– Не очень, – Пат хмурилась, просматривая записи.

– Это еще не все, – сказал Громов. – Мы нашли утреннее послание. Помните, когда грохотало?

Он выложил на стол металлические пластины, слегка оплавленные по бокам. На темной поверхности, заляпанной копотью, отчетливо проступала гравировка.

– Ого, – Грач живо подтянул к себе одну пластину. – Где валялось – у нашего лагеря?

– Нет, на перевале, недалеко от нашей рации. Где Сергей пропал.

– Обе? – уточнил Геннадий.

– Их было аж три – раскидало на несколько метров, но Ашор глазастый. Третья пластина пришла в полную негодность, поэтому мы бросили ее там, – ответил Громов. – Все равно текст на них одинаковый. По этим двум послание хорошо восстанавливается.

– Не пойму, чего это здесь написано, – Грач наклонил пластину к свету, льющемуся из окна. – По-французски?!

Пат взяла «письма» и, поглядывая то на одну пластину, то на другую, зачитала на русском:

– «Ваш вертолет прибыл в известную вам точку в пяти километрах к югу от оазиса и будет оставаться там вплоть до 28 февраля. Выход на связь каждые полчаса на частотах 6-9 МГц, позывной «Орлан». Дополнительно сообщаем, что в восточном районе вплотную к долине Драконьего Зуба с 10 января развернута большая активность, там же плацдарм русского спецназа. Рекомендуем выходить из оазиса на северо-западе, через долину Чаруского и далее на юг до места встречи»

Все смотрели на Патрисию.

– И что это означает? – впервые за вечер послышался голос Павла Долгова. – Кто-нибудь может мне объяснить?

– Я ничего об этом не знаю, – твердо заявила Пат, откладывая послание. – Это сюрприз.

– И для меня это тоже сюрприз, – саркастически произнес Долгов. – Вертолет, значит. Позывной Орлан.

– Я не имею к адресату никакого отношения.

– Кому же тогда подали такси и предупредили о русском спецназе?

– Может быть, это для всех? – робко предположил Белоконев.

– Да, для всех, говорящих на французском!

– Павел, оставьте Пат в покое, – неожиданно вмешалась в перепалку Анна. – И вообще, прекратите истерику!

– Ушам не верю! – Паша резко повернулся к Егоровой. – Ты ее защищаешь? Ты?!

– Да, я! Что еще мне остается делать, если ее прежний защитник растерял остатки объективности?

– Так, народ, упокоились все! – громко произнес Громов. – Паша, сядь!

– Не хочу! – рявкнул Долгов. – Достало меня все! И не смей меня постоянно затыкать, со своей женой я сам буду разбираться!

– Твоей женой я останусь недолго! – не выдержала Патрисия.

– Нам еще семейных скандалов не хватало, – рассердился Громов. – Паша, не желаешь молча сидеть, выйди из комнаты, голову свою горячую проветри. Вова, проводи его на улицу!

– Пошли, – Грач ухватил Долгова за локоть.

– Руки убери!

– Паша, выйдем!

– Руки, я сказал! Хватит меня из дома выпихивать! Почему все время я виноват?!

Грач, больше не церемонясь, скрутил Долгова и вытолкнул в дверь. От неожиданности тот сначала замолчал, но уже с крыльца до слушателей донеслась отборная брань.

Кирилл в ужасе съежился на стуле и зажал уши.

– Извините за эту сцену, – произнес Громов.

Ашор, прислонившись затылком к стене, прикрыл глаза, Пат смотрела в пол, Белоконев неловко гремел деталями, а Жак по обыкновению затих в своем углу.

– Зато теперь понятно, куда нацелился Доберкур, – произнесла Аня во всеобщей тишине. – Сукин сын имел про запас отличный план отхода. Помните его фразу про вертолет? Он все знал и без этой записки!

– Патрисия, вы совершенно точно не догадывались о существовании запасного плана? – поинтересовался Белоконев.

– Моему слову трудно верить, но я ничего не знала, – ответила Пат. – Если угодно, мы планировали вылететь на вашем вертолете. Похитить его.

– Этот план-орлан закономерен, – вновь заговорила Аня. – Когда вы не прибыли на место в оговоренный срок, и стало известно о падении астероида на долину Драконьего Зуба, автоматически вступил в силу вариант под названием «Когда все совсем плохо». Думаю, вытаскивать нас всех никто и не собирался. Раз ни ты, ни Паша, ни Жак не слышали о месте встречи, вас изначально не планировали оставлять в живых.

