– Есть-есть, – убежденно ответил чудак. – Просто они хитрющие: наживку забирают, но сами не ловятся…

– Не хочу вас огорчать, но я не уверен, что внизу плавают сомы, мистер Морби.

Чудак вскинул указательный палец и с горячностью заявил:

– Но кто-то же съедает моих червячков! Кто, если не сомы?

– Может, люди-кроты? – невесело усмехнулся Бикни.

– Ну же, мальчик мой, людей-кротов не существует. Это все знают.

Бикни кивнул.

– Не буду вам мешать, мистер Морби. Счастливого Нового года.

Чудак поднял на воришку грустный взгляд.

– Новый год, да… Я собирался отправиться на охоту за Человеком-в-красном, но мой… мой сачок порвался. Миссис Морбиньяк его никак не зашьет. А я ведь хотел для нее подарок у Человека-в-красном раздобыть.

Бикни опустил голову. Миссис Морбиньяк ничего не смогла бы зашить, потому что никакой миссис Морбиньяк не существовало, как тех людей-кротов, – мистер Морби был одним из самых одиноких людей в этом городе.

– Хорошего вечера, сэр, – сказал Бикни и побрел дальше по улице.

– Ловись, ловись рыбка… – прозвучало ему вслед…

…Бикни и не заметил, как выбрел к главпочтамту.

Ноги сами несли его к кварталу Странные Окна, где жил Артур. Друг ждал игрушки на ёлку, и от одной только мысли о том, как он вскоре огорчится, Бикни стало так гадко на душе, что его всего передернуло.

Неподалеку раздались крики, и Бикни прищурился, пытаясь разглядеть в сгустившейся вечерней темноте, что там происходит. На узкой улочке Старых Конвертов ему открылась весьма отвратительная сцена.

Стульчик, на котором обычно сидела Глухая Мадлен, был перевернут и лежал на снегу. Рядом валялась виолонтуба, а из сугроба торчал смычок. Сама Мадлен изо всех сил тянула на себя шляпу, за другой конец которой держались двое мальчишек из уличной банды «Крысятников», о чем говорили их маски в виде крысиных морд.

Мадлен плакала и кричала. А мальчишки визжали: «Пусти! Пусти, старуха!»

Бикни бросился на помощь.

– Прочь! А ну, пошли прочь! – заорал он.

Крысятники выпустили шляпу и шмыгнули в дыру, черневшую в стене дома.

Мадлен рухнула на землю.

– Вот негодяи! – возмущенно воскликнул Бикни, помогая ей подняться.

Мадлен глядела, как и всегда, куда-то в пустоту. Слезы текли по ее щекам, в дрожащих руках тряслась пустая шляпа.

Бикни огляделся кругом и принялся собирать из снега рассыпанную мелочь.

– Ну, не плачь, Мадлен, – сказал он. – Они сбежали. Их уже нет. Все хорошо и…

Бикни замолчал, с удивлением разглядывая подобранную бумажку. В первый миг он подумал, что это скомканный фунт, но, присмотревшись, понял, что держит в руках обрывок какого-то чертежа. На нем была изображена…

– Лампочка?

Он сам видел, как бумажка выпала из шляпы Мадлен. Кто-то бросил в нее чертеж электриситетной лампочки? Но зачем?

Изображение вдруг напомнило воришке кое-что… маленький стеклянный шарик, висевший на ёлке в доме маленькой девочки.

И тут его осенило!

Бикни повернулся к Мадлен. Та уже, казалось, забыла о свалившейся на нее напасти. Вернув стульчик на место, она уперла шпиль виолонтубы в землю и взялась за смычок.

– Я возьму это, хорошо, Мадлен? – спросил Бикни, кивнув на клочок чертежа. – Я верну потом…

Ответом ему был гул, вырвавшийся из раструбов: «Бу-буууууу…»

…У входа в парк Элмз в попытках согреться перетаптывался мистер Баллуни, продавец воздушных шариков. Лицо его было красным, как свекла, с носа свисала сосулька, шарики на ниточках покрылись снегом – никто их не покупал.

Когда окончательно стемнело, мистер Баллуни махнул рукой и отправился домой – отогреваться. Возле ворот парка на него натолкнулся рыжий очкастый тип в зеленом пальто и котелке.

– Ой-ой-ой! Шарики! – завопил Бикни, пытаясь выпутаться из ниток.

– Не хотите купить шарик, почтенный? – не растерялся мистер Баллуни.

