Становилось довольно жарко, и я предложил зайти в чайхану, выпить холодной воды или то, что там предложат. Все, что говорили вокруг, мы прекрасно понимали, но вот говорить не пытались, в языке аборигенов было много гортанных звуков. Я, попробовав что-то произнести, потерпел фиаско и больше этого делать не пытался. Кое-как объяснив обслуге, чего нам надо, и отдав одну серебряную монету, дождался, что нам принесли какой-то местный напиток, холодный и немного терпкий.

– Пейте, не бойтесь, – повторял бородатый мужчина в расшитом халате, как и все окружающие, с тюрбаном на голове. – Пейте, это санбуза…

Название мне ничего не говорило, но напиток очень хорошо утолял жажду. Выпив его, мы поблагодарили, по всей видимости, хозяина чайханы, или как это тут называлось. В ответ за свою монету я получил целую жменю медных монет с местными иероглифами по окружности и с отверстием посередине. С интересом посмотрел на них и протянул несколько монет спутникам, пусть полюбуются.

Обходя местный рынок, мы попали на участок, где продавали живность. Конечно, нас интересовали лошади, но местные скакуны нас не удивили, это были низкорослые лохматые лошадки, довольно неказистые. Пусть хозяин и расхваливал их, говоря о неприхотливости в корме, о большой выносливости в походе и еще много о чем. Наряду с лошадьми продавались и верблюды, тоже верховые, обученные сражаться под воином, – незаменимые средства передвижения через пустыню. Но больше всего удивило то, что тут были и огромные лоси с седлами, выученные ходить под всадником, да и стоили они тоже, видать, не мало. Даже попали на участок, где продавали рабов, правда загон был почти пустой, лишь несколько угрюмых мужиков с клеймом на лбу слонялись по нему. Торговец или распорядитель, не знаю, как правильно, завидев нас, сразу же заявил, что предложить ничего не может. А те, что есть, это воры, которые по указу шахиншаха будут отправлены на строительство дорог. Немного поплутав, мы, наконец, покинули местный базар.

Выйдя с рынка, мы оказались на площади, на которой стоял красивый храм, напоминающий мечеть, и тут произошла неожиданность. Попавшийся нам навстречу какой-то человек в обносках с бритой и непокрытой головой вдруг завопил, быстро говоря и указывая на нас рукой:

– Посмотрите, правоверные, как пришлые варвары нарушают наши заповеди, как они не чтят богов, да будут они велики всегда. Они приносят нам свои правила, они уже приводят своих грязных женщин с незакрытым лицом пред лик светлых богов. Смотрите, правоверные, на их лица, и как вырядилась эта бесстыжая девка, в обтягивающих ее одеждах. За такое любой должен бросить в нее камнем, это скверна, разъедающая веру и развращающая умы… – верещал этот человек, тыкая в нас пальцем.

Мы попытались тихонько развернуться и сбежать, но не тут-то было, нас мгновенно окружила толпа таких же оборванцев, которая принялась визжать, тыкая в нас пальцами, сквернословя и понося на чем свет стоит. К оборванцам присоединились прохожие и просто зеваки, толпа разрасталась. Но народ просто глазел, бесновались в основном местные нищие. Мы стояли, сбившись в кучу, когда же я оглядел своих попутчиков, то обратил внимание на то, что куда-то пропал Брюс. В руках у некоторых беснующихся появились палки, и в нас полетели камни. Оборванцы попытались палками ударить нас, целились в основном по Ивасте. Один из камней ударил ее по плечу, и я, затолкав ее себе за спину, посмотрел на Ирвина.

– Если что, сможешь прикрыть мне спину? – спросил я, глядя ему в глаза.

– Можете не сомневаться, – улыбнулся он, я даже растерялся немного, увидев первый раз за все время, как Ирвин Тальбот улыбнулся. Страсти все разгорались, уже несколько раз палки доставали Ивасту, я выхватил меч и даже отрубил несколько, но толпа напирала. Вдруг крики начали стихать, палки стали падать на землю, тот самый, кто начал весь это бардак, зачинщик скандала вдруг поклонился и пробормотал:

– Прости нас, великая, прошу тебя, не гневайся солнцеликая охотница, – и он упал на колени. Я оглянулся и увидел, что Иваста начала оборачиваться, схватил ее за руку, вернее уже за лапу, хорошо хоть, она не обернулась полностью.

