— Вера? — повторил Антон.

Я посмотрела в его глаза, не знаю, что я хотела там увидеть, раскаяние или сожаление. Знаю одно, под его пристальным взглядом мне стало неуютно, словно он знает все мои мысли и тайны.

— Ладно, идём, но только ненадолго!

Когда мы поднимались в лифте на нужный этаж, я вдруг почувствовала панику. Я стояла так близко к Антону в тесном лифте, что наши руки почти соприкасались, а в воздухе перемешались мое смятение с уверенностью и напором Антона. Но я держалась уверенно, ни один человек в мире не сказал бы, что я испытываю жуткое волнение.

Что ж, лифт оказался слишком маленьким для нас двоих. Казалось, воздух пропитан напряжением.

В моей голове кружили странные мысли, и зачем я пригласила его зайти? Что такого он хочет сказать, чего не может у подъезда? Хочет посмотреть на Платона? Если так, ему не повезло, я не стала бы впускать Антона, окажись сын дома. Но пути назад уже не было, двери лифта открылись, и я поскорее вышла, ограждая себя от близости Антона.

Несколько поворотов ключа, и вот мы у меня дома. Квартира небольшая, но зато моя, почти моя, осталось выплатить не так много. Я очень гордилась этим своим приобретением.

— Проходи, — сказала я, раздеваясь и прошла в комнату, Антон направился за мной.

Антон прошёл в кухню-гостиную.

— Присаживайся, — я жестом указала на диван. — Чай? — предложила я ровным тоном.

— Из твоих уст звучит так, будто ты мне яд предлагаешь, а не чай.

— Как хочешь, — я пожала плечами, села на противоположной стороне дивана, подальше от него, как будто он может быть опасен.

— Так и будешь вести себя как ёжик? — хмыкает Антон.

Я хмурюсь.

— Говори, что хотел и уходи, — говорю я. — Я устала.

— Хотел узнать, как ты живёшь…

— Неплохо, знаешь ли.

— Я не знал, что в поездку вы собирались изначально все вместе, я не поеду, езжайте отдыхать, — говорит он ровно.

— Спасибо, — киваю я.

Это радует!

— А где… твой сын? — спрашивает Антон.

Я растянула губы в улыбке.

— Ты ведь именно за этим и пришёл. Узнать про Платона?

В моем голосе можно распознать дерзость, сама себе удивляюсь.

Всё, что требовалось доказать… Гриша оказался прав, Антон явился выяснить имеет ли ребёнок к нему хоть какое-то отношение. И пришёл даже раньше, чем я ожидала! Мои руки мгновенно покрываются гусиной кожей. Хорошо, что на мне блузка с длинным рукавом, Антон не заметит…

И чего я так нервничаю!?

— Как можно было назвать нашего сына Платоном!? Вера? Что за имя!? — взорвался Антон, его спокойствие мигом улетучилось. — Назвала ребёнка в честь этого скряги Платона Тихомировича? Я до сих пор помню, как он не пустил меня на занятие за опоздание, а потом мы с тобой провели время на отработках! С этого, считай, и началось наше с тобой знакомство!

Я теряюсь от его напора, такого внезапного заявления точно не ожидала!

— Я вообще — то пригласила тебя к себе домой, не для того, чтобы ты мне тут допрос устраивал! — резко отвечаю я.

А для чего я его пригласила? Дура потому что!

Вижу, что Антон старается взять себя в руки, хотя это у него плохо получается. Он нервно запускает руку в волосы, привычное движение для него, давно мною забытое.

Я вся натягиваюсь, как струна. Хотя, думаю, Антон понимает, ещё одна такая выходка с его стороны и он быстро уйдёт отсюда.

Ловлю взгляд Антона, он явно смотрит на холодильник, где красуются рисунки Платоши.

Антон смотрит на рисунки с интересом и, если мне не изменяет зрение, с умилением…

— Это ведь мой сын, да? — вновь задаёт он вопрос, но уже спокойным тоном. — Где он?

Я игнорирую первый вопрос.

— Платон с няней сегодня на подготовительных занятиях, — я смотрю на наручные часы. — Придут не скоро.

— Ты ведь солгала мне тогда? Да? Ведь это не шутка была!? Ты была беременна!

