У Блейз перехватило дыхание — его горячие губы ласкали ее, и не было сил пошевелиться. Присущее ей всегда чувство самосохранения вдруг исчезло, она не могла сопротивляться, стала совершенно беспомощной. Теперь она жаждала его поцелуев, тело жаждало его прикосновений. Его чувственные ласки рождали желание. Блейз обмякла, растаяла; вожделение, которого она еще никогда не испытывала, горячей волной охватило ее. Блейз закрыла глаза, дрожь пробежала по ее телу.

— Тебе холодно? Давай я согрею тебя, любовь моя…

О чем это он? Он ведь и так уже согревает ее. Его легкие прикосновения и поцелуи наполняют кровь необыкновенным жаром. Ей захотелось повернуться к нему лицом, подставить губы его поцелуям, но даже на это не было сил. Она забыла обо всем на свете, осталось только одно незнакомое прежде желание, новые противоречивые чувства разрывали ее. Кровь, казалось, еле течет по венам, а бешеные удары сердца резко отдавались в висках. Она не могла ни думать, ни дышать, ни пошевелиться, остались одни ощущения. В голове все поплыло, Блейз покачнулась.

И тотчас же Джулиан подхватил ее и еще крепче обнял. Она почувствовала его отвердевшую плоть, требовательно прижавшуюся к ее бедру, и вдруг с удивлением поняла, что в ней просыпается женщина. Это новое ощущение испугало ее. Руки ее сами собой взметнулись вверх, и она, не оборачиваясь, обняла его за шею. Это прикосновение несколько успокоило Блейз, и она смогла негромко произнести:

— Нет… это сумасшествие. Мы… слишком разные.

— Да… это сказочное сумасшествие. — Ничуть не обескураженный ее словами, он правой рукой обнял ее за плечи, продолжая левой обвивать ее талию. — Что может быть различного между двумя людьми, созданными друг для друга? — пробормотал Джулиан, пальцами ласково поглаживая ее плечо. — Мы обязательно будем любовниками… — Его губы обжигали ей шею. — Рассказать тебе, как я буду любить тебя? — Он тихо рассмеялся, когда она вздрогнула. — Я научу тебя наслаждаться своим телом, получать удовольствие от близости с мужчиной. Твое тело станет инструментом, доставляющим удовольствие нам обоим… — Говоря это, он медленно передвигал левую руку с талии по направлению к груди, следуя изгибам тела под одеждой. Потрясенная, зачарованная и испуганная, Блейз оставалась неподвижной даже тогда, когда рука Джулиана скользнула в вышитый вырез блузы. Его горячая ладонь легла ей на грудь, уверенная, невероятно возбуждающая. Она ощутила, как ее сосок мгновенно отвердел. — …Твое божественное тело заслуживает поклонения… Позволь мне поклоняться тебе, любовь моя.

Звуки его полного страсти голоса обволакивали ее ожиданием чувственной радости, словно паутиной. Блейз безвольно прижалась к нему. Желание бушевало в ней, в то время как груди тяжелели и наливались. Она закрыла глаза. Джулиан продолжал нежно поглаживать рукой ее плечи. Его прикосновения отдавались болезненной сладостью, которая горячими волнами расходилась по всему телу.

Стон вырвался у Блейз, когда Джулиан кончиками пальцев начал ласкать ее набухший сосок. Спина у нее непроизвольно выгнулась, грудь плотнее прижалась к его руке в ожидании еще неведомых ощущений, которые он с таким искусством пробудил в ней. Да… Это настоящее сумасшествие, но сколь сладостное!

— Я хочу тебя безумно, любовь моя…

«Да», — подумала она, как в тумане. Неизвестный ей прежде голод поднимался в ней с пугающей быстротой и натиском. Дерзкая настойчивость Джулиана, его ласковые слова, которые он нашептывал, волшебные прикосновения — все лишало ее остатков самообладания. Пламя желания разгорелось в крови, тело трепетало от сладостной муки. Блейз была настолько ослеплена нахлынувшими на нее новыми чувствами, что не сразу услышала, что ее зовут.

Кричал мужчина. Она узнала голос Миклоша.

Блейз вздрогнула от неожиданности и вернулась к действительности. Она вырвалась из объятий Джулиана. Порыв холодного ветра мгновенно охладил ее пылающее тело, разрушил волшебство ночи. Она задрожала от холода.

