Этот голос принадлежит Кристиану Васкесу. У меня даже вздох облегчения вырывается.

Рони останавливается и ослабляет захват, отчего мои ноги вновь касаются пола.

Отшатываюсь, затравленно смотрю на Криса. Он замер в дверях соседней комнаты и, слава богу, одет. Приглядывается ко мне.

– Лив? Я сначала подумал, что обознался! Ты что здесь делаешь? С Рони?

– Ты знаешь эту девчонку? – подключается обнажённый парень. – Она с тобой?

– Да, я с ним, – я тут же вклиниваюсь, не давая Крису ответить.

Он, конечно, шокирован.

Для пущего эффекта подхожу к приятелю брата и неумело обнимаю его за талию, с вызовом смотрю на Рони, стараясь не думать, какие мысли сейчас бродят в голове у Кристиана.

Рони фыркает. Взгляд серых глаз скептически изучает моё пылающее от стыда лицо, но парень всё-таки уходит, чертыхаясь и бубня под нос проклятья в мой адрес.

Я его не виню. Сама пришла в этот дом на эту вечеринку. Пришла – значит, будь добра подчиняться правилам. Богатенькие мальчики могут рассчитывать, нет, даже требовать внимание вот таких простушек, как я, и социальный статус в стенах этого дома им это позволяет.

Рони пропадает из виду, и я, как ошпаренная, отклеиваюсь от Кристиана.

– Ну и какого хрена ты тут делаешь? Ты вообще знаешь, на что этот парень способен?

– Эм, я… Даже не думала, что так получится, – начинаю мямлить, вмиг растеряв весь запал, сопровождающий меня от собственного дома, – вообще-то, я пришла к Киллиану. Ты случайно не знаешь…

– Крис, ну ты идёшь? – полустон-полушёпот раздаётся из комнаты, возле которой мы стоим.

Кристиан бросает взгляд через плечо, я тоже заглядываю в комнату, пытаясь рассмотреть, кому принадлежит этот голос.

На большой кровати лежит обнажённая девушка. Её наготу прикрывает тонкая шёлковая простыня, но стройные изгибы и выдающуюся грудь невозможно скрыть под струящейся тканью. Девушка тоже меня видит и, как мне кажется, не испытывает смущения. Она улыбается мне как-то заговорщицки, а моё лицо вытягивается в недоумении.

Кристиан неожиданно захлопывает дверь, отрезая девушку от внешнего мира. Я перевожу свой взгляд на парня. Он скрещивает руки на груди. Мимика на его лице выражает недовольство. Голубые, почти синие глаза грозно буравят меня.

– Зачем тебе Киллиан? Неужели Брайан не соврал, и ты реально решила обвинить всех нас в смерти матери?

– Я не собираюсь обвинять вас, – тоже скрещиваю руки на груди, подражая его позе. Отвечаю парню таким же тяжёлым взглядом. – За рулём сидел Киллиан, ему и отвечать!

Неожиданная реакция Криса приводит меня в шок. Он быстро срывается с места, сгребает меня за талию, толкает в открытую дверь злополучной свободной комнаты и проходит следом, закрывая дверь. Моё сердце буквально выпрыгивает из груди. Я пячусь, пока не упираюсь в препятствие, выросшее на пути. Оборачиваюсь – кровать. На этот раз мой взгляд испуганный, а губы дрожат.

– Я не собираюсь тебя насиловать, Оливия! – выплёвывает Крис как-то брезгливо. – Но ты не оставляешь мне выбора, и я должен тебя запереть.

– Что? Да как ты…

Выстреливаю взглядом в дверь, успеваю только подумать броситься к выходу, но Кристиан Васкес предугадывает каждый мой шаг.

– Ты посидишь здесь до утра, – спокойно говорит парень, преграждая мне путь и наступая. – Подумаешь о моих словах.

– К-каких словах?

Крис тяжело вздыхает. С хрустом дёргает головой влево-вправо, разминая шею.

– Ты хочешь проблем Оливия? – холодно интересуется, но не даёт мне ответить. – Ты, конечно, можешь заявить на Киллиана или на меня, но ты же не дура и должна понимать, чем всё закончится. Крайним будет твой брат! И ты, конечно. Твой гулящий папаша лишится работы, например. Поверь мне, моя семья сможет противостоять твоим жалким обвинениям. А отец Киллиана… – парень снова тяжело вздыхает, – я думаю, ты и так знаешь, на что он способен!

