— Ну и дела, интересно, почему?

Мышцы на челюсти Николая вздулись.

— За эти годы у нас было много разногласий. Он в Нью-Йорке, захватывает нашу империю там, а я пытаюсь расшириться здесь, в Калифорнии.

Теперь все обрело смысл.

— Я понимаю, — ответила я. — Итак, что, это соперничество? Кто ведет?

Взгляд Николая ожесточился на дороге.

— Я. Я собираюсь чертовски укрепить свои позиции.

Остальная часть поездки прошла в тишине, и я приветствовала это. Я не думала, что Николай хотел дать мне представление о своей семейной истории, но это было интересно услышать. Всегда было полезно знать все, что можно узнать, о своих врагах.

Через несколько минут Николай свернул с шоссе и поехал по каким-то извилистым дорогам, пока мы не подъехали к огромному дому из белого кирпича с круглой каменной подъездной дорожкой. Машины были выстроены в ряд от одного конца до другого, большинство из них, вероятно, стоили по сто тысяч долларов за штуку.

Николай заехал в гараж и закрыл за нами дверь. Он улыбнулся мне, его ярко-голубые глаза злобно поблескивали.

— Ты готова?

Сердце бешено колотилось в груди, я вышла из машины и закрыла дверь. Была ли я готова? Нет, я была в ужасе.

ЭММА

Мы вошли внутрь, и повсюду были люди. Все женщины были в коктейльных платьях, в то время как мужчины расхаживали в своих дорогих костюмах, потягивая шампанское. Они вообще знали, какое событие они будут смотреть сегодня вечером? Мое предположение было да. Вся эта ситуация вызывала у меня тошноту, но еще больше разозлила меня.

— Мне нужен твой телефон, Эмма, — сказал Николай, привлекая мое внимание. Он протянул руку, и я увидела серьезность в его глазах.

— Зачем?

Это было нетрудно понять, вероятно для того, чтобы никто не мог заснять бой или любые другие темные вещи, которые происходили под этой крышей.

Все еще протягивая руку, Николай сохранял непроницаемое выражение лица.

— Дело не только в тебе, — сообщил он мне. — Всем остальным тоже не разрешается иметь свои. Я верну его тебе, когда мы уедем.

Я не хотела избавляться от своего единственного спасательного круга, но, похоже, у меня не было выбора. Я полезла в сумочку, чтобы достать телефон, и передала его ему. Если бы был следующий раз, я бы обязательно пронесла второй телефон.

Николай сунул мой сотовый в карман пиджака.

— Спасибо. Ты можешь следовать за мной. Празднества начнутся только через час.

— Празднества, — я сдержалась, убедившись, что он мог видеть презрение на моем лице. — Ты так это называешь?

Посмеиваясь, Николай махнул мне следовать за ним.

— Я называю это так, как я это вижу, малышка.

Коридор, по которому он повел меня, был дальше от людей в гостиной, и у меня по спине пробежали мурашки.

— Куда мы идем? — Потребовала я, надеясь, что он не мог услышать беспокойство в моем голосе.

Николай остановился у закрытой двери и широко распахнул ее, открыв комнату, заполненную встроенными книжными полками от стены до стены и большим столом красного дерева в центре, который выглядел так, как будто за ним никто никогда не сидел.

Положив руку мне на поясницу, Николай мягко подтолкнул меня.

— Поскольку у нас есть время, я подумал, что мы могли бы пообщаться здесь, узнать друг друга получше.

Я вошла внутрь и ушла от его прикосновений, стараясь как можно больше дистанцироваться от него. Николай закрыл за собой дверь, и я вздохнула с облегчением, когда он не запер ее.

— Я знаю все, что мне нужно знать о тебе, Николай, — нетерпеливо фыркнула я. — Нам не о чем говорить.

Николай, озорно поблескивая глазами, придвинулся ближе.

— Я бы так не сказал. Я многое могу тебе предложить.

— Например, что?

Я не хотела, чтобы он приближался, поэтому я подошла к большому окну, только там ничего не было видно, кроме темноты. В течение дня, вероятно, был захватывающий вид на долину, но прямо сейчас это была не что иное, как черная пустота, зловещая и жуткая.

Подойдя ко мне сзади, Николай встретился со мной глазами в отражении окна, его взгляд был хищным.

