— У обоих этих людей есть «винчестеры». Мэйдстоун был застрелен из «винчестера». Может, это и не существенно, но мне хотелось бы по возможности подтвердить все полученные сведения показаниями свидетелей. По документам я смог установить, что десятого июня и почти весь следующий день ветра почти не было. У нас нет никаких данных, указывающих, когда был убит Мэйдстоун, днем или ночью. Луна восходит поздно, значит, убийство могло быть совершено и ночью.

— А зачем, собственно, Мэйдстоуну было бегать куда-то по ночам?

— У него было задание от одного географического журнала — сделать ночные снимки животных, приходящих на водопой. Сейчас очень высок интерес к центральной Австралии. Поэтому он вполне мог оказаться у ручья и ночью. Раскрыть это убийство столь трудно лишь потому, что отсутствует какой бы то ни было очевидный мотив. Мои коллеги из Брокен-Хилла, первыми взявшиеся за расследование, не нашли ни малейших улик, хотя вели розыск целых две недели. Но ведь кто-то же его застрелил!

— Тут вы, конечно, правы. Ну, что ж, а теперь позаботимся о провианте. Я отведу вас в лавку. Мешки с продуктами надо уложить в седельные сумы.

Бони взял в лавке полдюжины крепких коленкоровых мешков и наполнил их мукой, чаем и сахаром, не забыв также прессованный табак и спички. Еще он купил хороший нож в кожаном чехле и коробку с полсотней патронов для «винчестера». Со всем этим имуществом он вернулся к верблюдам и уложил покупки в сумы. Когда с этим было покончено, управляющий проводил его к повару. Тот упаковал ему в принесенные мешки сорок фунтов свежей говядины и целую груду крупной соли. Теперь со всеми делами на центральной усадьбе Квинамби-Стейшн было покончено, и Бони с Ньютоном тронулись к базовому лагерю.

Ньютон с удовольствием наблюдал, как ловко пристегивает Бони сумы и поднимает верблюдов. «Этот парень знает толк в нашей работе», — думал он.

На шее последнего верблюда болтался колокольчик, отбивающий на марше мерный ритм. При этом отпадала необходимость постоянно следить, не оторвалась ли веревка, связывающая животных друг с другом.

Мужчины шагали рядом. Ньютон перекинул через плечо повод, привязанный к кольцу, продетому в ноздри верблюда-вожака. Едва маленький караван вышел за пределы усадьбы, как стало значительно лучше с кормом для верблюдов. Вместо чахлых побегов вокруг рос густой, сочный кустарник. Верблюжья тропа свернула на песчаные дюны, и вскоре вдали показалась группа аборигенов.

Аборигены окружили опустившихся на колени верблюдов. Они собрались в узкой, неглубокой лощине, за которой подымался поросший мульговыми деревьями пологий склон. Среди деревьев был сооружен открытый с фасадной стороны сарай с крышей из тростника.

Женщины-аборигенки как раз снимали с верблюдов седла и вьюки. Вокруг шумели и толкались дети. А их господин и повелитель невозмутимо восседал на ящике и курил длинную трубку. К Бони и Ньютону кинулись с заливистым приветственным лаем четыре собаки. Преисполненный достоинства чернокожий джентльмен нехотя поднялся и прикрикнул на псов. Меж тем дети отвели верблюдов на несколько ярдов в сторону, спутали им передние ноги и отвязали от ноздрей поводья.

Фред Ньютон не спеша провел свой караван вверх по косогору к сараю, где и уложил верблюдов на колени. Лишь теперь абориген подошел к ним. Он был широк в плечах, ноги же его были коротки и мускулисты. Ничто в нем не напоминало о белых предках, однако по-английски он говорил без всякого акцента. Он был босиком, но в штанах из грубой хлопчатобумажной ткани и рваной рубахе.

— Добрый день, босс!

— Добрый день, Нуггет. Ну, как тут у тебя? — спросил Ньютон. На сей раз Нуггет принял в разгрузке самое активное участие, хотя с собственными верблюдами переложил эту работу на женщин и детей, а сам тем временем пыхтел трубкой.

— Хорошо, босс! — громко рассмеялся Нуггет. — Мэри отловила двух динго. На эти деньги она хочет одеть детишек.

«За шкуру динго больше двух фунтов вряд ли выручишь, — прикинул Бони. — На эти деньги много детских вещей не купить. Наверное, они ставят свои капканы и на севере, так что добыть еще несколько шкур — не проблема».