Крис прав. Его приёмные родители работают в суде, они самые уважаемые люди в городе. После Саймона Шоу, естественно.

– Послушай, Лив, – его взгляд становится теплее, – никто не знает о той аварии. И Дом вообще не должен был приходить к тебе с повинной. Это всё его долбаное чувство вины и глупая влюблённость!

Кристиан хмурит брови, чертыхается, очевидно, он не должен был этого говорить.

– Доминик влюблён в… меня? – от удивления мой голос становится хриплым.

– Забудь, – отмахивается парень. Крутанувшись на месте, стремительно пересекает комнату, останавливаясь лишь возле двери.

Извлекает ключ из кармана джинсов.

– Подумай, Лив! Подумай, какие проблемы ты принесёшь своей семье из-за собственной глупости.

– Но… Но она же моя мама…

– А я вообще приёмыш, и, по сути, у меня нет мамы, – криво ухмыляется парень. – Знаешь, Лив, я бы на твоём месте уехал. Ты уже нажила себе врагов, а ещё даже рта не раскрыла. Я могу передать Килу, что ты его обвиняешь, но так и быть, не буду. Но ты же знаешь, как быстро расползаются слухи в нашем маленьком городе, – парень цокает языком. – Лучше бы тебе покинуть город, – советует с фальшивой заботой.

Он выходит за порог и захлопывает дверь. Ключ проворачивается в замке два раза, а потом тихие шаги оповещают о том, что он ушёл.

В бессилии сажусь на край кровати, пряча лицо в собственных ладонях. Крис прав – что я могу? Их слово против моего.

Может, мне правда стоит уехать?

Всё повторяется вновь. Боль, гнев, ярость – стоит только вспомнить обстоятельства моего отъезда. Но в конечном счёте – опустошение, ведь я ничего не могла и уже не могу поделать. Я уехала, а он…

Он остался. Они все остались, закончили университеты и обзавелись собственным бизнесом. Стали успешными, вероятно, более популярными, чем раньше, и они уже не только дети своих родителей.

А Киллиан… Его образ сквозь пелену грязного окна, моя реакция на этот образ – всё повторяется вновь.

Он гипнотизирует своим взглядом, подчиняет, и ты не можешь не смотреть. Его самоуверенность, какая-то притягательная развязность в его жестах, и вот у меня уже подгибаются колени, и не хватает воздуха.

Как и пять лет назад мне всё так же трудно дышать, лишь только стоит его увидеть. И я всё ещё ненавижу себя за то, что влюбилась в него однажды.

Последние пять лет я уговаривала себя, что это просто наивное школьное увлечение, ничего серьезного. Уговаривала себя ненавидеть Киллиана Шоу. Ну или хотя бы не думать, не вспоминать. И временами мне это удавалось. Я даже замуж собиралась выйти, и вроде как любила Адама.

Но вот я возвращаюсь в этот чёртов город, узнаю, что Брайан работает с объектом моей не слишком правдоподобной ненависти, и я злюсь.

Да, точно! Я зла, только, увы, не на брата.

На этот раз я зла на себя, потому что всё, о чём могу думать, это как попасть в их клуб только для «членов клуба». Возможно, даже напроситься к ним на работу. В конце концов, Брайан не может отказать своей единственной сестре, только вернувшейся домой и нуждающейся в заработке.

Хотя кого я обманываю, конечно, Брайан может мне отказать, и, скорее всего, откажет, но попробовать стоит. Позже. А пока…

Мне необходимы свежие сплетни, чтобы быть в курсе того, что творится сейчас в Милфорде. Тусовки, компании, кого следует обходить стороной, с кем возобновить давние связи. Поэтому – Дана!

Достаю телефон из бокового кармана чемодана. Нахожу нужный контакт. Звоню.

Давняя подруга отвечает немедленно. Её радостный визг оглушает, и мне приходится убрать смартфон от уха на несколько секунд. Потом визг стихает, и Дана говорит тише, но всё так же весело.

– Ты всё-таки приехала!? Ооо, Лив, детка! Я так рада!

– Ой, да перестань, – фыркаю я, – ты знала, что я приеду. Даже братишке моему проболталась.

– Эм, я? Ну, может, и сказала между прочим, но что здесь такого?

О, нет, Даниэлла. Так просто ты не отвертишься. Ты расскажешь, что это за «между прочим» и как это «между прочим» получилось.