— Странно, с какой ясностью вспоминаются всякие мелочи в минуту опасности. В то ужасное путешествие, когда мы умирали от голода и отчаяния, мне казалось, что я слышу звон здешнего колокола, топот Тедди по лестнице и ваш голос, когда вы кричите: «Мальчики, мальчики, пора вставать». Я положительно чувствовал запах кофе, а однажды ночью я чуть не заплакал, увидев во сне имбирные пряники. Право, это было одно из самых горьких разочарований моей жизни — проснуться голодным с этим запахом в носу. Кстати, если у вас есть такие пряники, дайте мне один.

Сочувственный ропот встретил это заявление, и кузины немедленно завладели Эмилем, а миссис Джо с сестрой перешли к другой группе, где Франц рассказывал о Нате.

— Как только я увидел его таким худым и бледным, я сразу догадался, что с ним что-то неладно, но он был так рад нашему посещению, что я не стал его расспрашивать, а обратился к профессорам Баумгартену и Бергману. От них я узнал всю историю его прегрешений и раскаяния. Баумгартен считал такой урок полезным для него, а потому не выдавал его секрета до моего приезда. Нат действительно сильно изменился к лучшему. Теперь у него больше нет долгов и он честно зарабатывает свой хлеб.

— Я очень доволен Натом. Конечно, урок тяжел, но он хорошо его перенес. Он вел себя, как подобает мужчине, и достоин того места, которое Бергман ему предложил, — сказал профессор Баэр, с интересом слушавший рассказ об известных уже нам похождениях Ната.

— Я говорила тебе, Мегги, что в нем есть хороший материал, а его любовь к Дейзи не даст ему сбиться с правильного пути. Милый мальчик, как мне жаль, что его нет сейчас с нами, — воскликнула миссис Джо, забывая в своем восторге все пережитые треволнения.

— Я очень рада и, вероятно, уступлю, по своему обыкновению, в особенности теперь, когда эпидемия разразилась здесь с такой силой. Ты и Эмиль окончательно сведете всех с ума, и я не успею оглянуться, как и Джози пожелает иметь поклонника, — ответила миссис Мегги с отчаянием.

Но миссис Джо заметила, что она тронута несчастьями Ната, и поспешила закрепить благоприятное впечатление.

— Это предложение Бергмана очень выгодно, не правда ли? — спросила она, хотя мистер Лори осведомил ее по этому вопросу сейчас же после получения письма Ната.

— Прекрасное во всех отношениях. Он приобретет отличный опыт в оркестре Бахмейстера, посмотрит Лондон и, если им останутся довольны, приедет сюда на хорошем счету как скрипач. Во всяком случае, это начало карьеры. Я поздравил его, а он просил меня передать о его успехах Дейзи. Но я предоставлю это вам, тетя Мегги, и вы можете также осторожно сообщить ей, что милый мальчик отпустил себе прекрасную белокурую бороду. Она очень ему идет, так как скрывает его рот и придает больше благородства его глазам и высокому мендельсоновскому лбу. У Людмилы есть его фотография.

Франц так живо описывал трогательные испытания Ната, что миссис Мегги почти совершенно растаяла. Может быть, она проявила бы больше стойкости, если бы узнала об эпизоде с Минной и о том, что Нат весной играл в садах.

Теперь же она предвкушала удовольствие разговора с Дейзи, в котором, постепенно ее подготовив, она наконец скажет:

— Будь счастлива, моя дорогая, Нат достоин тебя.

Среди этих приятных разговоров раздался бой часов, который возвратил миссис Джо к действительности, и, схватившись за свои папильотки, она воскликнула:

— Боже мой, друзья мои, вам же надо поесть и отдохнуть, а я должна одеваться, иначе рискую принимать своих гостей в этом позорном костюме. Мегги, отведи, пожалуйста, Людмилу и Мэри наверх, Франц знает дорогу в столовую, а ты, Фриц, пойдешь со мной и займешься своим туалетом. При этой страшной жаре и всех наших волнениях мы оба ни на что не похожи.

ГЛАВА XIX

Белые розы

Покуда гости отдыхали, а жена директора облачалась в свое лучшее платье, Джози побежала в сад за цветами для обеих новобрачных. Неожиданное появление этих интересных особ совершенно захватило ее, и теперь она ломала голову, выйдут ли они к обеду в своих фатах или без них. Она остановилась перед кустом белых роз и стала выбирать лучшие цветы, которые намеревалась связать белой лентой и положить в виде любезного внимания на туалетный стол обеих своих кузин. Услышав шаги, она быстро обернулась и увидела брата, который шел по дорожке, скрестив руки и опустив голову, видимо, занятый своими мыслями.

