Но разве Франция не могла помочь мужу Марысеньки исполнить двойную программу, внешнюю и внутреннюю, для которых она напрасно потратила свою жизнь? Разве Марысенька злобно и безумно не помешала этому вмешательству? Более или менее серьезно, более или менее искренно, Франция несколько раз пыталась исполнить в Польше роль Дон-Кихота. Я полагаю, что она бы сделала лучше, оставаясь безучастной. Она так поступила во времена Собесского. Почему? Потому что великий король отказался возвести в герцоги маркиза д'Аркиен, вызвать из изгнания маркизу де Бетен и разрешить Марысеньке жить возле Бурбона. Это утверждали, и вопрос этот считается решенным в Польше, на основании предания и науки. Это не подтверждает его достоверности. Французский союз в распоряжении Марысеньки! Она его выбрасывает за окно, как кислое молоко -- вот так шутка!

 Так как об этом зашла речь, я постараюсь представить вопрос в его настоящем свете.

IV.

Счастливое начало союза. -- Яворовский договор. -- Двойная программа. -- Перемены в Венгрии и в Пруссии. -- Реформы. -- Первое разногласие. -- Людовик XIV и анархия. -- Союз сводится к внешней программе. -- Первые успехи. -- Неприятное происшествие. -- Дело Бризасье. -- -- Интриги и мистификации. -- Секретарь Марии-Терезии. -- Герцог Бризациерский. -- Ответственность. -- Последствия происшествия на отношение дворов.

 На другой день после избрания в 1674 г. между версальским двором и новым двором в Варшаве устанавливаются почти дружеские отношения. Людовик XIV без малейшего колебания утвердил распоряжения своего посланника. Остерегаясь называть своего польского собрата "Его Высочеством", он согласился короновать Марысеньку как свою дочь, и последняя рассылается в изъявлениях своей благодарности за "ласковое" участие великого короля, в её возвышении.

 Епископ Марсельский получил помощника в лице маркиза де Бетен, зятя новой королевы. Пришли к соглашению действовать совместно в делах северо-восточной Европы. В чем оно состояло? Великий король желал, чтобы поляки скорее разделались с турками, и затем обратили свои силы против императора или против курфюрста Бранденбургского. В виду традиционной "диверсии", король предлагал субсидии и по обыкновению союз со шведами. Собесский охотно согласился на это предложение. Нападать на императора со слабой надеждой завладеть Силезией казалось ему делом слишком сложным. В крайнем случае, он считал для себя возможным поставить в затруднение Леопольда, поддерживая недовольство в Венгрии, пользуясь с этой целью староством Шпица, находящимся на границе. С помощью шведов он рассчитывал потревожить пруссаков, чтобы затем напасть на москвитян, начавших его беспокоить. В случае успеха он надеялся приняться за внутренние реформы страны, чтобы упрочить наследственность самодержавной власти.

 На этом пункте возникло затруднение. Посланники прекратили совещание, находя нужным доложить версальскому двору.

 Последовал ответ такого рода: "Я полагаю, что эта перемена не доставит мне никакой пользы. Наоборот, следует избегать этого вопроса".

 Дело было ясно. Без всякого великодушия, но с большим практическим чутьем, Франция отказывалась исправлять ошибки правительства, из которых она могла извлечь выгоду для себя. Польша, плохо управляемая, обессиленная, но покорная была ей нужна. Людовик XIV, монарх самодержавный в своей стране, был анархистом в Польше.

 В этом я его не обвиняю. В настоящее время почти все согласны признать, что добродетели, которыми человечество может гордиться, не коллективны, но индивидуальны, и что лучшими мерами для внутреннего благоустройства нельзя "торговать для экспорта".

 Тем не менее достоверно, что Франция первая нанесла удар союзу, как его понимал Собесский. Польскому союзнику, однако, это не мешало выполнить вторую часть предполагаемой программы: 13-го июня 1675 г. он подписал Яворовский договор, принимая субсидию в 200 000 ливров, чтобы покончить дело с турками; ежегодную субсидию в 200 000 экю, "чтобы вознаградить" прусское герцогство за вымогательства её вассала; в октябре 1676 г. он вел переговоры с султаном и с ханом в Журавно, и в августе 1677 г. совместно с Швецией выработал план похода, целью которого должно было служить "прусское герцогство". В то же время маркиз де Бетен вступил во владение староством Шпиц с вышеизложенной целью. Все, по-видимому, пошло на лад, когда вдруг странное событие, доныне невыясненное, нарушило приготовления предпринятые общими усилиями.

 Я должен остановиться на этом событии; оно поучительно и занимательно, хотя и может казаться маловажными.

 В апреле 1676 г., во время пребывания короля французского во Фландрии, во главе войска, некто Бэро явился в виде просителя, под именем дипломатического агента короля польского.

 При первых его словах Людовик грозно сдвинул брови: ему опять пришли надоедать с этим маркизом д'Аркиен, для которого королева польская упорно требовала звания герцога. Агента протестовал скромным движением руки: ему, действительно, поручено просить о звании герцога, но кому оно назначается -- неизвестно. Желают получить грамоту без имени. Требование было необычайно, но в виду необходимости сохранить союз с Польшей, приказано было г. де Помпон принять прошение, а г-ну Бэро дано разрешение начать переговоры насчет покупки владения, за которым титул будет укреплен, предоставляя королеве польской право им располагать по собственному усмотрению.

 И таким образом, представляя несвоевременные требования, или не заботясь о исполнении предъявляемых ей, Марысенька или великий король поссорили Франции и Польшу.

 В сентябре владение было приобретено -- графство де Риэ в Бретани, ценностью в 514 000 ливров, и капитал на его покупку помещен у парижского нотариуса Ожи. Кому предназначалось это владение -- оставалось неизвестным. Но в это время Бэро добился аудиенции в Версале для одного монаха-кармелита, прибывшего из Польши, которому, по его словам, было поручено открыть эту тайну. К всеобщему изумленно, король узнал, что он возвел в звание герцога одного из своих подданных самого темного происхождения, г. Бризасье, главного секретаря Марии-Терезии с годовым окладом в 900 ливров.

 Откуда взялся этот человек? Его отец состоял когда-то интендантом финансов, и по словам аббата Шуази, он был лишен своей ренты в 50 000 одним почерком пера Кольбера, несмотря на взятку в 20 000 ливров, преподнесенную министру для покупки этой должности. Сыну его, как говорят, ничего не досталось из имущества отца. Один из его родственников, де Гарсолан, во время своего пребывания в Польше, в царствование Марии де Гонзага женился на королевской фрейлине. Участие, принятое королевой в устройстве этого брака, объяснялось ревностью.

 Один аббат Бризасье в 1663 г. был настоятелем монастыря в Швейцарии. Он пользовался некоторым доверием, получая непосредственно приказания от его высочества. К этому я не могу ничего прибавить.

 Бывший монах-кармелит явился под именем Дю-Монтэ и представился королю с письмом от польского короля, ручавшегося за него. Собесский признавал в Бризасье потомка древнего польского рода, состоящего с ним в родстве, что его побудило вручить одновременно г-же Бризасье грамоту на звание "первой статс-дамы при польском дворе", "с золотым ключом". Что приходилось думать об этом? Людовик XIV, не выражая своего мнения, отпустил вестника, решив весьма разумно и основательно, что прежде всего необходимо потребовать объяснения Польши по этому делу. Результат оказался еще поразительнее.

 Дю-Монтэ явился из Польши, где он давно был известен под именем "Отца Иосифа" -- по гражданскому положению расстрига и достойный образчик своего рода.