Вспомним знаменитую, и совершенно точную с феноменологической точки зрения, формулировку аутоидентификации, данную К. Марксом: «Человек Павел не рождается с зеркалом и фихтеанским философом „Я есмь Я“… Только, глядя в человека Петра, как в зеркало, он познает (аутоидентифицирует – авторы) себя, как человека Павла. Точно также, человек Петр смотрит в человека Павла и видит себя, как Петра». Добавим, если человек Петр влюблен в человека Павла, то он может и не увидеть в нем себя, как Петра. Он будет видеть лишь субъекта свой страсти (или аффекта), человека Павла. Но, при этом, его alter ego будет тщетно в Павле искать себя, Петра. Только возможность идентифицировать себя с другим, позволяет нам видеть себя в другом. Именно этой способности к идентификации себя со своей «черной кожей», лишены герои «Виктории» и «Покинутой женщины».
Но, данные герои представляют собой только один тип. Евгений Блейлер назвал их аутичными (Кречмер – шизоидными) личностями. Он даже придумал особый термин, которым объяснял невозможность человека идентифицировать себя с другим человеком, даже с возлюбленным – «аутический вал». Есть тип личности, который отгорожен от всех других людей «аутическим валом». Идентификация с самим собой и попытка идентификации с другим человеком осуществляется «аутичными» особами, как аутоидентификация. Человек Петр так и останется в неведении о самом себе, даже если всю жизнь проведет с человеком Павлом. Скорее всего он доведет его и себя до самоубийства, если будет к нем у испытывать страсть. Но развязкой может быть и убийство, если любовь – не страсть (конкретная эмоция с конкретным желанием – вожделением), а просто сильный аффект, без вожделения («Платоническая любовь», любовь родителей к детям, и здесь же, любовь к Богу). Так, Арбенин и Отелло убивают своих возлюбленных.
Здесь мы на примере «Виктории» Кнута Гамсуна, и «Покинутой женщины» Оноре де Бальзака, коснулись феноменологии общей психопатологии – типа идентификации личности (Ухтомский описал три психологических механизма идентификации: имитацию, индукцию и интуицию, назвав нейрофизиологические корреляты данных феноменов бидоминатности – см. выше). Этот тип – самодостаточный или, словами Генри Хоума, «себялюбивый». Следуя принципа дихотомии (Конфуция и гностиков, у которых позаимствовал свою главную идею Карл Юнг, поделив всех людей на интровертов и экстравертов) и вспоминая людей с «комплексом неполноценности» А. Адлера, ниже мы назовем противоположный «аутичному» (себялюбивому, шизоидному, самодостаточному) типу личности – тип Фауста (к первому, повторяем, относится тип Гамлета). Напомним: «две души во мне и обо не в ладах друг с другом). Крайняя степень такого «состояния души», великолепно отраженная в литературе всех времен и народов, данного типа – в аутодвойнике. Ясперс в «Общей психопатологии» разбирает основные феномены аутодвойника, и приводит примеры из личной жизни и литературы. Забегая вперед, заметим, два народа и в фольклоре, и в произведениях своих великих классиков, великолепно «разработали» феномен «Общей психопатологии» – «аутодвойника». Это – испанцы и русские. У Василия Петровича Боткина были все основания утверждать о духовной близости испанцев и русских. Кто, как не он, знал испанцев, лучше, чем они сами себя! Почитайте «Письма об Испании». Кстати, Василий Петрович, никогда не был в Испании! «Дон Кихот» – одни аутодвойники! «Ревнивая к самой себе» – вся феноменология аутодвойника.
Если же начать перечислять русских аутодвойников, то начать нужно с Фомы и Ереме: «Тут Фома пошел на дно, а Ерема там давно!». Достоевский, Гоголь, Тургенев, Лермонтов, Лесков… Аутодвойник англичан – эксцентричен, и поэтому у него иная феноменология. «Нормальные» аутодвойники, повторяем, есть только у испанцев и русских. У остальных народов – они пациенты. («Портрет Дориана Грея». «Вильям Вильсон», «Женщина в белом» и т.д.).
Итак, тип Гамлета и тип Фауста.
