Невидимая сила с хрустом раздавила громоздкое кресло о стену как раз под книжной полкой. Хорошо, что каменные стены здесь достаточно толстые, а то появилась бы ещё одна дверь в помещение.

— И что, атакующий символ будет сильнее этого? — спросила она, словно ничего и не произошло.

— Нет, в физическом плане с облаками ничего не сравнится, — сказал я, не зная, как бы положить левую руку так, чтобы было удобно работать. — Но от великого символа защититься гораздо труднее.

— Расслабься, — сказала Тэя, даже не глядя на меня. — Я тебя не укушу.

— Знаете, мне это сейчас очень напоминает общение самки и самца богомолов.

— Поясни, — она бросила на меня косой взгляд, обещающий стукнуть, если я скажу что-нибудь скабрезное.

— В том смысле, что сразу после… брачных игр самка откусывает избраннику голову.

Тэя посмотрела на меня, затем рассмеялась, едва не потеряв платье, прижимаемое к груди. Пришлось подождать, пока она успокоиться, и пару раз глубоко вздохнёт.

— Ты слишком молод, — загадочно улыбнулась она. — Но это поправимо, в отличие от символов на моей спине. Не бойся, голову я тебе отрывать не стану. Не сегодня.

— Спасибо, успокоили, — ехидно отозвался я и показал взглядом на рисунки, выглядывающие из-за плеча. — Ещё час, как минимум. В общем, насчёт этого символа. Он не такой грубый, как облака, но крайне эффективен в сражении с одарёнными…

Я настроился на рабочий лад, положил ладонь на её оголённое плечо. Кожа у молодой женщины уже горела, значит, стоило торопиться. Обругав себя за спешку, я принялся быстро наносить контур. Нужно было ограничиться всего одним великим символом, а второй нанести недели через две. Но прерываться было поздно, так как половина второго рисунка была уже готова.

Тэя, верховная жрица дами, два часа после полудня

— Готово, — Василий рукавом вытер пот со лба, всё ещё сжимая в пальцах иголку для нанесения символов. Учитывая, сколько работал и как много символов нанёс, он почти не испачкал чернилами пальцы. К тому же, чтобы так ловко управляться с третьей, особой иголкой, нужно было долго упражняться и обладать огромным терпением и усидчивостью.

Тэя опустила взгляд на ключицу, разглядывая вытянутый узор, напоминавший лезвие кинжала. Из того, что она могла видеть собственными глазами, молодой парень аккуратно наносил символы не только на бумагу. Хранительнице стоило бы поучиться у него.

— Нужно обработать кожу, чтобы не воспалилась.

— Карна всё сделает, — сказала верховная жрица, рассеивая силу в помещении и открывая дверь. Она не хотела показывать слабость, хотя всё тело горело, а знаки болели так, словно их прижигали горячим железом. — Можешь идти отдыхать. Ты ведь ещё не обедал.

— И даже не завтракал, — Василий аккуратно протёр иглы и сложил их обратно в шкатулку, кроме последней, с которой дольше всего работал. — Можно я возьму ненадолго? И ещё чернила заберу. Всё равно испортятся завтра.

— Бери, — согласилась Тэя. — Только рассчитывай силу чернил.

— Само собой.

В это самое время в комнату вошла упомянутая хранительница, неся в руках поднос с медными чашками и чайником. Василий успел спрятать иголку и чернила за поясом, поэтому довольно улыбался. Было видно, что он устал, осторожно касаясь пальца, где натёр кожу до волдыря.

— Пусть Эва проводит Василия, — сказала верховная жрица, чувствуя наставницу послушниц в коридоре.

— Конечно, — Карна опустила на стол поднос и поспешила увести парня.

Тэя же повалилась на кушетку, чувствуя, что силы её покидают. Мысли разбежались в разные стороны, и она начала проваливаться в сон, но что-то прохладное коснулась её плеча, там, где символы горели больнее всего.

— Вы слишком торопитесь, госпожа Тэя, — говорила Карна, протирая символы особым отваром, снимающим боль и воспаление. — Я не вижу, чтобы он что-то испортил, но эти символы на плече выглядят подозрительно.

— Она испортила мальчишку, — сказала Тэя, закрыв глаза.