Антон поднимается так резко, что я и моргнуть не успеваю, пересекает расстояние, разделяющее нас и потянув меня за руку, поднимает с дивана. Я стою, ошарашенная, чувствую, как кожу начинает покалывать от волнения.

— Я хочу услышать ответ! — говорит Антон.

Требовательно, жёстко, настойчиво.

Если бы не Маша… я бы переступила через свою обиду. Наверное… Но она моя подруга, а он её жених, я не могу разрушать их счастье. Не должна.

Что, если мы могли бы быть счастливы с ним? Он, я и наш сын, пусть время упущено, но могли бы наверстать… Но тогда я предам своих подруг, поступлю подло и нечестно. Я не буду этого делать.

Демоны борются во мне.

Антон берет меня за руку, а моё сердце сжимается. Как тогда, семь лет назад…

Он такой уверенный в себе, такой чертовски притягательный, хочется упасть в его объятия и раствориться в них… Поддаться порыву и будь, что будет!

Но вместо этого я выдергиваю свою руку и отступаю на шаг назад.

— Что ты делаешь!? — недовольно шиплю я. — У тебя невеста есть!

— Вера! Ответь мне на вопрос! — гремит он.

— Да не твой это ребёнок! Не твой! Доволен!? — выкрикиваю я. — Можешь продолжать вешаться на каждую встречную поперечную!

Он хмурится. Вышло обидно.

— О чем ты говоришь?

— Ни о чём, — бурчу я. — Ты за этим приходил? Всё выяснил? Пока. Можешь идти.

— Если не мой, то чей? Маша сказала, что ты в институте с кем-то встречалась… А в институте ты встречалась только со мной!

— Не обольщайся, не только с тобой. Мы тогда расстались, я не долго горевала, встречалась сразу с двумя, поэтому с тобой и разошлись, — говорю быстро и пожимаю плечами.

Какая искусная ложь…

У Антона такое лицо, будто я его режу без ножа.

— Так значит!? — его губы превращаются в тонкую линию.

— Да, так! — я улыбаюсь.

Хотя эта улыбка даётся мне, ох, как непросто.

— Хорошо, — цедит Антон и уходит.

Я стою, едва дышу.

Слышу, как он быстро обувается, а затем хлопает входная дверь.

Я не в силах больше держать себя в руках, обхватываю себя руками и заливаюсь слезами.

Антон уходит, а я чувствую растерянность и тревогу.

Насколько плохо я поступила по десятибалльной шкале? На одиннадцать, не меньше.

Солгала, сказала отцу ребёнка, что он не имеет к нему никакого отношения! Глупый поступок, глупый, но нужный. Я не могла предать Машу, да и дело даже не в ней. Я всё ещё была зла на Антона… хотя, в этой истории виноваты были оба. У меня только-только всё начало налаживаться, а тут он, ищет правды…

Я подошла к окну, которое выходило во внутренний двор. Тёмный силуэт стремительно пересекает двор и скрывается в черном автомобиле, через секунду тот резко срывается с места.

Странное чувство, мне становится горько и обидно, что Антон так легко поверил в мою ложь. Неужели и правда мог подумать, что я встречалась с кем-то ещё.

И зачем я наговорила на себя?

От этой лжи становится мерзко на душе.

Открываю шкафчик и достаю бутылку вина. Чаем тут не отделаться.

Терпкое вино притупляет мои сожаления, но ненадолго. Я предаюсь воспоминаниям, упорно хочу не думать про Антона и его внезапный визит. Что ж, я по крайней мере отделалась от него, раз и навсегда. Он явно был оскорблен моими словами.

Успокаиваю себя, что поступила правильно, Антон жених Маши! У них была помолвка, огромный бриллиант сверкает на её пальце, а она сама так и светится от счастья.

Чувствую себя как в каком-то фильме, где героиня дружит с невестой жениха, а сама в тайне влюблена в него и всеми правдами и неправдами хочет разлучить их.

Так, стоп!

Я не влюблена!

Никого разлучать не собираюсь!

Слышу, как открывается дверь. Это Аня и Платон.

— Вера Геннадьевна, вы дома, здравствуйте! — громко говорит няня уже из прихожей.

Я допиваю вино и убираю бокал, смахиваю со щеки непрошенную слезу.

— Мам, привет! Мы сегодня считали и учили цифры! — в комнату влетает Платон, щеки румяные, глаза горят, ему не терпится поделиться впечатлениями за день.