Он с силой дернулся, но только крепче затянул узлы.

— Проклятие. Делай то, что я говорю, или…

— Что или? — Все еще стоя на коленях, она немного отодвинулась назад, чтобы он не мог дотянуться до нее. — Ты будешь любить меня так же, как прошлой ночью? — Она смотрела на него широко раскрытыми невинными глазами. — Если это угроза, то ей не хватает основы. Мне, правда, понравилось, как ты овладел мною, но если ты собираешься вести себя подобным образом всякий раз, когда сердишься, а это, возможно, будет случаться довольно часто, то подобные действия ничего не решат.

— Чего ты хочешь от меня? — сквозь сжатые зубы спросил он.

— Чтобы ты пообещал мне провести сегодня весь день в постели и хорошенько отдохнуть. Обещаю, тебе понравится. Кофе ждет, правда, наверное, уже остыл. Но я сейчас распоряжусь, чтобы принесли горячий и что-нибудь на завтрак. Или ты предпочитаешь еразу пообедать? Если хочешь, я попрошу, чтобы приготовили ванну. Горячая ванна будет очень полезна твоей ноге. А потом я сделаю тебе массаж. Я нашла флакон с мазью, которую дала Панна. Террел, конечно, будет ревновать — это его вотчина, но мне кажется, я сумею помочь тебе лучше, чем он…

Джулиан смотрел на нее так, словно она лишилась рассудка.

— А если я не соглашусь?

— Тогда… — Блейз улыбнулась, как бы извиняясь. — У тебя остается возможность позвать на помощь слуг, но я уверена, ты не захочешь, чтобы они пришли сюда спасать тебя от жены, это было бы очень унизительно для тебя. Да и в любом случае им пришлось бы нелегко. Я заперла все двери. Не ломать же их!

— У миссис Хеджес есть запасные ключи.

— Я продела в ручки дверей стулья.

Джулиан откинулся на подушку, признавая свое поражение.

— Отлично, поскольку выбора ты мне не оставила, буду отдыхать. А теперь развяжи меня.

— Не сейчас, мой муж и господин. Я еще не все условия высказала. Нам необходимо прийти к пониманию, я должна быть уверена, что ты меня выслушаешь. Я буду говорить о справедливости.

— Черт побери, ничего не понимаю.

Руки у него непроизвольно сжались в кулаки. Блейз подозревала, что если бы Джулиан не был привязан, он бы наверняка набросился на нее и придушил. Она поторопилась выговориться:

— Меня беспокоят наши обязанности хозяина и хозяйки имения. По-моему, в высшей степени несправедливо, что у тебя разные требования к себе и ко мне. Я обязана вести себя «соответственно своему высокому положению» — кажется, именно так ты выразился. Но сам ты волен вести себя, как тебе заблагорассудится, даже если это вредит твоему высокому положению.

Джулиан закрыл глаза, будто старался сохранить терпение.

— Совсем ничего не соображаю. Черт побери, о чем ты говоришь?

— Если я обязана держаться, как подобает виконтессе Линден, думаю, будет только справедливо требовать, чтобы и ты вел себя сообразно своему высокому положению.

— Блейз, больше ты этого не услышишь. Только развяжи мне руки.

— Обязательно, как только дашь слово, что выслушаешь меня, Джулиан.

Напряженное молчание длилось дольше, чем Блейз бы хотелось. Наконец с тяжелым вздохом он поднял насколько мог связанные руки, сдаваясь.

— Ну ладно.

— Ты выслушаешь все, что я должна сказать, и не рассердишься?

— Обещаю.

Блейз поняла, что на большее рассчитывать нельзя. Она склонилась над Джулианом, ловко развязала узлы и освободила его. На мгновение ей показалось, что он не сдержит слова, но, когда Джулиан кончил растирать затекшие запястья, он уселся на постели, подоткнув подушки под спину, и хмуро посмотрел на нее.

— Итак, что ты должна мне сказать?

Одеяло соскользнуло у него с груди, обнажив его до пояса. Блейэ нашла, что зрелище это отвлекает ее.

— Ну… то, что… я твоя жена.

— Бесспорно.

— А по-моему, ты делаешь все, чтобы забыть об этом. Ты оставил меня на попечение прислуги, словно я горничная, которую они должны вышколить. — Молчание Джулиана предполагало, что он не собирается отрицать ее слов. — И теперь я решила, что настала пора постоять за себя, — продолжила Блейз. — Хватит быть покорной и безответной.

