– Рома… – с придыханием произнесла она.

– Стой там. – бросил я, взглянул на Щетинистого. Его предплечья были объяты огромным количеством мелких разрядов. Они ярко потрескивали на коже, время от времени высекая искры.

Я выпрямился, щелкнул складным мечом. Он с приятным звуком высвободил лезвие.

– А… – Щетинистый снова сплюнул кровавый сгусток, – магии у тебя нет, это я помню, Селихов.

– Ты теперь должен мне стол, – холодно проговорил я.

Он бросился. Щетинистый был быстр, но не так быстр, как я. В два прыжка он оказался рядом, взмахнул рукой. Со звуком статического треска она пронеслась в десяти сантиметрах от моего лица. Я увернулся, сдвинул торс в сторону, пошел пируэтом ему за спину, выбросил руку с клинком. Острие взрезало плечо. Рубашка лопнула на мускулистой руке. Из раны стала сочиться кровь.

Мы поменялись сторонами. Он даже бровью не повел. Я сгорбился, перехватил клинок обратным хватом.

– Щенок кое-чему научился, – прошипел Щетинистый.

– Псина зря распускал язык. Теперь он лишится хвоста, – холодно проговорил я.

Щетинистый только нахмурился и снова атаковал. Он ударил раз, я ловко ушел влево, поднырнул под его правую руку. Уже сейчас я видел, что могу убить его. Достаточно просто вогнать клинок в грудь, между ребер. Но я не стал.

Попутно увороту, я придал клинку правильную позицию, коснулся бедра щетинистого лезвием и порезал и его. Джинсы на ноге лопнули. Кровь пошла из новой раны.

– Я могу так весь день, – сказал я, когда мы вновь поменялись местами.

Он злобно зарычал и снова напал. Ударил раз, второй, третий. Каждого удара я избегал. В очередной выпад, он поднял руку, опустил, словно молот. Я отскочил, оказался справа. Мужик грохнул по столу. Тот разлетелся в дребезги. Молния шарахнула в разные стороны, с треском прокатилась по металлическим плафонам люстр. Захлопали лампочки, посыпались осколки стекла. В помещении потемнело.

– Твой долг передо мной растет, – проговорил я.

Щетинистый оскалился, как зверь. Он выглядел злобным, прямо разъяренным. Потом бросился. Но был слишком медленным для меня. Пока он замахивался, я успел дать ему двоечку в нос. Он зажмурил глаза, споткнулся о собственные ноги, припал на одно колено.

Я легко выкрутился из-под его руки. Мой клинок засвистел в воздухе. Я ловко опустился на колено рядом, одновременно вонзив меч в мышцу ноги Щетинистого. Клинок прошел насквозь. Мужик заорал.

Молния на руках немедленно развеялась. Я вынул меч из раны. Щетинистый тут же вцепился в ногу, завалился набок.

Я навис над ним, отнял его руку, схватил пальцы, сломал.

Мужик вскрикнул.

– Нога – за оскорбление девушки. Пальцы – за то, что оскорбил меня, – злобно сказал я, встал, направился к Хорьку.

– Покажи расписку, – холодно сказал я, взглянул на него исподлобья.

– Только из моих рук, – пытаясь сохранить лицо, протянул он листок внутри файла.

Я просто выхватил его из рук мужичка. Тот вздрогнул.

– Она написана твоим хозяином, – даже данных отца нет. Только утверждение о том, что он должен денег. Это клочок бумаги. А твои основания брать деньги, вон там валяются, – я указал пальцем на лежащих на полу амбалов, – плати и проваливай.

– За что платить? – удивился он.

Я оглянулся на девушку, прочитал имя на бейдже.

– Нин, – на сколько они нанесли ущерба?

Девушка удивленно раскрыла глазки, взглянула на меня. Она быстро сориентировалась, задумчиво подняла взгляд к потолку, беззвучно задвигала пухленькими губками.

– Два стола, семь лампочек, плюс плафоны. Тысячи на полторы рублей.

– Спасибо, Нина, – я увидел, как ее белую кожу на лице тронул румянец, – ты слышал ее, – я обратился к Хорьку, – плати.

– Анастас Семенович это так не оставит! – он нервно достал кошелек, принялся отсчитывать рубли, – Не оставит!

