Задумалась, стоит делать вид, что и считать не могу? Не, наверно все же в глубокую стадию опускаться не буду. На вопросы отвечала с задержкой, но адекватно.

– Как ваше имя и фамилия?

Вот и настал мой звездный час!

– Я, я… не знаю… – на лице сменялись эмоции: от страха до удивления. Я старалась.

Место жительство и среду обитания, а также какие-то события из жизни я конечно же «не помнила». В конце изобразила полное отчаяние, хотя его и изображать было не нужно, сбежать из психушки, думаю, будет в разы сложнее, это вам не мальчики с разборками. То что могло вообще не получиться, мысли не допускала. Надежда во мне погибнет последней.

– Доктор, что со мной?

– У вас психоз, навязчивая идея преследования. А к этому присоединилось членовредительство. Вы, бились головой о железную балку.

Ага, я ж простых путей не ищу, не просто лбом о стену, а нашла балку и давай затылком прикладываться. Это даже для меня перебор. Я внутренне усмехнулась.

– Доктор, мне страшно, я боли очень боюсь, разве я могла? Вы мне поможете?

Я почти его обняла и смотрела преданными глазами шрековского кота. Доктор расслабился и заалел, как маков цвет. Еще бы, этот поганец знал, что я абсолютно здорова, почему бы и не побыть спасителем для симпатичной дамы.

– Конечно, сейчас вас покормят и дадут лекарства, а затем я лично проведу с вами сеанс психотерапии.

Ну-ну, вот и полечимся, главное чтобы у тебя, милок, от меня кровля не поехала.

Кормили весьма неплохо, а таблетки я принимала с таким энтузиазмом, что никто и не заподозрил, что я их выплюнула. Я ж не буйная и податливая.

Меня даже выпустили в общий холл, где гуляли такие же бедолаги, только кто-то выглядел нормально, а кто-то слюни пускал.

Я начала устанавливать дружеские связи с местным населением, стараясь не привлекать внимание охраны, а заодно и внимательно осматриваться. Подошла к девушке с огромными синяками под глазами и характерными синяками на руках, она выглядела вполне адекватной.

– Привет.

Та смерила меня насмешливым взглядом.

– За что прикрыли?

– Не помню ничего, говорят мания преследования и членовредительство.

– Тоже торчишь? – ее глаза загорелись в ожидании подруги по несчастью, или счастью, кому как.

Я последнее время слишком часто торчу и в основном в жо…пе.

– Говорю же, не помню. Может, и было…

Я решила играть свою роль до конца, кто его знает, может у них принято доносить друг на друга за конфеты.

– А где мы?

– В частной душеврачевательной. Она дорогая, так что тебя тоже родственнички сдали, а может и надоела ты кому, мужу или любовнику. А, ты все равно нифига не помнишь…

Она махнула рукой и отвернулась, показывая всем видом, что со мной не о чем говорить. Я решила не навязываться, но приглядеться. Девчонка видно здесь не впервой и должна все тут знать.

Скоро нас всем скопом повели на сеанс рисования, по пути я отметила коридор, ведущий на кухню. Где-то была открыта дверь, повеяло свежим морозным воздухом.

На занятии я очень старалась, высунув кончик языка от усердия, нанесла на свою абстракцию всю палитру, экспрессионисты бы мной гордились. Педагог смотрела равнодушно, обводя привычным взглядом аудиторию.

Затем нас погнали в обеденную залу. Обстановка нужно признать была достаточно помпезной, с претензией на роскошь. Пища была ни как в ресторане, но вполне себе приличная. Одежда тоже была хорошего качества, этакие няшно-розовые и голубые пижамки. Прям мучает вопрос, кому же я так дорога, что человек столько бабла отвалил? Могли ведь и в затрапезную больничку укатать.

Столы были уже накрыты, все расселись по своим местам, только я не могла понять куда мне: к тем, что с няньками с ложки едят или к тем, что посамостоятельней. Выручила недавняя знакомая:

– Не стой столбом, скоро на сон час и на терапию. Голодной останешься. Сюда садись. – и указала на свободное место рядом.

– Спасибо.

– Не пасуй, меня, кстати, Вера зовут. А тебя буду Дуней звать.