– Иваста, прекрати сейчас же…

Та словно очнулась от наваждения и с противным хрустом стала возвращаться в человеческое тело. Толпа уже вся стояла на коленях, опустив головы и стараясь не смотреть на нас. Ухватив Ивасту за руку, я кинулся наутек, благо некоторые, даже стоя на коленях, отодвинулись, давая нам проход. Выбравшись из толпы, я почти бегом бросился к гостинице, таща за руку Ивасту. Сзади топал Ирвин, а вот Брюса нигде не было. Почти возле самой гостиницы я увидел спешащего нам навстречу проводника.

– Что случилось? У вас все нормально? – спросил он, когда мы сблизились.

– Можно сказать, что да, – ответил я, – правда, были незапланированные неожиданности.

И перейдя на шаг, принялся рассказывать о произошедшем нападении у храма местному божеству.

– Хм… – задумчиво протянул проводник, – давно я не работал с этой реальностью. В общем, вы сейчас идите в комнаты, а я разузнаю, что произошло и как быть дальше.

Вернулся проводник примерно где-то через час, с ним и Брюс появился.

– Всем срочно собраться, мы уходим, пока это возможно, – поставил нас в известность наш проводник.

– Брюс, ты куда пропал? – спросил я шевалье, когда мы уже отъезжали от гостиницы.

– Да я засмотрелся, а когда опомнился, вас и след простыл, – ответил он, отводя глаза в сторону. При этом словно какой-то звоночек тренькнул у меня в голове. – Меня проводник нашел и привел, он перед этим в храм заходил и о чем-то с нищими разговаривал. А куда мы направляемся и почему покинули гостиницу?

– Не знаю, Брюс, – и я рассказал ему, что произошло с нами у храма, хотя в голове билась мысль, и она мне очень не нравилась.

– Да ты что? – удивлялся он. – Ничего себе…

Но удивление его было явно каким-то наигранным, ненастоящим. Я и это отметил, загадок только прибавлялось. Ехали мы долго, часа четыре; конь – это ведь не автомобиль, переодически ему нужен отдых, вода и корм. Вот мы и остановились у небольшой речки – напоить коней и самим немного размять ноги.

– Прошу всех внимательно выслушать меня. В связи с некоторыми обстоятельствами, вернее с невоздержанностью нашей леди, нам приходится спешно покидать эту реальность. Позже я расскажу, что произошло и почему мы спешно уходим. Реальность, по которой мы продолжим путь, очень опасна, и по ней практически никто не ходит, поэтому всем следует держаться вместе, не растягиваться и реагировать на любой шум или движение. Я двигаюсь впереди… замыкающим… – он посмотрел на меня и кивнул головой, – вы. Сейчас отдыхаем, ужинаем, ночью будем переходить, там как раз будет день. Еще раз повторю: следует быть внимательными, – он посмотрел на Брюса, – выполнять любое мое распоряжение, каким бы диким оно вам ни казалось.

С этими словами он ослабил подпругу лошади и пустил ее пастись. Мы последовали его примеру, а потом я отдал кое-какие продукты Ивасте, и та стала готовить ужин. Мы похлебали жидкой каши и принялись слушать проводника.

– Можно вам задать вопрос? – спросил я и, когда получил разрешение, спросил: – Как вас зовут, как нам к вам обращаться?

– Прошу прощения, – улыбнулся он, – не представился сразу – обращайтесь ко мне Тариэль или просто Шерп.

Что-то знакомое я услышал в последнем слове, но так и не вспомнил что, да и Тариэль начал рассказывать.

– В мире ничто не бывает постоянным, даже физические законы, – проговорив это, он осмотрел нас и понял, что большинство ничего не поняли из его слов. Стал говорить проще.

– Давно в этой реальности были другие боги. Как произошло, что им пришлось уйти, не знаю, да мне это и не нужно. Может, проиграли войну, а может, совершили недостойный богов поступок, и старшие боги у них забрали эту реальность. В результате сейчас тут другие божества, и они очень ревниво следят за всем, что здесь происходит. Но вот у предыдущих богов была богиня Солнцеликая охотница, которая могла оборачиваться в любого зверя по желанию… И когда леди стала оборачиваться, ее и приняли за ушедшую богиню. А так как это произошло у храма всех богов, сами понимаете, сразу стало известно нынешним богам. Я смог переговорить с ними, и нам дали сутки, чтобы покинуть эту реальность, и час, чтобы покинуть город. Вот мы и спешили убраться, чтобы не попасть под немилость богов. А сейчас спать, впереди тяжелый день.