— Я могу предложить тебе весь мир, Эмма. Все, что ты когда-либо могла желать.

Я резко повернулась к нему лицом.

— Я хочу, чтобы Картер мог свободно уйти. Это то, чего я хочу.

Николай фыркнул сквозь смех.

— Да, что угодно, только не это.

— Тогда ты солгал, — выпалила я, вскинув руки в воздух. — Ты не можешь дать мне все, что я хочу.

Хитрая усмешка появилась на его губах.

— А как насчет Джобса? Если я рядом с тобой, я могу засветить тебя в любом журнале или на любом подиуме, который ты пожелаешь. Дизайнеры будут умолять тебя дефилировать в их одежде.

Он был слишком близко, заставляя мое сердце биться быстрее, и не в хорошем смысле.

— Ты мне для этого не нужен. Я делала все это и без тебя.

Улыбка Николая стала шире, и он как будто превратился в другого человека. Энергия вокруг него стала темнее.

— Знаешь, я не думал, что это будет так просто.

Просто? О чем он говорил? Я знала, что это было что-то ужасное по угрожающему блеску в его ледяных голубых глазах.

— Что просто? — Спросила я, нахмурив брови в замешательстве.

Его пристальный взгляд прошелся по моему телу, прежде чем снова остановиться на моих глазах.

— Привезти тебя сюда. Конечно, я не ожидал, что Рейнольдс нарушит мои планы. Я думал, что это будет твой брат, занявший твое место после всей схемы с шантажом проститутки. Так было бы намного проще.

— Твои планы? — Я недоумевала. — А как насчет Шрама?

Шрам был тем, кто хотел отомстить моему отцу и другим.

Николай рассмеялся, и это прозвучало так зло, что у меня по спине пробежали мурашки.

— Этот никчемный кусок дерьма не имеет к этому никакого отношения, Эмма. Он был просто средством для достижения цели. Мне нужно было его имя, чтобы начать это.

Все это был Николай с самого начала.

— И теперь Шрам тебе не нужен, поэтому ты убил его?

Николай кивнул.

— Он стоил моей семье сотен тысяч долларов, когда твой отец и другие заставили ФБР закрыть нашу операцию. Шрам держал рот на замке, когда его взяли? Он был предан, я отдаю ему должное. Но теперь я руковожу шоу. Это был мой план, шантажировать тебя, чтобы привлечь твоего брата и других. Итан Джеймсон ни за что не позволил бы запятнать репутацию своей сестры.

Мой пульс застучал у меня в горле. Я сыграла прямо в игру Николая, как он и хотел. Картер и все ребята были в гораздо более глубоко в заднице, чем я думала, что это возможно. Тяжело сглотнув, я отодвинулась от Николая, пока холодное стекло окна не коснулось моих плеч, больше идти было некуда.

— Что, если бы я не рассказала своему брату и сделала фотографии для шантажа? Никого из них не засосало бы в эту адскую дыру.

Николай покачал головой.

— Нет, я рассчитывал на то, что ты ему расскажешь. Я знал, что ты сломаешься, если я достаточно разозлю Рейнольдса.

И я это сделала.

Сжав челюсти, я отвернулась от него.

— Ты же в курсе, что ты скользкий ублюдок, правда?

Николай прижал меня к окну, его руки были растопырены на стекле по обе стороны от моей головы.

— Что такого в Рейнольдсе, а? — Прорычал он, его голос дрожал от гнева. Его тело коснулось моего, и паника поднялась в моем горле. — Этот парень, наверное, переспал с половиной женского населения Калифорнии.

— Ты ни хрена о нем не знаешь.

Николай наклонился ближе, его смешок был глубоким и зловещим, когда он задел носом мою щеку.

— Я знаю, что он умрет сегодня вечером.

Он произнес эти слова с такой убежденностью, что я знала, что он в это верит. Ужас охватил меня, заставив мои чувства сражаться в полную силу.

— Ты тоже умрешь, если не отступишь, черт возьми, — прорычала я, мои руки дрожали от откровенной ненависти.

Мое дыхание участилось, когда я обдумывала свой следующий шаг. Я не была дурой, думая, что смогу убежать от Николая, но я уверена, что могу нанести некоторый ущерб.