– Нет! Выпутайте меня!

Продавец шариков помог Бикни освободиться от ниток и, фыркнув напоследок, развернулся и потопал прочь вдоль парковой решетки.

Бикни отряхнулся от снега и нырнул под вывеску «Элмз». Мимо пронеслись паровые сани, кругом раздавались смех и радостные возгласы. Главная аллея была заполнена детьми и их родителями.

Стараясь ни на кого не натолкнуться, Бикни едва не бежал, ежеминутно поскальзываясь и удерживая равновесие лишь чудом.

Путь его лежал к станции дирижаблей в центре парка. Он знал, что в ее окрестностях находится едва ли не единственное место во всем Тремпл-Толл, где фонари не газовые.

Когда-то давно, больше двадцати лет назад, некий господин, эксцентричный изобретатель-новатор, пытался перевести освещение Саквояжного районам на электриситетное. Он начал модернизацию городского освещения с парка и… на том и остановился, ведь вскоре выяснилось, что делал он это вовсе не из благих побуждений. Этого изобретателя звали Эдвард Эззрин, которого в определенных кругах знали под прозвищем «Замыкатель». И «определенные круги» здесь – это преступные злодейские круги. Замыкатель уверял, что его энергия вовсе не зло, но ему никто не поверил – его коварный план (Бикни не знал, в чем именно он заключался) был раскрыт, а сам злодей схвачен. Городская программа «Электриситетный Тремпл-Толл» была остановлена, и от нее остались лишь несколько разбросанных по парку фонарей да крошечная будочка-подстанция. Бикни очень надеялся, что эти фонари еще светят.

«Лампочки! – думал он. – Они довольно миленькие и весьма причудливые! Почему бы не использовать их в виде игрушек на ёлку?! Кажется, я гений. Ну вот, а я и не знал раньше!»

Когда воришка добрался до станции дирижаблей, его энтузиазм несколько истончился. Лампочки едва ли не на всех фонарях не светились и, забравшись на каждый из столбов, он с горечью и разочарованием убедился, что они все разбиты.

И все же в какой-то момент его поиски увенчались успехом – он нашел единственный горящий фонарь…

По аллее прополз луч прожектора с вышки на дирижабельной станции, а затем, скрежеща и стеная, на швартовочную площадку опустился «Воблиш». Механический голос из вещателей на столбах станции велел будущим пассажирам, мерзнущим под навесом, ждать уведомления: с каждой минутой погодные условия все ухудшались, и новый вылет грозил отмениться. И тем не менее пассажиры не оставляли надежды, что ветер и снегопад вот-вот утихнут.

У края навеса пыхтел дешевой сигарой какой-то разгневанный джентльмен в шубе и цилиндре; рядом стоял навьюченный коробками с подарками автоматон в пальто и котелке. Джентльмен вовсю ссорился со станционным смотрителем, великаном в шинели и фуражке, – тот требовал предъявить билет на механического слугу.

Бикни все это не слишком заботило. Он остановился у фонарного столба на боковой аллее и принялся ждать.

Время шло…

Воришка стоял под фонарем так долго, что почти околел. Мимо постоянно ходили люди, и ему все не удавалось улучить момент и забраться на столб.

Но тут наконец объявили посадку.

Вскоре «Воблиш», чуть покачиваясь, начал подъем. Двигатели гудели и скрежетали едва ли не на весь парк, из труб клубами вырывался зловонный дым. Судя по тому, что станция опустела полностью, джентльмену с сигарой все же пришлось купить билет и для своего автоматона. Смотритель забрался в свою будочку.

Бикни огляделся, буркнул: «Ну наконец!» – и, обхватив фонарный столб коленками, начал карабкаться. Впрочем, он не преодолел и пары футов – разжал руки и плюхнулся на землю.

По аллее просеменила процессия: строгая няня, за ней девочка лет четырнадцати, следом два мальчика-близнеца помладше и девочка – совсем кроха, прижимающая к груди куклу. Шарфы детей были связаны друг с другом, конец шарфа старшей девочки няня сжимала в руке. Глянув на Бикни и женщина, и дети, не сговариваясь, осуждающе покачали головами.

Дождавшись, пока они отойдут подальше, Бикни предпринял новую попытку. В процессе он едва не потерял котелок и очки, но наконец все-таки успешно добрался до кованого плафона. Открыв крошечную стеклянную дверку, Бикни зажмурился – свет был слишком ярким – и потянулся к лампочке, а в следующий миг… отдернул руку.