Глава 25

Стригойка выглядела великолепно. Высокая причёска сверкала капельками бриллиантов, на шее - изумрудное ожерелье. Оно почти лежало - настолько высокой была грудь.

Аллегра была одета в вечернее платье.

Такой красоты я не видел никогда. Разве что, по телевизору. Наверное, это был шелк - ткань чуть слышно шуршала, когда стригойка двигалась. Цвета весенней зелени, оно прекрасно оттеняло изумрудное колье и зелёные глаза девушки.

Но ни причёска, ни платье не могли скрыть её чёрной сущности. Вокруг Аллегры мрак будто клубился. Он высасывал силы. Я чувствовал, как энергия утекает из меня капля за каплей.

Какое-то неизвестное мне умение, - решил я, потому что раньше с таким не сталкивался. Да, я тоже умею питаться жизненной силой других существ - но только при физическом контакте, и совсем не так.

Чёрное облако вокруг стригойки причиняло физическую боль, и не морщиться стоило большого труда.

- Я знала, что ты придёшь, - сказала Аллегра.

У меня будет всего одна попытка, - думал я, оглядывая стены, окна, полки с книгами, громадный камин с лепниной и чугунной решеткой, старинный стол с ножками-тумбами... - Стригойка гораздо сильнее меня. Если не удастся её обмануть - у меня будет всего одна попытка.

- Ты мне снилась, - тихо сказал я. Изображать интерес к ней, как к женщине, не пришлось - всё-таки Аллегра обладала выдающимися внешними данными. Может, физически меня к ней и не тянуло, но смотреть ведь никто не запрещал...

- Тебе понравились эти сны?

Правда. Говорить лучше всего правду - такая старая, как она, непременно почует ложь.

- Они меня напугали.

Аллегра рассмеялась.

- Ты ещё очень молод, - она протянула руку и коснулась моей щеки. - Но со временем ты поймёшь: страх - очень мощный афродизиак. Ничто так не заводит, как запах страха.

Ты извращенка! - хотел крикнуть я. - Ты давно забыла, что такое доброта, любовь, дружба... Ты понимаешь только превосходство сильного - как примитивные хищники.

Вместо этого я улыбнулся. Поднял руки и обнял её за талию, притягивая к себе. Я старался не отрывать взгляда от её глаз - как факир, который гипнотизирует ядовитую кобру.

- Ты можешь многому меня научить, - тихо прошептал я Аллегре в ухо. В мочке покачивалась длинная серьга в виде хрустальной сосульки. На вид - очень острая.

- Наконец-то ты это понял, - она улыбнулась. Между карминно-красных губ обнажились клыки.

Поцелуй был долгим. Дыхание Аллегры пахло свежей кровью - совсем недавно она питалась от человека. Мозгом я понимал, что это мерзко, отвратительно, но физически... Это вызывало экстаз.

Я почувствовал необыкновенный прилив сил, всё тело налилось энергией. Из низа живота поднялась волна, ударила в голову и затопила сознание.

Зарычав, я сорвал с Аллегры платье и прижался к ней всем телом.

Она победно рассмеялась, откинув голову и подставив длинную белую шею. Я оскалился. Другого шанса не будет, нужно действовать прямо сейчас!

Но я не успел.

Аллегра завизжала, руки её напряглись и швырнули меня через всю комнату. Ударившись о книжный шкаф, я упал на пол, сверху рухнули несколько десятков книг и тяжелый мраморный бюст.

Бюст ударил меня в плечо, начисто отсушив руку. Хорошо, что не голову...

- Мерзавец! - закричала стригойка. - Неужели ты думал, что сможешь защититься от меня таким способом?..

На голом животе Аллегры проявилось несколько кроваво-красных полос. Ожоги! Я совсем забыл о том, что мой торс обматывает серебряная цепь. Сорвав платье и прижав стригойку к себе, я обжег её серебром.

На белой, как испанский мрамор коже, продолжали расползаться кровавые язвы. Лицо Аллегры исказилось, и даже оставаясь в одном белье и кружевных чулках, она больше не казалась красивой.

А ведь она всё время использует гламор, - подумал я. - Совсем забыл, что уже видел её истинный облик - тогда, в цирке. И в гостях у графа в Петергофе...

С трудом ворочаясь среди толстых фолиантов, я попытался подняться, но не успел. Аллегра налетела на меня, как смерч. Она пиналась, беспорядочно била руками и пыталась укусить - совсем, как обычная разозлённая тётка.

Нет никого страшнее разочарованной женщины... К счастью, обида и злость лишили её здравомыслия, иначе, применив силу, она могла бы попросту оторвать мне голову.

Удары сыпались со всех сторон. Один раз рука, унизанная кольцами, мазнула по лицу - я почувствовал, как лопнула кожа на скуле. Потекла кровь, и это лишь раззадорило противницу.

Издав короткий победный крик, она бросилась на меня с новой силой, вновь впечатала в шкаф.

На этот раз не выдержали доски.

Тяжелая конструкция надломилась в нескольких местах и рухнула на нас. К счастью, почти весь вес приняла на себя Аллегра...

Схватившись за конец цепи - пальцы обожгло, словно я сунул руку в огонь, - я рванул, цепь соскочила, и тогда я захлестнул её вокруг шеи стригойки. Та завизжала, пытаясь освободиться.

Она поднялась на ноги, расшвыривая доски - я повис сзади, вцепившись в цепь, как питбуль.

Аллегра заметалась, пытаясь сбросить меня и сорвать оковы. Я слышал, как шипит, раскаляясь и лопаясь, её кожа, как горит моя собственная плоть, но разжать рук не мог. Не имел права.

Стригойка врезалась в стол - и массивное сооружение взорвалось кучей щепок. Мы рухнули на пол.

Аллегра визжала всё громче и я боялся, что кто-нибудь услышит её крик и примчится на помощь. Но похоже, даже в своей среде стригойка не пользовалась популярностью - благодаря репутации садистки, к ней не решались лишний раз подходить.

Или, что более вероятно, все остальные стригои сейчас находятся в парке - там, где Тарас сражается с графом.

К сожалению, мы с Аллегрой находились в патовой ситуации: во время беспорядочных скачков и метаний серебряная цепь обмотала нас обоих, намертво прижав друг к другу и причиняя невообразимые страдания.

Катаясь по ковру, Аллегра не могла ни отделаться от меня, ни дотянуться - ведь я прижимался к её спине.

Под нами разлетелся ещё один предмет мебели - лёгкая кушетка. Вокруг было столько длинных деревянных щепок - стоило протянуть руку, схватить одну из них и вонзить в грудь стригойке.

Но я знал: стоит мне ослабить хватку, и она вырвется. Тогда мне хана.

Щекой уловив дуновение воздуха, я попытался оглянуться. Входная дверь была открыта, и в проёме стояла... Мириам. Прижав руки к груди, она смотрела, как я катаюсь по полу с почти обнаженной стригойкой. Глаза моей бывшей девушки были огромными, в них плескался неподдельный страх.