Но я все ждал: когда же в творческих опытах Олега Борушко прорвется — ведь это неизбежно — то давнее — престижный МГИМО?..

И вот— рукопись повести "Продаются щенки".

Студенты семинара отнеслись к ней по-разному: одни не скрывали восхищения, другие брюзжали — мол, типичная перестроечная литература, куда ей до вечности, до "нетленки"!

Я же пребывал в уверенности, что повесть молодого писателя будет тотчас опубликована, станет бестселлером, боевиком, сенсацией — настолько остра ее тема, динамичен сюжет, узнаваемы и точны образы…

Между тем, время шло, а повесть "Продаются щенки" не появлялась в печати. Изрядно помусолив ее, отклонили в редакции "Юности", не спешили и в издательствах. В чем причина? Какой барьер встал на пути актуального произведения уже в то время, когда, казалось бы, сняты все цензурные препоны?

Ответ на эти вопросы — в самой повести, в ее бескомпромиссной разоблачительной сути, увы, не потерявшей остроты до сего дня".

Александр Рекемчук, писатель, член редколлегии журнала "Новый мир"

Джон Леннон

ИЗБРАННОЕ

НЕИЗВЕСТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ ИЗ "БИТЛЗ"

Джон Леннон написал не столь много, чтобы считать его крупным писателем, но его стиль так нестандартен и необычен, что игнорировать его литературное дарование было бы несправедливо. К сожалению, у нас даже те, кто знает наизусть все песни Джона Леннона, вряд ли знакомы с его литературной деятельностью. Хотя если бы не его книги, быть может, он так быстро и не обрел бы славу интеллектуала "Битлз".

Небольшие комические рассказы и истории, которые он сопровождал забавными рисунками, Леннон стал писать, когда ему было четырнадцать лет. "Писал лично для себя и для своих друзей," — говорил он в одном из интервью. Уже выступая с "Битлз" в клубе "Каверн", он, под псевдонимом Биткомбер, стал публиковаться в газете ливерпульского рока "Мерси-бит" как автор странных рассказов, обзоров и причудливых рекламных объявлений. А в 1964 году, когда имя "Битлз" уже гремело по всему миру, выпустил первую книгу "Пишу как хочу".

"С тех пор как наша группа вышла на большую сцену, я повсюду брал с собой пишущую машинку и где-нибудь после концерта стучал на ней, когда было вдохновение, — рассказывал Джон. — Потом один мой друг отнес написанное в "Кейп", и издатель сказал: "Великолепно, я бы хотел это опубликовать". Причем еще до того, как узнал, кем был автор".

"Пишу как хочу" имела колоссальный успех. Синтия, первая жена Леннона, вспоминала: "Шутки, картинки и бессмыслицы Джона примерно те же, что он писал в Куоррибенкской школе, стали теперь бестселлером". Литературное приложение к газете "Таймс" отмечало: "Книга заслуживает внимания каждого, кто опасается за обеднение английского языка". А далее рецензент сравнивал рассказы и рисунки Леннона с телевизионным мульт сериалом "Гун" и особенно с поздним Джойсом! Леннон был даже приглашен на ланч по поводу вручения литературных наград Фойлса, приуроченный к 400-летию со дня рождения Шекспира. Колоссальная честь со стороны писательской братии Лондона!

Через год, в 1965 году, Джон публикует вторую книгу рассказов, стихов и рисунков под названием "Испанец на работах". "Я был очень доволен первой книгой. К моему удивлению, она понравилась рецензентам, и на их отношение к ней не повлияло то, что я был "битлом", хотя, конечно, мои молодые поклонники раскупали ее, прежде всего, из-за этого. По правде говоря, критики восприняли ее даже более серьезно, чем я сам — для меня все начиналось как шутка…" — так объясняет Леннон, почему он взялся за продолжение работы.

