Лейла думала, что никто не заметил ее грусть и тревогу, что ее сомнения укроются от глаз семейства Данте. Но через несколько дней, обедая с Элен после обхода магазинов, она убедилась в обратном.

— Знаешь, милая Лейла, — сказала Элен, — мой брат порой бывает просто невыносим. Это потому, что он единственный мужчина в семье с шестнадцати лет, к тому же успехи в бизнесе здорово подпортили ему характер.

Они сидели в самом дальнем уголке Чайного павильона в Стенли-парке. Дождь и тяжелые тучи, более характерные для февраля, чем для апреля, мчались по небу, подгоняемые порывистым ветром, напуская тоску на редких прохожих. Ресторан, обычно многолюдный, сегодня почти пустовал. Пусто было и на набережной, хотя шторм утих еще час назад.

Лейла лениво наблюдала за тем, как грузовое судно в Английской бухте медленно поворачивается, стоя на якоре. Она подыскивала ответ на последнюю реплику Элен, но никак не находила, что сказать.

— Я думаю, что в бизнесе единственный способ добиться успеха — это быть непреклонным, всегда начеку, — продолжила Элен. — Собственную жизнь тоже приходится контролировать. Когда Данте узнал о твоей беременности, он понял, что невозможно запланировать абсолютно все. Он нарушил собственные правила и теперь не может себе простить. Он смущен, делает вид, что злится.

— Данте никогда не смущается, — вздохнула Лейла, вспомнив, каким образом ее жених сообщил о помолвке.

— Ты не права, Лейла. Он просто не хочет показывать, насколько он ранимый человек. Если ты собираешься прожить с ним жизнь, тебе нужно сейчас подождать. Он изменится, вот увидишь.

Лейла порывисто вздохнула. Данте никогда не простит ей, если она доверится кому-либо из его семьи.

— Спасибо, Элен, — сказала она.

— Лейла, прежде чем мы закончим разговор, я хочу, чтоб ты запомнила: Данте злится, потому что ему стыдно за твою беременность до свадьбы. — Лейлу ошеломил вывод Элен. — Он винит себя. — Элен взяла Лейлу за руку. — И злится на целый мир. Он ведь всю жизнь избегал ошибок. Был только впереди. Привык быть лучшим еще со школы. Всегда получалось, что он умнее, сильнее, даже выше других мальчишек. У него полки в комнате забиты кубками и медалями.

— Зачем ты мне все это рассказываешь, Элен?

Элен глубокомысленно посмотрела на Лейлу.

— Потому что, когда я вижу его с тобой, мне кажется, что Данте выиграл еще один приз.

— И ты думаешь, что наш брак ошибка?

— Что ты! Ты самая подходящая для него женщина. Он тебя любит. Я знаю своего брата тридцать лет и три года так хорошо, как он сам себя не знает.

— Но ты почувствовала трещинку в наших отношениях и не ошиблась! — выдохнула Лейла.

— Какая кошка между вами пробежала? Да, впрочем, не все ли равно? Просто не давай ему срывать на тебе зло. Борись за свои права. Он только зауважает тебя за это.

— Мужчина, которого я встретила на Пойнсиане, исчез без следа.

— Ну, может быть, он не исчез, а лишь скрылся ненадолго. Покажи ему, как ты его любишь, и он вернется. А сейчас поешь. И пойдем покупать платье. Какое тебе понравилось больше всего?

Никакая кошка между ними не пробегала. Внешне все обстояло как нельзя лучше. Кошки скребли на душе…

— Ты все время занят и занят, — сказала Лейла в среду перед свадьбой. — Но, Данте, нам надо посмотреть дом, в котором мы хотим жить! Он, действительно, мне понравился.

— Ты выбрала неподходящее время, дорогая!

Мэг на своем месте прислушивалась к их разговору.

— Дорогой! Наша свадьба через четыре дня. Когда же наступит подходящее время?

Данте вздохнул и перевел взгляд на Мэг.

— Видишь, Мэг, еще не женился, а уже под каблуком у Лейлы! Что делать, как думаешь?

— Смотреть дом. Лейла права, надо же вам где-то жить!

— Хорошо! — Он одарил Лейлу улыбкой, от которой растаяли бы снеговые шапки на Эльбрусе. — Поедем. На какое время назначена последняя встреча, Мэг?

