– Ты спасла меня, помнишь?

– Нет,– опять спокойна, как удав.– Но если спасла, значит, так надо было, я ведь не самоубийца, в этом я уверена!– Очень интересный ответ, просто до жути интересный.

– Так вы заберёте её?– подключился врач. И столько надежды было в его голосе! Чем же его могла достать эта милая особа?

– А она здорова?– спрашиваю, и куча врачей разом закивали. Что-то тут не так, но что?

– Ты вот так просто готов забрать меня к себе?– удивленно спрашивает спасительница.

– Да, а ты не хочешь?– неужели она боится меня? А может, дело в том, что мы не знакомы?

Но я думал, Игорь ей объяснил, кто я, или нет?

Посматриваю на друга, который подмигнул девушке, от чего она довольно улыбнулась. Странно, но мне это не понравилось.

– Хочу, это всяко лучше, чем жить здесь, но тебе не страшно? Ты ведь меня не знаешь,– и столько задумчивости в голосе. А она интересные вопросы задает. И правда рассудительная, или любопытная?

– А чего мне бояться? Да и это я виноват, что ты пострадала. Жить у меня – это самое меньшее, что я пока могу дать, и…– продолжить мне не дали, прижав странным вопросом.

– А вдруг я маньячка? Закопаю тебя в огороде, и всё. А может, ночью я луначу и делаю странные вещи. Не боишься?

После её вопросов я насторожился. Марк знакомо удивленно икнул рядом, а вот Игорь стал оценивающе рассматривать девушку. Он что, правда верит, что это возможно? Да девушка такая малышка, что она может? Но тут же вспомнил, с какой силой она оттолкнула меня, спасая.

Ещё раз оценивающе прошёлся взглядом по милому ангелу, или демоненку? Вон, как врачи с надеждой ждут ответа.

Кажется, теперь я понимаю врачей, она их тут с ума сводит!

– А ты не боишься, что это я маньяк? Заберу тебя и у деревца в саду прикопаю?– спросил её, надеясь, что девушка испугается. Врачи вот побелели, а она с минуту смотрела на меня, прищурившись, а потом весело рассмеялась.

– Один маньяк хорошо, но два лучше! Уговорил, поеду с тобой!– довольно выдала, а я поразился реакции. Это нормально? А она точно была здорова до аварии?

– Подожди и не уходи, я вещи свои заберу,– отдала приказ и, гордо развернувшись, ушла. А я пораженно смотрел ей в след, так как мне впервые отдали приказ!

– Кажется, у нас смена начальства,– посмеивался Марк, глядя вслед девушке.

– Будет весело,– усмехнулся Игорь, пристально смотря на меня.

А я что, я стоял и тупо улыбался. Весело – это слабо сказано.

Эвита

Сидеть в этом кошмарном месте у меня больше не было сил. Персиковые стены так и давили. Я чувствовала себя здесь пленницей. Словно в тюрьме нахожусь, а не в больнице.

Я благодарна врачам за их внимание, но что-то оно было слишком пристальным. И чего они меня навещали по десять раз на дню? Пару раз я, правда, слышала, как они отчитывались кому-то по телефону. Неужели тому мужчине? Да, меня уже просветили, что я спасла того красавца, но почему я это сделала – не знаю.

Ко мне приезжал его друг и даже привез цветы. Только они и радовали меня. Единственное яркое пятно в комнате. Мы даже немного поговорили, и тогда-то я и узнала, что про выписку не стоит волноваться, так как заботу обо мне возьмет тот, кого я спасла.

Это радовало, но с чего вдруг? Или он считает себя обязанным? Если так, то пусть. Хоть временно не буду волноваться о своем будущем.

– Здравствуй, Ира,– поздоровалась мой врач Нина Дмитриевна, неожиданно входя.

– Это не моё имя,– отвечаю в который раз, с грустью смотря на улицу. Там солнышко светит, а я тут в четырех стенах прозябаю.

– Но мы должны как-то тебя звать. И это ты предложила это имя,– спокойно возразила она, садясь на стул возле кровати.

– Я поняла, что оно мне чужое, давайте опять изменим?

– Как скажешь. А теперь поговорим о твоих воспоминаниях, ты сделала то, что я попросила?

– Да, вот, – отвечаю и протягиваю частично исписанную записную книжку.