Леннона на самом деле восприняли серьезно, и его книги были переведены во многих европейских странах от Италии до Скандинавии. В июле 1968 года в Национальном театре в Лондоне с успехом прошла и премьера пьесы "Пишу как хочу", которая была поставлена по двум книгам Леннона, переработанным им совместно с драматургом Эдриенном Кеннеди и актером Виктором Спинетти.

В 1975—80 годах, живя в Нью-Йорке, Леннон периодически садился за машинку и, по воспоминаниям друзей, оставил еще 200 страниц текста, хотя ему самому "этот юмор уже не казался столь острым". А в 1986 году в Лондоне был издан сборник его неопубликованных рассказов, песен и рисунков, названный "Надписи на небе устным словом".

Интересно, что Леннон никогда, даже в ранней молодости, не зная еще, как сложится его дальнейшая судьба, не исключал возможности своей литературной карьеры, а потом в интервью не раз говорил, что в старости, может быть, отважился бы и на роман…

Галерея персонажей и образов Леннона была в значительной степени населена героями и ощущениями из книг, которые он читал в детстве — "Винни-Пух", "Остров сокровищ" и особенно "Алиса в Стране Чудес". Зеркальный мир Льюиса Кэррола был поистине его любовью и вдохновением. "Я был влюблен в "Алису в Стране Чудес" и рисовал всех ее персонажей. Я писал стихи в стиле Джаббервоки (в русском переводе — Бармаглот. — Н.К.) и жил жизнью Алисы", — говорил Леннон. И хотя на Льюисе Кэрроле воспитывалось не одно поколение британских детей, влияние " чисто английского" юмора этого "чисто английского" писателя на Леннона оказалось особым.

Еще один, неожиданный, источник вдохновения прозы, как впрочем и песен Леннона — язык радио, телевидения и газетных заголовков. Многие знакомые Джона вспоминали, как он мог услышать в передаче или заметить в газете показавшуюся ему необычной фразу, а потом обыграть ее в песне или рассказе. Этим объясняется и игра с журналистскими штампами, появляющимися в его рассказах. "Я всегда видел мир в стиле газетных заголовков, — говорил он. — Это — большое искусство, и оно очень интересовало меня".

Главный прием Леннона — замена в словах отдельных букв, которая, как кажется поначалу, не несет никакой смысловой нагрузки. Читатель привыкает, постепенно узнает за исковерканностью нужное слово, но вдруг "ошибка", рождая некий гибрид, придает слову или фразе уже совершенно новое значение. "Если бы я писал свои рассказы с правильной орфографией, в сочинении не было бы никакого смысла", — как-то весьма справедливо заметил Джон.

Характерная черта его рассказов и стихов — своеобразный юмор, причем чисто английский, может, даже чисто ливерпульский. Леннон держится канонов "бессмыслицы", однако с точным чувством стихии родного языка. Поэтому, прежде всего, столь труден перевод его прозы. Нелегко поддается передаче на другой язык вся стилистическая "порода" рассказов Леннона: она состоит из нарушений, присущих именно данному языку в его бытовом обиходе, причем иногда характерных только для ливерпульцев. Только принимая в расчет множество обыгрываний различных реалий, сюжетов и даже газетных фраз и радиоштампов, можно понять истинную природу ленноновского юмора.

Дерзкие эксперименты над языком действительно роднят Леннона с английским писателем-авангардистом Джеймсом Джойсом — та же напыщенность, употребление длинных и непонятных слов именуемых в английском языке столь же длинным и непонятным словом "годдлдигук". Поэтому, как знаменитый джойсовский "Улисс", впервые опубликованный на русском языке в "Иностранной литературе", так и рассказы Леннона нуждаются в весьма пространных комментариях, дабы иноязычный читатель, хотя бы приблизительно, смог оценить их полный смысл и, главное, шарм. Причем необходимо Объяснять не только чисто английские, порой бытовые, реалии, а даже обычные, но обыгрываемые слова, построенные на подсознательных ассоциациях.