– Почему Дуней? Это имя не вызывает у меня никаких ассоциаций. – от внутренней злости мне хотелось дать ей в лоб со всего размаха. Сама ты Дуня обколотая. Но я понимала, что любая агрессия в этом месте будет использована против меня.

– Ну Дуня так Дуня. А ты как здесь?

– У меня папахен очень богатый и мама вся в благотворительности занята, а я как бельмо на их фоне. – она хохотнула, но радости в ее словах я не услышала – ну вот и упекают меня сюда на полгода, потом месяц свободы и обратно. Да ты не переживай, здесь тоже можно жить и даже с удобствами. А если, что ценное есть, то и в соседний поселок сгоняем за подарками. Люди они везде люди, а с нашим менталитетом все можно купить. И да, предупредить хотела, ты с доктором поосторожнее, он у нас любитель новеньких.

Я округлила глаза и спросила:

– И, что делать, если он меня индивидуальные занятия поставил?

– Ну, сегодня расслабиться и получать удовольствие, его кто-то вызвал, может и пару дней отсутствовать. А потом уж как повезет. Хотя тебя сюда мужик такой солидный привез, может зассыт, если конечно от тебя так не избавились. – Она опять захихикала, а мне стало тревожно.

Но, раз есть шанс даже в соседнюю деревню сгонять, то вообще не все потеряно. Главное придумать, чем расплатиться. А и думать нечего, сережки и колечки с меня пока не сняли, надеюсь, хватит. Я ж не знаю, какие у них тут расценки.

После обеда всем выдали лекарство, я так же благополучно его выплюнула. Но нужно отдать должное персоналу, никто и не упирался следить за приемом лекарств, всем и на все было фиолетово. Здесь была не столько психбольница, сколько мини-тюрьма для родственников с отклонениями. Нужно сказать вполне себе комфортная, и, наверное, этим бедолагам повезло, что они здесь.

Разогнали по палатам. Сон час – это круто! Особенно когда спать не хочется, трясет на нервной почве, а в голове вопрос, стучащий набатом: ну какая скотина меня сюда притащила!? Наверно вечернюю дозу колес нужно проглотить, глядишь хоть ночь нормально посплю, а то психика расшаталась окончательно, того глядишь и уже по медицинским показаниям придется воспользоваться услугами милейшего доктора. Нет, все-таки баловаться неизвестными мед препаратами не стоит, кто же знает от чего меня «лечат», когда я здорова как лошадь, а то к моему психозу еще и пускание слюней добавится…

Пошла стучаться во все двери, первого нашла двухметрового санитара, ну как нашла – за дверью стоял.

– Вы не могли бы подсказать, есть ли здесь библиотека? А если оная отсутствует, подскажите, пожалуйста, где я могла бы взять на прочтение художественную литературу.

Ну да, я над ним откровенно стебалась, его лицо с каждым моим словом утрачивало все мыслительные процессы. Видать слишком витиевато загнула. С начала я и планировала найти себе чтиво и занять бесполезно- пустой досуг, но мне хватило одного взгляда, что бы понять: я нашла себе собеседника! Так, конечно, нельзя, но хоть развлекусь.

– Ой, молодой человек, как хорошо, что вы тут, а то знаете, мне так страшно, здесь много не очень адекватных людей, я не говорю уже про отсутствие собеседников.

Я посмотрела на его непроницаемое лицо и продолжила заливаться соловьем:

– А еще, у меня большая проблема, я забыла свой носовой платок в зале для изобразительного искусства. Не могли бы вы меня туда сопроводить? Какая-то слабость в ногах и наверно передвигаться достаточно свободно нельзя? Я уже чувствую приближение насморка. Вы просто обязаны мне помочь.

Лицо немного вытянулось, и он завис. Никакой он не санитар, его приставили меня охранять, что бы я еще чего не выкинула и не успела слиться до нужного момента. Все бы ничего, но видимо четких инструкций – никак со мной не контактировать, ему дать забыли.

– Дело в том, что я потеряла память – картинно закатив глаза, ухватилась за его клешню. Почти обняла как родного – Мне так не комфортно и страшно в одиночестве, а тут еще и платочек потерялся. Может эта вещь единственное, что связывает меня с внешним миром. Может кто-то опознает меня по нему.