– Анастас Семенович может зайти в гости, – нахмурился я, – я дворянин, имею право убить каждого, кто ступит на мою собственность, без разрешения. Вам повезло, – я взглянул на Щетинистого, – что у меня сегодня хорошее настроение. А теперь, проваливайте нахер из моего кафе.

– Ну! Что вы стоите, помогите им встать! – крикнул Хорек грузчикам.

Те бросились к Квадратномордому и Щитинистому, взяли их под руки, повели.

Щетинистый сильно хромал. Перед тем, как скрыться в коридорчике к черному ходу, он бросил на меня злобный взгляд. Я ответил холодным.

– И не забудьте выгрузить все, что уже захапали в свою колымагу, – бросил я вслед уходящему из главного зала Хорьку.

– За счет заведения!

Повар поставил передо мной большую чашку со странным, но очень нажористым супом. В чашке аппетитно парили приятным “дымком” вареная лапша, щедро сдобренная овощами, куски говядины и вареные яйца. Есть это дело полагалось странными палочками. Забавно, но ни в одном мире Параллели, где я бывал, такого не подавали. Но на странные столовые приборы я насмотрелся. Например, на одной Земле, макароны полагалось есть чем-то вроде кухонных венчиков. Это еще хуже палок.

– Ха! – улыбнулся я, – за счет заведения? Оно мое. За счет меня что ли?

– А как же! – засмеялся толстый повар, сел напротив. Его маленькие, словно бы маслянистые глаза добродушно смотрели на меня, – да шучу я, господин Селихов! Я оплачу рамен сам!

Я неуклюже взял палки в каждую руку, осмотрел.

– А… нормальных приборов нету? – растерянно засмеялся я, – или это огромные зубочистки?

– Ахаха! Хорошая шутка, – засмеялся повар.

– Я вообще-то, не шутил, – улыбнулся я, – принеси, пожалуйста, мне человеческую вилку.

– Как хотите! – он позвал молодую официантку, та быстро юркнула на кухню, вернулась с ложкой и вилкой.

Суп, что повар назвал раменом, оказался очень густым и вкусным. Мои мышцы уже немного ныли оттого, что над ними работала Аврора. На силовые тренировки нет времени, а мышечная масса нужна. Супчик будет отличным топливом для восстановления. Я быстро с ним расправился.

– Ты удивил всех нас, – Нина подвинула стул, села немного ближе, чем это было необходимо, подперла голову ладонью, – что с тобой стало, Рома? Ты был всегда таким… робким.

– И трусоватым! – хохотнул повар.

– А двигался как? – улыбнулась девушка, – как заправский фехтовальщик! Никогда такого не видела! – ее глаза восторженно заблестели.

– Многое изменилось, я теперь глава рода, – серьезно посмотрел на Нину я.

Веселье и оживленность тут же кончились. Повар пошевелил пушистыми усами, опустил взгляд. Нина тоже потупилась.

– Соболезнуем, – буркнул повар.

– Моя душа, – девушка тронула мой локоть, – болит вместе с твоей.

– Спасибо, – серьезно сказал я, – но все, кого стоило оплакивать, уже оплаканы. Нужно жить дальше. А проблем много.

– Вот это вы кремень… – повар ошарашенно посмотрел на меня, – диву даюсь! – он изобразил руками взрыв над своей головой, – просто мозги наружу! Как за одну ночь вы изменились!

– Это правда, Рома, – девушка заглянула мне в глаза, – ты был нелюдимым, необщительным, забитым, а тут… Нет слов.

– Спасибо, – улыбнулся я, – иначе не выжить. Только есть одна проблема. После случившегося, когда я положил всех налетчиков, от шока память отшибло. Я забыл вас.

– Ты положил? В одиночку? – недоуменно взглянул на меня повар, – я читал газеты. Там пишут, что СМО “Зосимова” подоспели вовремя и уничтожили всех налетчиков. А их лидера арестовали.

– Да, – девушка серьезно кивнула, – я тоже видела это по телевизору. И в интернете.

Вот сукины дети! Со своей работой налажали, но пиарятся на смерти моего рода, как надо. Ублюдки.

– Это ложь, – спокойно сказал я, – они опоздали. Пришли, когда я со всеми расправился.

– Как ты умудрился? Что все это было? – повар изобразил руками стойку каратиста, – ты ведь никогда так не мог!

– Жить захочешь, – добродушно улыбнулся я, – и не так сможешь. Ну да не будем об этом. Лучше о моей памяти. Как тебя зовут, повар?