— На четыре тридцать с Гарри Джефферсоном.

— Перенеси на завтра!

Он повернулся к Лейле и поднял руки, как бы сдаваясь.

— Ты довольна, дорогая?

— Вполне, дорогой!

— Встретишься с риэлтором и оставь адрес у Мэг. Я подъеду прямо туда.

Он привлек ее к себе и поцеловал долгим холодным поцелуем.

— Я постараюсь освободиться пораньше! Пока, милая.

— Счастливица! — завистливо протянула Мэг, когда за Данте захлопнулась дверь.

Больше всего Лейле хотелось кинуть туфлей ему вдогонку, но она смиренно сказала:

— Внешний вид бывает обманчив.

Через четыре дня ей предстоит стать миссис Данте Росси, если до того она не повесится или не застрелит своего жениха!

Данте подъехал к дому только после четырех. Лейла как раз была в столовой, когда машина, тихо шурша гравием, притормозила у подъезда. Шаги на лестнице заставили бешено застучать ее сердце. Еще минуту назад она думала, что женскими хитростями сумеет вернуть Данте скорее, чем разумными доводами. Где теперь ее самоуверенность? Исчезла бесследно!

Но отступать поздно. Спектакль без сценария — предположительно в один акт — начался. И первая реплика главного героя уже пронеслась эхом по всем декорациям необжитого дома:

— Эй! Есть здесь кто-нибудь живой?

— Иди сюда, Данте! — одно мгновение потребовалось Лейле, чтобы проверить костюм: от тонких каблучков изящных туфелек до якобы случайно выбившейся из прически прядки. Жаль, что она не простужена, легкая хрипотца была бы очень эффектна. — Первая дверь направо!

Данте растерянно остановился на пороге столовой.

— А где агент? — Он удивленно осмотрелся. — Я не видел его машины возле дома…

Еще бы! Конечно, не видел. Лейла приложила для этого кое-какие усилия. Когда риэлтор предложил подвести Данте и Лейлу до дома и подробно все рассказать, Лейла с очаровательной улыбкой счастливой невесты защебетала: «Что вы, что вы, нам нравится смотреть вдвоем, это ведь наш первый дом. Мы не хотим торопиться. Так к чему вас задерживать, ведь мы еще встретимся с вами. Если дом понравится, позвоним, если нет, тоже позвоним. Не волнуйтесь!»

— Боюсь, агент не успеет. Я взяла у него ключи и приехала на такси, — не моргнув глазом солгала Лейла.

Данте отшатнулся с таким видом, словно наступил на труп.

— Так почему ты, черт побери, не позвонила и не отменила встречу, вместо того чтобы транжирить мое время?! Мы не сможем без агента закончить дело.

Лейла стоически перенесла бурю и, спокойно взяв Данте за руку, потянула его вглубь дома, уговаривая по дороге:

— Ну, Данте, посмотри хотя бы, какой вид из окна…

Неохотно он пошел за ней к широкому итальянскому окну, выходящему на северо-запад, на синеющие вдали горы.

— Очень красиво, — буркнул Данте, — но дом забит чужой мебелью. Мы не займем его, пока не вывезем.

— Почему, Данте? Хозяева переехали в Австралию, мебель оставили. Она входит в стоимость дома. Можно поселиться здесь хоть завтра. Пойдем, я покажу тебе другие комнаты! — Лейла плотнее прижалась обнаженным плечом к локтю Данте.

— Сколько комнат в доме?

— Четыре спальни с туалетными комнатами, кабинет на этом этаже, кухня и детская — внизу. А еще оранжерея с милым уголком, где можно завтракать, и комната няни над гаражом, — ответила Лейла с видом заправского риэлтора.

Данте неожиданно заметил, как близко они стоят. Отстранившись, он предложил посмотреть кухню.

— Ты будешь счастлива здесь? — спросил он посреди белого безмолвия техники и кафеля.

Я могу жить и в обувной коробке и быть счастливой, если ты со мной, — вот что ей хотелось сказать. Но Лейла промолчала. Она видела, что Данте отгородился от нее непроницаемой стеклянной стеной: может быть, позже, если все пойдет по ее плану, Данте услышит это признание и еще многие другие, но пока надо придержать язык.

— Да, пожалуй, нам нужен именно такой дом. И места лучше не найти, — отозвалась она нейтрально.