружить противника. Тьма хорошо укрывала от других стихий. Увы, но темная магия имела свои изъяны. Кто-то со способностями к Тьме, превышавшими способности архана, мог очень легко его заметить. Как замечал Хмурого Зиргрин. Но здесь уже вопрос ситуативный. Если применять магию грамотно — то она сулила большие перспективы!

С новым куратором Зиргрину было легче ужиться. Нет, он не облегчил его тренировки, не стал как-то потакать. Можно было сказать, что Советник даже усилил давление на своего ученика. Но, по крайней мере, он пояснял причины своих приказов. Признавая обоснованность требований своего мучителя, архан скрипел зубами, но все выполнял. Когда стоял вопрос выживания — то было совсем не до шуток.

Новая рабыня, которую звали Унар, ежедневно перевязывала его раны, стирала постельное белье и убиралась в доме. Архан с ней практически не разговаривал. С каждым днем молчание казалось ему все более естественным. Он привыкал, как и говорил куратор. Конечно, парень мог обратиться к Советнику с вопросом или просьбой. Только для этого нужно было встать на колени. Для сохранившего остатки собственной гордости Зиргрина подобное было просто неприемлемо. Так что он молчал практически все время, лишь изредка обращаясь к орчанке по какому-либо вопросу, который в тишине было не решить. С куратором же Зиргрин часто не говорил неделями. Советник просто ни о чем его не спрашивал, а архан сам к нему, по понятным причинам, не обращался.

Однако с течением времени Зиргрин становился все более задумчивым. Принц Ликир ему уже не просто не нравился, мальчишка вызывал отвращение. Архану в «клетке» приходилось творить разное… Но он был вынужден это делать. Ликир же уродовал симпатичных рабынь ради собственного развлечения. Он не хотел служить такому человеку! Единственный выход — это попасть в отбор тени Ренана.

Спустя четыре месяца после того, как Зиргрину был назначен новый куратор, он все же встал на колени. Впервые он это сделал добровольно. Пришлось затолкать свою гордость подальше, когда речь шла о собственном будущем.

— Говори, — произнес Советник, не ожидавший подобного. За четыре месяца он неплохо изучил своего ученика и прекрасно понимал его характер. Все это время куратор был уверен, что мальчишке придется нелегко с таким негибким отношением к некотором вещам.

– Я прошу увеличить нагрузки, куратор.

— Зачем? — даже искажавшая голос маска теней не смогла скрыть удивление в голосе Советника. Парень и без того страдал сильнее остальных учеников «зверинца».

– Хочу попасть в отбор теней для принца Ренана, куратор.

– Забудь, Зург. До его совершеннолетия осталось меньше двух лет. Ты не догонишь остальных учеников за это время! Те, кто примет участие в отборе, живут в «зверинце» не меньше семи лет! Ты здесь едва ли год. Этого мало!

– Я хочу попробовать, куратор. Прошу…

Советник задумался. Затея была очень глупой. Слишком глупой! Однако, если использовать это его желание в качестве мотивации… И способа вывести мальчишку на чистую воду! Куратор просто устал его раз за разом провоцировать, в надежде, что парень сделает то, что от него требовалось.

— Начнем наращивать нагрузку постепенно. Я решу, выполнять ли твою просьбу, по мере твоего прогресса. Если не сможешь идти в ногу с увеличением нагрузки, то к этой теме мы больше не вернемся.

– Спасибо, куратор, — Зиргрин хорошо понимал, какую яму только что себе выкопал. Но становиться тенью Ликира он не хотел! В своем непростом положении ему хотелось решить самостоятельно хотя бы это.

— Завтра у тебя особый день. Ты помнишь, что обещал? Я не стану брать тебя под контроль.

— Я все сделаю сам, куратор, -- произнес архан.

Не нужно было уточнять, что имел ввиду Советник. Следующий день для рабыни-орчанки был последним. Парень старательно ее игнорировал, но, волей-неволей, он к ней все равно успел привыкнуть.

За прошедшие месяцы он не переставал экспериментировать. Основной целью было добиться того, чтобы его яд не разрушался, оказавшись вдали от его энергетического поля. Обращенный дар влиял на все процессы жизнедеятельности теней. Саморазрушение тел после смерти было не единственной их особенностью. Разрушалось все, что оказывалось отделено от тела. Отрубленная рука тени рассыпалась энергетической пылью, то же самое относилось к крови, слюне и тп. Соответственно, это свойство нес и яд архана. Им можно было смазать кинжал или клинок. До тех пор, пока яд находился в радиусе воздействия энергии тела Зиргрина, он сохранялся. Но покинув его – разрушался. Это осложняло работу с метательными иглами, арбалетными болтами или с ядом длительного воздействия.

Отказываться от своих преимуществ архану совершенно не хотелось. Разобравшись в принципах действия обращенного дара, Зиргрин задумался над тем, как сохранить присутствие своей энергетики в емкости с ядом даже тогда, когда он не находится рядом с ней. Ответ нашелся в магии духовного контроля. Если уничтожить подконтрольного духа, распылив слившуюся с ним часть души носителя, то можно было попробовать растворить получившуюся энергию в яде. Боль от разрушения части души? В последнее время он на нее даже внимания не обращал.

Несколько недель заняли эксперименты и корректировки, но результата он добился. Если была необходимость сохранить яд, то у него был и способ добиться этого. Одно из применений этому он нашел и сейчас.

– Унар.

– Да, хозяин? – орчанка удивилась. Он никогда не звал ее по имени.

Зиргрин протянул ей стеклянную мензурку с желто-зеленой вязкой жидкостью.

– Завтра с утра выпей. Это не отключит боль целиком, иначе куратор заметит странности, но снимет большую ее часть.

Орчанка вздрогнула. Она не имела иллюзий о собственной участи, но узнать, что на следующий день случится самое худшее… Ее народ спокойно относился к смерти. Они были гордыми воинами. Даже женщины орочьего племени знали, с какой стороны держаться за оружие. Унар была готова к любой участи. Но это не отменяло того, что ей было страшно. Девушка нерешительно приняла мензурку. Она знала, что это такое. Архан не скрывал свои эксперименты. Даже иногда просил ее присматривать, не станет ли разрушаться яд в его отсутствие, и если станет, то через какое время.

– Спасибо, хозяин.

– Я убил бы тебя сейчас, если бы не приказ куратора, запрещающий это. Прости. Мы с тобой оба не свободны. Главное, не моли меня о смерти.

– Я встречу своих предков с гордо поднятой головой, – ответила орчанка, пряча за пояс флакон с ядом.

Всю следующую ночь Унар провела в молитвах. У воинов-орков был особый обряд, проходя через который, они готовились к смерти, если знали, что в предстоящем бою она неминуема. Орчанка не была воином, но предстоящее ей испытание ставило рабыню с ними на один уровень. Зиргрин смотрел в деревянный потолок своего дома и слушал рыкающий язык орочьих молитв, мешавший ему спать, даже не думая вмешиваться.

А на следующий день, отогнав от себя все эмоции, Зиргрин выполнил все, что приказал его куратор. Унар шипела от боли, но не кричала, поразив этим даже многое повидавшего Советника. Конечно, знай он, что сделал его ученик, то значительно меньше восхищался бы ее стойкостью. Но все имеет свойство кончаться. Настало время и окончить мучения девушки, оборвав ее жизнь.

– Хорошо, – кивнул наставник, подводя итог увиденному. – Следующая сможет прожить с тобой чуть дольше. Если ты, конечно, сам не захочешь подвергнуть ее пыткам раньше моего приказа. В этом ты свободен сам решать.