Несколько дней назад меня попросили записать то, что я помню и что мне важно. Вот я и потрудилась. Странно, но мне кажется, я часто работала именно по ночам. Так же я сделала кучу записей, а ещё неожиданно для себя смогла нарисовать несколько портретов.

– А у тебя отлично получилось. Может, ты художница?– похвалила Нина, рассматривая рисунки.

– Возможно, но почему только лица, и кто эти люди? Я помню только их образ, но не имена,– отвечаю честно.

– Ничего страшного, память медленно, но возвращается, это хорошо. Постарайся не напрягаться, и всё придёт. Продолжай записывать, вдруг что-то важное вспомнишь.

– Хорошо,– соглашаюсь с ней.– Вы хотели что-то важное мне рассказать, но не сделали этого. Может, сейчас подходящий момент?– помню, как недавно психолог напряженно слушала мои ответы и хмурилась. Потом она хотела что-то сказать, но, покачав головой, просто ушла.

– Да, я хотела с тобой поговорить, вернее, объяснить некоторые моменты,– её голос серьёзен. Неужели со мной что-то ещё случилось, и потеря памяти не самый страшный недуг?

– Говорите, как есть, не думаю, что мне станет хуже,– стараюсь сказать спокойно, а сама очень волнуюсь.– Знаете, я чувствую, что начинать сначала мне не в первой. Словно я и раньше теряла память. Скажите, я больна чем-то ещё?

– Нет что ты, дело в твоей памяти. Понимаешь, твои воспоминания не совсем настоящие. То, о чем ты говоришь, не существует, а точнее это вымысел.

– Что?– удивленно спрашиваю её. Как мои воспоминания могут быть не настоящие?

– Я бы сказала, что ты частично пересказываешь мне события из фантастического фильма. Вот пример,– женщина достает сотовый и кладет его передо мной. Неплохая модель, но старенькая. Да и экран маловат, у меня больше.

Как только эти мысли пришли в голову, я замерла. Я точно помню, что и у меня есть сотовый!

– Ты знаешь, что это, и как им пользоваться?– спрашивает Нина и пододвигает ко мне телефон.

Беру привычно его в руку и провожу пальцем. Экран загорается, прося вести пароль.

– Это мобильный телефон.

– А для чего он?– опять спрашивает женщина.

– Звонить, делать фото, видео. Да много чего. У меня вот были игры,– говорю спокойно, и тут же удивляюсь, как это звучит обыденно для меня.

– Верно. Тогда скажи мне, зачем тебе артефакт для того, чтобы передать письмо, ведь есть телефон?

Вопрос ставит меня в тупик. И правда, зачем?

– Значит, артефактов не существует?

– Нет,– уверенно отвечает она.

– Но почему я ясно это помню?

– Возможно, ты прочла недавно книгу, или фильм посмотрела. Наша память уникальна, я не могу дать тебе точный ответ, почему ты помнишь то, что помнишь,– с какой-то грустью говорит она, а я сжимаю записную книжку. Значит, мои воспоминания – подделка?

– Что мне делать?

– Живи! Постарайся понять, что настоящее, а что вымысел. Смотри на окружающих, запоминай. Не бойся задавать вопросы. Мы все тебе поможем!

В тот же день я и решила начать свой анализ мира, и буквально завалила вопросами врачей и медсестер. Почему лечат лекарствами, а не руками, они что, бездари или недоучки? Зачем мне задавать кучу вопросов, ведь я сдавала анализы, они что, слепые или не умеют читать? Скоро ли я отсюда выйду, где мои родные, куда мне идти?

Ответы давали неохотно. А некоторых я просто ставила в тупик. Кто-то злился, кто-то смущался. И кажется, я должна понять, что надо знать меру, и не перешагивать линию приемлемых вопросов, но я этого не делала. Памяти лишилась я, а не они! Да и что с ними станет от пары вопросов, хоть порой и не очень приятных.

Потом я стала смотреть в окно. Настоящий мир там, а значит, чтобы мне его узнать, надо идти на улицу, а не сидеть в этих четырех стенах. Надо общаться, смотреть вокруг, анализировать, как мне посоветовали.

Решено, отправлюсь смотреть на мир, ведь мне это не в первой! Но по пути на волю сталкиваюсь с тем, ради которого пожертвовала собой.