— Мечтает, — сказала проницательная девочка, засунув в рот палец, который она только что больно уколола шипом.

— Что ты здесь делаешь, шалунья? — спросил Деми, заметив сестру.

— Букеты для наших «невест». Я ведь вижу, что ты страшно им завидуешь, — ответила Джози, которой слово «шалунья» напомнило ее любимое занятие.

— Цветам или невестам? — спросил Деми спокойно, хотя розовый куст приобрел для него неожиданный интерес.

— И тому и другому; достань себе невесту, а я уж позабочусь о цветах.

— Если бы я мог… — И Деми сорвал нераспустившийся бутон со вздохом, который тронул доброе сердце Джози.

— Так о чем же ты думаешь? Так приятно смотреть на счастливых людей. А если ты пропустишь подходящий случай, она уедет отсюда надолго.

— Кто? — И Деми принялся смущенно ощипывать цветок, чем привел Джози в совершенный восторг.

— Не притворяйся, пожалуйста. Ты отлично знаешь, что я говорю про Алису. Слушай, что я скажу тебе, Деми: я люблю тебя и хочу тебе помочь, притом это так интересно — все ваши ухаживания, предложения и свадьбы, что вы можете позволить нам принять в них некоторое участие. Послушайся моего совета, поговори с Алисой и заручись ее согласием, раньше чем она уедет.

Деми рассмеялся над серьезным тоном Джози, но видимо остался им доволен, сказав ласково:

— Ты очень добра, Джози, но если ты так опытна в этих делах, не можешь ли ты научить меня, как мне следует начать свои «переговоры»?

— О, для этого существуют различные способы. В театре влюбленные падают на колени, но это неудобно, в особенности когда обладаешь чрезмерно длинными ногами. У Теда никогда ничего не выходит, несмотря на все мои старания. Ты бы мог сказать ей: «Будь моей, будь моей!», — как тот старик в нашем рассказе, или написать ей стихотворение с объяснением в любви. Ты, наверное, уже пробовал что-нибудь в этом роде?

— Но Джози, я серьезно люблю Алису, и у меня есть основание думать, что она знает о моем чувстве. Мне очень хочется поговорить с ней, но я не знаю, с чего начать, и боюсь разыграть из себя дурака. Я думал, что ты можешь дать мне хороший совет — ты так много читаешь всяких книг и стихов.

Деми старался говорить спокойно, но забыл свою обычную сдержанность, стараясь разрешить свои любовные сомнения. Приезд его счастливых кузенов окончательно уничтожил все его благоразумные планы. Рождественский спектакль дал ему право надеяться, а сегодняшний успех Алисы наполнил душу гордостью. Теперь же, при виде счастливых молодых, он не мог больше сдерживать своего желания иметь право на счастье. Дейзи пользовалась его полной откровенностью во всем, но из чувства братской симпатии он не говорил с ней о своих надеждах, щадя ее в столь больном для нее вопросе. Миссис Мегги немного ревновала сына ко всякой девушке, которая ему нравилась, но Деми знал, что Алиса пользуется симпатией его матери, и потому хранил свою маленькую тайну, намереваясь поговорить о ней впоследствии. Неожиданно Джози и розовый куст навели его на легкий и простой выход из его сомнений, и он, как пленный лев, прибегавший за содействием к мышонку, согласился на помощь сестры.

— Я думаю написать, — начал он медленно после минутного молчания.

— Я придумала прекрасно! Очень подходит и ей, и тебе, так как ты поэт, — воскликнула Джози, прыгая.

— Что такое? Не начинай опять глупостей, пожалуйста, — умолял несчастный влюбленный, немного опасаясь злого языка этой маленькой особы.

— Я читала у мисс Эджуорт^[27] об одном джентльмене, который преподносит своей даме три розы: бутон, полураспустившийся цветок и совершенно открытую розу. Я не помню, которую она выбрала, но мысль красивая, и Алиса знает ее, так как она читала вместе с нами. Здесь есть всякие; ты уже сорвал два бутона, выбери самую лучшую розу, а я положу их к ней в комнату. Она будет одеваться сегодня у Дейзи, и это вполне удобно.