– Я ни о чем не знала! – с отчаянием повторила Патрисия. – Ги нас предал.

– Слушайте, а где Вика? – спросил Юра. – Как пришел, ее не видел. Куда она пропала?

Оказалось, никто не заметил, когда именно исчезла Виктория. Вроде бы только что находилась в комнате, ужин, полностью готовый и ароматный был выставлен ею в обернутых полотенцами горшках на комоде, но сама повариха пропала.

– Может, на складе спички ищет? – предположила Аня. - У нас спички закончились…

- Господи, только бы не Доберкур! – и Громов вылетел на улицу.

*

Вика заперлась в бане.

Юра в полной растерянности попросил Аню выяснить, что случилось.

– Я слышу, она плачет. И говорит, что не хочет меня видеть. Не понимаю, разве я ее чем-то обидел?

Аня с протяжным вздохом оторвалась от интереснейшего занятия (мысленно она переводила слова детской считалочки на язык рычагов и разноцветных кнопок на корпусе генератора подбора) и отправилась вслед за Громовым.

– Сова, открывай! Медведь пришел! – громко забарабанила она во внутреннюю дверь.

– Уходи! – послышался голос Вики. – Ну почему нельзя на минуту оставить меня в покое? Чего вы все ко мне ломитесь?

Аня озадачилась:

– Эй, подруга, что за дела? Тут твой парень места себе не находит. Ты его зачем лесом послала?

Защелка на двери лязгнула, и Аня, не дожидаясь, когда дверь полностью распахнется, проскользнула внутрь. Вика, полностью одетая, сидела на лавке и действительно рыдала. Ее нос капитально распух – значит, расстраивалась она тут уже давно.

Аня снова закрыла дверь и устроилась рядом.

– Что случилось?

– Ничего нового, – Завадская всхлипнула, – но как всегда некстати. А меня с собой вообще ничего нет, даже одежды нормальной, не говоря о гигиене. Игорь меня похитил, прямо в чем я была.

– Ладно, – Аня обняла ее за плечи, – сейчас сообразим тебе что-нибудь. Вата, жаль, сгорела почти вся, но тряпок на станции тьма – нарежем на лоскуты, постираем. У Патрисии реквизируем дополнительные штаны. Зато ты не беременная! Не до этого сейчас, тебе нужна активная физическая форма, чтобы до пещеры добраться.

– Да уж куда активнее! – Вика снова залилась слезами.

– Не убивайся так, решим мы твою проблему – раз плюнуть.

Аня вышла из бани, прогнала Громова:

– Иди отсюда, тебе же ясно сказали: не до тебя! –  и отправилась к Пат за помощью.

Через десять минут Вика получила все необходимое.

Грач, привлеченный поднявшейся беготней, оставил слегка успокоившегося Павла гулять возле барака и подошел к Громову.

– Чего тут происходит? Заболела она что ли?

Громов развел руками:

– Сказали, голова болит. Я волнуюсь за нее. Ашор утверждает, что поле отражается на всех… может, в этом все дело?

Грач, разумеется, ответом друга остался не удовлетворён.

– Ань, что с Викой? – крикнул он. – Если это эпидемия какая, и зараза от Кирилла ползет…

– Тебя это вообще не касается! – отшила Аня. – Ты даже не доктор.

– Так Ашору надо сообщить, – Володя исхитрился и сгреб Аню в охапку, когда та проходила мимо, и мазнул губами по лбу. – У тебя самой температура! Ты тоже заразилась!

– Не придумывай! – она вырвалась, но потом вдруг передумала убегать, осталась возле Грача, приникнув щекой к его широкой груди. – А если честно, то да, у меня температура, лихорадка, озноб и меня требуется срочно пожалеть!

Володя хмыкнул и прижал ее к себе, сразу отвлекаясь от тревожных мыслей:

– И как же тебя жалеть прикажешь?

– Искренне и нежно.

Юра тактично скрылся в доме, оставив их наедине, и Аня на секунду скосила глаза ему вслед:

– Ничего, что все теперь о нас в курсе?

– Не вижу проблем, мы взрослые люди. Пусть знают! – шепнул Грач и склонился, чтобы ее поцеловать.