— Кто?

— Думаю, что верховная жрица другого храма, у которой он учился. Она не оставила в нём ни капли страха.

— Он был груб? Мне его наказать?

— Нет, ни в коем случае, — Тэя хотела подняться, но хранительница удержала её. — Пусть делает что хочет. Оно горит Карна, нет сил терпеть…

Тэя застонала с силой зажмурившись.

— Сейчас всё пройдёт, — хранительница ещё раз обмакнула тряпочку в отвар и принялась протирать покрасневшую кожу. — Ваше тело сопротивляется, чувствуя сильную кровь демона.

— Чёрное солнце горит, — повторила Тэя, не слыша, что говорит её старая наставница, — словно чувствует новые символы. Оно их хочет…

Опаляющий жар накатил на верховную жрицу с новой силой, и она провалилась в беспокойный сон.

Изрядно уставший, но довольный проделанной работой, я добрёл до кровати. Старшая жрица куда-то сильно торопилась и не бежала по коридорам только из-за высокого положения. Она даже не стала провожать меня до самой двери, молча сбежав, едва мы дошли до нужного коридора. Но я на это не обратил внимания, думая о том, что делать дальше. Если бы верховная жрица Тэя не почувствовала чёрное солнце, то я бы сейчас только добрался до библиотеки и знакомился с угрюмым хранителем. Пришлось бы изображать кипучую деятельность и откапывать из-под толстого слоя пыли старые книги. Может, такая спешка и к лучшему. Насколько я понял, Тэя сейчас наставница Беаты, и лучшего способа нам сблизиться не найти.

— Василий? — в комнату без стука вошла Дейри, одна из жриц, с которыми я вчера учился зажигать светящиеся кристаллы. Она придержала дверь, пропуская в комнату сестру. Рена благодарно кивнула, сказав что-то одними губами.

— Наставницы? — удивился я, усаживаясь на кровать.

— У нас сегодня занятия, ты не забыл? — спросила Дейри.

— Должно было начаться сразу после обеда, — подтвердила Рена, демонстрируя глубокую миску и кувшин. — Мы узнали, что ты сегодня не заходил в трапезную.

— Точно, — кивнул я. — Забыл. Мы сегодня с верховной жрицей переводили книгу с великими символами и немного увлеклись. Оказывается, там столько всего интересного написано.

Сёстры уже знали, что я могу читать на древнем языке, поэтому верховная и пригласила меня в храм. Рена поискала взглядом, куда можно было поставить миску, и нахмурилась. Ну да, комната мне досталась без письменного стола. За мебель можно было принять только длинный сундук и стул рядом с окном. В итоге, миску она поставила на подоконник. Я успел заметить, что мне принесли кусочки тушёной курицы со сладкими овощами. А так как по комнате сразу поплыл приятный аромат, от которого побежали слюнки, то это наверняка блюдо из трапезной старших жриц. Только для них в пищу добавляли дорогие специи, острые и пряные. Следом на подоконник поставили кувшинчик со сладким ягодным компотом, обожаемым всеми жрицами храма без исключения.

Поставив еду, старшие жрицы переглянулись и подошли ближе к кровати, едва не нависая надо мной. Посмотрели сверху вниз.

— Ты вчера говорил о кристаллах, — начала Рена. — Они очень редкие, и самый дешёвый стоит около двадцати золотых монет. Храм не может позволить себе тратить столько золота, чтобы у каждой жрицы был свой кристалл. Но мы с Дейри подумали, что тебе нужно больше тренироваться…

— Да, — подхватила Дейри, так как сестра слегка замялась, подыскивая подходящие слова. — Талант нужно развивать. Не каждая жрица в храме может так легко зажигать кристаллы…

Они снова переглянулись, словно обменивались мыслями. Рена распустила шнурок небольшого тряпичного кошелька, висевшего на поясе, и протянула мне.

— И это вовсе не из-за того, что ты предлагал в обмен символы из книги верховной жрицы, — сказала Рена.

— Всё верно, — кивнула её сестра, — совсем не из-за символов и книги. Мы просто хотели поддержать талантливого парня. У жриц… точнее, у талантливой молодёжи в храме должен быть наставник, без этого никак, и мы хотели предложить тебе стать нашим учеником.