Золотистые брови Джулиана взметнулись вверх.

— Ты считаешь, что всю эту неделю была покорной и безответной?

— Да. А еще я проявила похвальное терпение, если учесть, что все это время ты пренебрегал мной, забывая о своих обязанностях.

— В самом деле? Что же это за обязанности?

— Ну, например, покупки.

— Покупки? — изумился Джулиан.

— Да, мне бы хотелось посетить магазины в городе.

— Для этого тебе не нужно моего разрешения.

— Мне не надо новых нарядов. Хоть ты и отозвался с презрением о платье, которое было на мне, когда мы познакомились, мой гардероб вполне соответствует моему нынешнему положению. Скупым сэр Эдмунд никогда не был, я всегда одевалась так, как требовало его положение. Но, став представительницей местного общества, я просто обязана пользоваться услугами здешних модисток и шляпочников.

— Так тебе нужны деньги, верно?

— Нет. Тех денег, что ты выделил мне через Марша, более чем достаточно. Мне нужно… чтобы ты… сопровождал меня.

— Я? Зачем? Разве ты не можешь посещать магазины в сопровождении горничной?

— Могу, конечно. Но именно об этом я и говорю с тобой. У тебя уже появилась привычка оставлять меня на попечение слуг. Я здесь никого не знаю, Джулиан, мне необходима твоя поддержка.

Джулиан вздрогнул и закрыл глаза, он понял Блейз.

— Моя поддержка станет тебе только помехой, дорогая. Лавочники разбегутся от одного моего вида.

— Не разбегутся, если поймут, что ты собираешься потратить деньги на молодую жену.

— Ты предлагаешь подкупить их, чтобы они приняли меня?

Блейз обворожительно улыбнулась:

— Нет, просто убедить их изменить мнение. Уверена, деньги откроют им глаза много быстрее, чем любые заверения в твоей невиновности.

— Блейз… — Он помолчал, стараясь подавить раздражение и чувство беспомощности. — Я ценю твою заботу о моем благополучии, но все же сомневаюсь, что, если примусь сорить деньгами, сумею переубедить кого-либо.

— Это потому, что у тебя не душа лавочника, Джулиан. Поверь мке, это поможет. Уже через месяц они станут ручными.

— Не уверен, что мне хочется попробовать.

— Мне хочется. Лучше раз и навсегда покончить с этими слухами, чем сидеть здесь, ничего не делая. Я без борьбы не сдамся. Я не собираюсь проводить взаперти остаток жизни, отвергнутая обществом.

Она еще не успела заметить боль, появившуюся у него в глазах, а уже поняла, что выбрала неверный путь, и все же решила, что, только играя на его чувстве вины, сумеет подтолкнуть его к действию.

— Будет проще, — после небольшой паузы заговорил он, — если лавочники приедут сюда и обслужат тебя прямо здесь.

— Но тогда нас не увидят вместе.

— Так тебе это нужно? Чтобы нас видели вместе как любящую пару?

— Вот именно. Нам нечего стыдиться и прощать нас не за что. Если будем держаться как виноватые, все так и будут думать. Но это не так, поэтому и держаться надо соответственно.

Джулиан чуть заметно улыбнулся:

— Мы? Ты берешь на себя ответственность за то, что не имеет к тебе никакого отношения?

— Это имеет ко мне самое непосредственное отношение. Я твоя жена, Джулиан, и обязана быть рядом с тобой.

— Я не имею права втягивать тебя в эту страшную неразбериху, — негромко произнес он, протянул руку и ласково погладил ее по щеке.

— Насколько я помню, ты женился на мне именно для того, чтобы вытянуть меня из страшной неразберихи. Так что мы квиты. Так ты будешь сопровождать меня по магазинам?

— Да, озорница, если это сделает тебя счастливее.

— Сделает. — Блейз радостно улыбнулась. — А еще я хочу, начиная со следующего воскресенья, посещать церковь. У нас ведь есть своя скамья? Священник очень неодобрительно смотрел на меня, когда был у нас с визитом, и мне пришлось просить прощения за то, что я не хожу в церковь. Уверена, он будет очень доволен, если мы станем образцовыми прихожанами.