— Нуггет, это Эд Боннэй, — сказал Ньютон. — Эд, я хочу познакомить тебя с Нуггетом.

Мужчины торжественно пожали друг другу руки.

— Нуггет, я уволил этого негодника с южного участка. Я хотел бы, чтобы ты принял этот участок и привел его в порядок. А Эд займется тем временем твоим.

— Согласен, — сказал Нуггет без малейших признаков недовольства и добавил, как бы поясняя свое равнодушие: — Здесь есть над чем потрудиться, Эд. Сам увидишь, какая она — «Сибирь».

Ньютон уведомил Бони, что за каждое отработанное на участке воскресенье он может взять день отгула. Обычно в таких случаях обходчики разбивают лагерь вблизи водоема. Пользуясь этим правом, Нуггет со своими людьми останется здесь еще два дня. В один из этих дней он, правда, должен еще вместе со смотрителем разобраться с инструментом и сделать необходимую починку.

Нуггет отнюдь не был в восторге от Бони, да и тот относительно показной радости обходчика нисколько не заблуждался. У этого человека мало белой крови в жилах, чтобы умело притворяться, зато слишком много черной, не дававшей отрешиться от аборигенских суеверий. Когда стемнело, он уселся на корточках у костра, разложенного Ньютоном и Бони.

У кручи пылал костер аборигенов. Над прошлогодней высокой колючей травой, только и ждавшей хорошего ветра, чтобы оторваться и понестись прочь, плясали длинные тени суетящихся вокруг огня женщин и детей. Чуть дальше, в темноте, слышался мелодичный перезвон колокольчиков. Там паслись верблюды.

— Слышал ли ты в последнее время рев Кошмара, Нуггет? — лениво спросил Ньютон.

— Нет, уже почти два месяца не слышал.

— Ты тоже веришь, что это Кошмар убил учителя?

— Нет, — пренебрежительно сплюнул Нуггет. — Ведь Кошмар — вовсе не верблюд. Кошмар — зверь, какого до сих пор никто еще не видывал. Помесь осла и одичавшей коровы, потому как кричит он по-ослиному, мычит, как корова, и бегает галопом, как лошадь. Может, у него даже крылья есть… Во всяком случае, до сих пор никто не сумел приблизиться к нему настолько, чтобы его можно было подстрелить.

— Если Кошмар может летать, почему же тогда он никогда еще не оказывался по эту сторону Изгороди?

— Я не удивился бы, окажись он однажды здесь, — с досадой сказал Нуггет. — Историю, будто Кошмар затоптал учителя, запустил Френки. Вы же знаете Френки, босс? Он горазд на всякие выдумки. На самом же деле все, конечно, было совсем по-другому: просто прибрел неизвестно откуда какой-то оторвавшийся от привязи верблюд, нашел труп и наступил на него. Верблюды ведь иной раз очень любопытны. Не ставьте никогда палатку, — повернулся он к Бони, — по ту сторону Изгороди, там, в Южной Австралии. А будете брать воду из десятого колодца — держите ухо востро!

— Не у десятого ли колодца убили Мэйдстоуна? — спросил Бони.

— Именно так, Эд. А вам еще раз советую: не позволяйте застать себя врасплох на свободной территории. Держитесь по эту сторону Изгороди. Разве что там случится какая-то неотложная работа.

— Я полагаю, что там бродит обыкновенный дикий верблюд, а вовсе не какое-то фантастическое чудовище с крыльями, — сказал Ньютон. — Ты же помнишь, Нуггет, как на Билли, на этого старого забияку, и его верблюдов там, в степи, напали два диких верблюда. Такая катавасия поднялась, еле отбился. Одного «дикаря» он подстрелил, а другой, легко раненный, вышел из боя. Только так он и ушел со своими животными. Слава Богу, что жив остался.

Бони с грустью подумал о том, как изменилась обстановка в центральной Австралии. Когда афганским погонщикам верблюдов пришлось искать другую работу, поскольку их «кораблей пустыни» вытеснили более дешевые и быстрые автомобили, они выпустили своих животных на волю. Они надеялись, что обстоятельства еще изменятся, и тогда они опять отловят своих верблюдов. Однако положение в стране не менялось, и заботиться о верблюдах больше было уже некому. Звери рыскали по немереным просторам центральной Австралии, быстро размножались и стали в конце концов подлинным бедствием страны. На них открыли охоту, надеясь таким образом решить проблему, однако в гигантской пустыне облава на верблюдов оказалась делом малоперспективным: умные животные легко уходили от погони.