– Чай? – переспрашивает он. – Хорошо, сделайте.

Шарю по полкам, и понимаю, почему он так удивился. В его кабинете нет ни электрического чайника, ни чая, ни сахара. Профессор с насмешкой наблюдает за моими действиями.

– Я могу спуститься в столовую, – предлагаю.

– Вам так неймётся, да? – смотрит с укором. – Не могли бы Вы помолчать немного, а то мешаете думать.

– Тогда дайте мне какое-нибудь задание.

– Задание… – задумчиво обводит глазами помещение. – Разберите мои старые папки с исследованиями, вон в том шкафу, – показывает острием карандаша.

– Хорошо.

Принимаюсь за дело. Надо же отрабатывать свою зарплату.

– Апчхи! – это пыль мне попала в ноздри.

– Будьте здоровы, – говорит недовольно. – И чихайте в следующий раз потише, Вы сбили меня с важной мысли. Я даже вздрогнул от неожиданности.

Развел тут пыль, понимаете. Еще и отчитывает меня. А дышать потише не надо? А может совсем не дышать, чтобы не мешать гению думать?

Протираю каждую папку влажной салфеткой, а потом читаю содержимое. Еще немного, и я буду асом в физике – столько незнакомых слов выучила. Кварки, протоны, нейтроны, принцип неопределенности Гейзенберга! Ужас… Как вот это вот всё можно понимать? В школе по физике у меня был натянутый трояк, что весьма злило папу-физика. Вот если бы он нашел время меня подтянуть… Но для него соперничество с коллегами куда важнее собственного ребенка.

Вижу краем глаза, что профессор наблюдает за мной. Смотрю на него вопросительно – отводит взгляд. Неужели опять жрёт глазами мои ноги, гад? Я в обычной офисной черной юбке и синей шелковой рубашке, целомудренно застегнутой на все пуговицы. Сама скромность. Чтобы у него и мысли не возникло ко мне приставать.

– И Вы не спросите, – говорит он.

В его тоне присутствуют нотки, которые заставляют мои ноги прилипать к полу.

– Что именно?

– Что выбросить, а что – ещё пригодится.

Подходит к урне и вытаскивает оттуда листок, который я только что туда отправила.

– Там дата стоит 2015 год. 8 лет же уже прошло, – пожимаю плечами.

Профессор подходит ко мне вплотную, и мне становится трудно дышать. Моя грудь высоко вздымается, выдавая моё волнение.

– Мои исследования никогда не устареют, – говорит низким голосом.

Это верх глупости, но я поднимаю голову и смотрю ему в глаза.

– Тогда зачем разбирать эти папки, если ничего выбрасывать нельзя?

У него элитный парфюм, ненавязчивый – едва чувствуется. Я моргаю, и дыхание застревает в лёгких. Какого черта со мной происходит?

– Можешь просто почитать мысли умного человека, – усмехается. – И почерпнуть для себя что-нибудь новое. Кстати, Вы какой факультет окончили?

– Математический, – брякаю, не подумав.

Ну вот и всё, Алиса, один вопрос про логарифмы, и тебе конец. Каждый мой день – это балансирование на лезвие ножа.

Максим Сергеевич уважительно кивает и возвращается за свой стол. Я облегченно выдыхаю, несмотря на то, что моё сердце колотится, как кувалда.

Я реально сажусь за стол и начинаю читать работы профессора, чтобы успокоиться. Когда он держится в отдалении, я чувствую себя более комфортно, чем когда он стоит впритык, почти касаясь моей груди.

В кабинет заглядывает мужчина с всклокоченными рыжими волосами. Смотрит на меня удивленно, потом переводит взгляд на Волгина.

– Здорова, гениус, – говорит он профессору.

– Привет, Осипов.

– Завтра всё по плану? – заговорщически подмигивает боссу. – Красивая у тебя новая помощница.

– Я ассистент, – поправляю рыжего из вредности.

Осипов со значением смотрит на Волгина, и тот встает из-за стола и выходит в коридор, не забыв закрыть за собой дверь. И у меня возникает чувство, что они отправились обсуждать меня.

Прикладываю ладони к горящим щекам – ну точно обсуждают. Достаю телефон, фоткаю доску с формулами и отправляю папе по Ватсапу.