Не глядя на Джулиана, она расправила блузку и привела себя в порядок. Блейз не понимала, как это случилось, как она могла настолько забыть о приличиях. Ведь он едва не овладел ею. Еще несколько минут — и она бы не устояла против его чар. Поразительно, но ей не хотелось, чтобы он останавливался, и теперь она испытывала странное чувство разочарования, будто ее обманули. То, что их так внезапно прервали, оставило ее болезненно опустошенной. Но он не должен догадаться об этом.

— Не знаю, почему вы мне не верите, — неуверенно начала Блейз, понемногу успокаиваясь. Голос Миклоша звучал все ближе. — Я не могу принять вашего предложения и стать вашей любовницей.

Но Джулиан, казалось, не слышал ее. Он подошел к ней, взял длинными изящными пальцами за подбородок и повернул к себе ее лицо. В рассеянном лунном свете почти совсем не было видно его страшного шрама, и Блейз видела только его чувственное лицо и горящие страстью глаза.

— Я не могу согласиться с этим и не приму отказа, — уверенно прозвучал его тихий голос. — Ты будешь моей, это всего лишь вопрос времени.

Вспоминая это происшествие на следующий день, Блейз поняла, что она оказалась в очень сложном положении. Сначала ей пришлось скрываться в повозке Панны от незнакомца, который расспрашивал о ней в таборе. Вне всяких сомнений, он был послан тетушкой Агнес на поиски черноволосой беглянки с фиалковыми глазами.

Но еще опаснее была, ночная встреча с лордом Линденом на залитой лунным светом поляне. Она опять отказала ему, но невинность едва не потеряла.

Блейз поежилась от воспоминаний. Она не знала, что нашло на нее накануне, как она допустила такие вольности — позволила ему обнять себя и ласкать обнаженную грудь. Или ее околдовали феи, в которых так искренне верят цыгане. Нет, скорее всего, она поддалась чарам лорда Линдена. Сочетание мужской красоты, неукротимый напор, решимость покорить ее во что бы то ни стало едва не сыграли роковую роль. Слава Богу, Миклош вовремя появился и спас ее от окончательного падения.

Блейз не сомневалась, что Миклош не случайно разыскивал ее, он тревожился за нее. Когда они остались наедине, Миклош как следует отчитал ее.

— Ты должна быть осторожнее, Раунийог, — начал он. — Знатному лорду от тебя, может быть, нужно только одно, и, уж конечно, он не станет просить твоей руки.

— Моей руки?! — недоумевая, воскликнула Блейз. — Надеюсь, что нет. Лорд Линден уверен, что я цыганка. Ты часто рассказывал мне об отношениях англичан к цыганам.

— Да, вельможа его ранга никогда не унизится до женитьбы на цыганке.

— Что ж, прекрасно. — Блейз вскинула подбородок. — Я тоже не пожелала бы иметь его своим мужем. Уверена, он такой же спесивый, как и мой отчим.

— Спесивый или нет, но от тебя ему нужно только одно. Думаешь, зачем он все время крутится возле твоих юбок?

— Я не вчера родилась, Миклош. Я знаю, чего он добивается, но я способна постоять за себя.

— Смотри, будь осторожна.

Но в предостережениях Миклоша нужды не было. Блейз уже сама поняла, что следует быть осторожнее в общении с лордом Линденом и держаться поближе к Панне или Миклошу, пока она находится в таборе. Однако, несмотря на свое решение, со вчерашнего вечера Блейз пребывала в состоянии нервного возбуждения и стала совсем не похожа на себя, всегда оживленную, в веселом расположении духа. Каждый раз, оказываясь рядом с лордом Линденом, она терялась и замыкалась в себе. Каждый раз, когда он смотрел на нее, она вспоминала его дерзкие прикосновения, тепло его ладони у себя на груди, сосок, мгновенно отозвавшийся на ласку. Каждый раз, думая о нем, она вспоминала, что он не раз грозился овладеть ею.

От всех этих мыслей в голове у девушки все смешалось. Она с трудом соображала, о чем говорит Миклош. Было уже далеко за полдень, они находились в добрых пяти милях от того места, где накануне ее нашел лорд Линден. Цыгане свернули лагерь и на рассвете снялись, подавшись дальше на запад, в Хартфордшир. Остаток дня они посвятили торговле в деревушке, расположившейся у них на пути. По дороге обратно в лагерь Миклош сразу приметил великолепного гнедого жеребца, который пасся неподалеку. Цыган направился прямиком к палатке Панны, чтобы прояснить положение.