Проиллюстрируем тип личности, для которой собственное alter ego является аутодвойниом. «Внутренний голос» воспринимается, как голос другого. Великолепные произведения, Эльзы Триоле – «Другой», Албера Камю «Иной».
Выберем для наглядности, еще одно произведение Бальзака «Тридцателетняя женщина» («бальзаковский» возраст – о его феноменологии – в соответствующем разделе книги).
«Тридцатилетняя женщина»
Действие повести начинается в Париже 1813 года. Можно сказать, что сюжет завязывается со спора между дочерью; главной героиней – Жюли, и ее отцом.
Жюли влюблена в полковника Виктора д Эглемона. Отец же, против ее любви, характеризуя избранника, как «беспечного, бездарного, абсолютно не чуткого человека». Считает, что и Жюли и д Эглемон слишком избалованы. У обоих – слишком много причуд, которые сделают их совместную жизнь не выносимой, сделают из Жюли, либо тирана, либо жертву.
Как мы узнаем позднее, Жюли не слушает отца и выходит замуж. Из веселой, жизнерадостной, наивной девушки она превращается в «уморенную» жизнью взрослую женщину, которую не радует не только «любимый» муж, но и окружающий мир. Муж стал для нее не «другом и соратником», человеком, которому можно было бы доверить все чувства и переживания, а «чужим». Она искренне боится близости с ним, как духовной, так и физической. Но в то же время, как и предсказывал ей отец, Жюли стала контролировать жизнь «никудышного» мужа, взяв на себя всю тяжесть главы семейства, в то время, как д Эглемону предоставила играть эту роль «в свете».
Даже рождение ребенка– Елены, не внесло изменений в отношения данной супружеской пары.
Жюли «гаснет». Только в дочери она видит смысл жизни. Но, она «тяжело переживает», когда узнает об изменах мужа, которые «очень ранят ее нежную душу».
В жизни Жюли появляется Артур Гранвиль. Сначала, как врач, но, вскоре, он становится «безумно любящим ее человеком», который готов ради нее на все. Артур выводит Жюли из подавленного состояния. Она вновь становится жизнерадостной и веселой, но взгляд ее «сияет какой – то внутренней, не земной, силой». Артур пытается склонить Жюли к «связи», на что она, не смотря на чувства к нему, не соглашается. И, «гонит» Артура из страны. Он соглашается, но через некоторое время вновь появляется дома у Жюли (в отсутствие мужа). Говорит, что не может больше «не видеть Жюли». Она отмечает, как истощен, худ и бледен ее возлюбленный. Из кармана Гранвиля выпадает пистолет. Выясняется, что Артур хотел убить и себя и Жюли, но увидев ее, решил умереть один. Жюли решает поддаться чувству, и ведет Гранвиля в спальню. Но, в это время возвращается муж. Артур долгое время проводит на балконе Жюли, прячась от ее мужа. От обморожения, он умирает.
Жюли вновь становится плохо. Она винит себя в смерти своего возлюбленного, и не видит никакого будущего перед собой. Даже ее родная дочь не радует ее. Жюли понимает, что не может дать Елене ни любви, ни заботы, ни нежности. Как бы ей хотелось, чтобы Елена была бы дочерью Артура, чтобы в ее лице она узнавала черты любимого человека.
На одном из приемов, Жюли встречает Шарля де Ванденеса– человека, который, не смотря на свой молодой возраст, действует не чувствами, а разумом, играет роль бесстрастного и расчетливого человека. Ванденес собирается посвятить себя работе и карьере. Встреча с Жюли все меняет. Шарль не может оторвать взгляд от « загадочного» лица Жюли, и решает во что бы то не стало познакомиться с ней. Он влюбляется в замужнюю женщину и пытается увлечь ее. У него это получается. Для Жюли, Шарль становится той «ниточкой», которая связывает ее с миром. Она видит, насколько они с Шарлем похожи, как много у них общих интересов. Ей трудно становится прожить без Шарля даже день. Находясь вместе, они забывают об окружающем мире. Они видят только друг друга.
У них рождается ребенок – Шарль, который очень сильно похож на своего отца. Но он погибает (Елена на прогулке случайно толкнула его с откоса). «Случайно» – это глубже гамлетовского вопроса «to be or not to be?»