– Анфиса, мне нужно отлучиться на пару часиков, – пробегая мимо, заявляет профессор Волгин.

– Алиса, – поправляю, закатывая глаза.

Он даже мое имя запомнить не может. Память, как у рыбки – три секунды, а еще профессором зовется.

– Да, точно Алиса, – картинно прикладывает два пальца ко лбу. – Если кто будет спрашивать, говори, что я где-то здесь. Я иду на презентацию новой компьютерной игры, – заговорщически шепчет босс. – Только никому ни слова.

– Эм… хорошо, Максим Сергеевич, – теряю дар речи.

О боже, пока он будет рубиться в игрули, мне придется прикрывать его задницу. Он вообще нормальный?? А я ещё и не поверила Маринке, когда она сказала, что профессор – компьютерный гик.

Как назло, буквально через десять минут профессор Волгин понадобился декану по телефону. Передавать трубку было некому, и я ответила, что шеф вышел в туалет.

– Пусть зайдет ко мне, когда вернется, – бурчит декан.

Ох, не скоро это случится Биг босс. Твой лучший работник и ГлавУм сегодня выдвинул на первое место игрушки. Черт, как он мог так поступить вообще?

– Ну что, где Волгин? – грозно спрашивает декан через час. – Почему он до сих пор ко мне не зашел?

– Олег Валентинович, он заходил к Вам, но Вас не было на месте, – вру я.

– Так, и где он сейчас? Дай ему трубку, черт возьми.

– Он пошел к Осипову, у них какая-то совместная работа.

– Осипова тоже нет месте, – гаркает декан, и я отодвигаю трубку подальше от уха, чтобы ненароком не оглохнуть от его крика. – Где они шляются, мать их перемать? Опять дымят в подсобке, а потом жалуются, что сигнализация срабатывает и затопляет подвал. Щас я их оттуда за шкирку вытащу.

Декан бросает трубку. Сдается мне, Волгин ушел не один, а с Осиповым, который упоминал что-то про план. Когда до Олега Валентиновича дойдет, что в подвале их нет, станет совсем худо. Хоть бы Волгин уже вернулся к этому времени, то есть… через пять минут.

Выглядываю в окно и вижу, что личное место Волгина на парковке пустует. Я прекрасно знаю, что он гоняет на синем кроссовере с номером в070ум. Говорят, что машину ему подарили за особые заслуги вместе с госномерами. УМ, надо же!

Декану надобилось полчаса, чтобы спуститься в подвал и подняться обратно на четвертый этаж. Мужчина страдает лишним весом, поэтому ходит медленно и неохотно.

– Не появлялся? – пытаясь восстановить дыхание, спрашивает декан и тяжело опускается на стул.

– Появлялся, но опять вышел, – развожу руками.

– И куда на этот раз?

– Так на обед, Олег Валентинович, – показываю глазами на большие часы, висящие на стене.

– До обеда еще пять минут.

– Он сказал, что ему нужно заехать в автосервис.

– А Осипов с ним был?

– Заходил один, – пожимаю плечами и начинаю неистово рыться в бумагах, чтобы скрыть смущение. Врать – это такой тяжкий труд. Особенно начальству.

– Чтобы после обеда на моем столе лежала его работа по позитронному распаду, – шлепает ладонью по столешнице, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности.

Декан покидает приемную, а я набираю босса с целью высказать ему всё, что я о нем думаю. Его телефон написан на визитках, которые в изобилии лежат на его столе.

Телефон Волгина отключен. Твою ж налево! Бросаюсь в его кабинет и, забыв о хорошем воспитании, принимаюсь копаться в его столе, молясь, чтобы чертов доклад был готов, иначе ему крышка. Я-то сама ничего не смыслю в позитронных распадах и помочь ничем не смогу. Или смогу?

Я ныряю в интернет и спустя какое-то время нахожу работу по позитронам, которую написал неизвестный мне автор. Распечатываю и кладу на край стола, на всякий случай. Хоть бы не пришлось нести это Олегу Валентиновичу. Не исключено, что ее писал какой-то несмышленый студент-дилетант, и тем самым я жестоко подставлю Волгина.

– Где Волгин с докладом? – рычит декан в 13:01.

– Его срочно вызвали в лабораторию, у них что-то стряслось, – выкатываю очередную отмазку, которую придумала в обеденный перерыв.