— Не хочу, чтобы меня приняли за цыганку, — туманно объяснила она.

— Позвольте поинтересоваться почему?

В глазах у девушки блеснули озорные огоньки.

— Я собираюсь на ловлю… кур.

— Прошу прощения?!

— Хочу поймать несколько курочек к ужину. — Она показала ему длинные бечевки и большой комок крутой ржаной каши. — Вы, наверное, заметили, ниже по дороге — ферма. Там наверняка есть курятник. Я не сказала сразу, потому что боялась, что вы не одобрите.

По глазам Джулиана Блейз видела, как очень медленно до него доходит, что она имеет в виду. Лоб его пересекла глубокая морщина.

— Вы хотите сказать, что собираетесь украсть их? Блейз расхохоталась. Наконец-то ей удалось растормошить невозмутимо-спокойного лорда Линдена.

— А что, нельзя? — Глаза Блейз весело блеснули. — Если желаете, можете сопровождать меня.

— Разумеется, не желаю, — сухо отозвался Джулиан. Девушка пожала плечами и направилась прочь. — Минуточку, прошу вас, задержитесь. — Блейз нерешительно остановилась. Джулиан покачал головой. — Это просто нелепо. Я не могу допустить, чтобы вы пошли на преступление.

— Думаю, это не вам решать, милорд, — ответила девушка, вскинув голову.

— Я заплачу за кур. — Джулиан сжал губы. — Я могу позволить себе этот расход.

Блейз тоже. Она, разумеется, оставила бы деньги за всех «украденных» кур. Она ведь и не собиралась красть их, а только хотела разыграть этого прилипчивого виконта.

— Но тогда не будет изюминки, это будет совсем не интересно. Самое главное — обвести горгиос.

— Обвести? Не думаю, что вам понравится в тюрьме.

— А я и не собираюсь туда. Цыгане делают это очень ловко, они не попадаются.

Джулиан, нахмурившись, смотрел на нее, лучшего Блейз и желать не могла. Какая же она тугодумка! Как это она раньше не сообразила! Она старалась избавиться от него, позволяя ему устанавливать правила игры. Но больше этого не будет. Теперь она будет играть по своим правилам. Ни один хорошо воспитанный джентльмен не мог понять и простить кражи. Знатным вельможам с состоянием таким, как у лорда Линдена, никогда не понять, что нищета, голод и отчаяние толкают на воровство. Воровства лорд Линден не простит, в этом нет никаких сомнений.

Если Блейз сумеет зародить в нем отвращение к себе, возможно, ей удастся избавиться от виконта, по-прежнему жаждущего сделать ее своей любовницей.

— Полагаю, вы не продумали последствия своих действий, — проговорил Джулиан, с трудом сохраняя спокойствие.

— Ерунда. Вы говорите совсем как… — Блейз внезапно замолчала. Она чуть не произнесла слово «отчим», но вовремя спохватилась. — …как моя хозяйка, дракон в юбке, помните? Она такая же высокомерная.

— Вы считаете меня высокомерным только за то, что я пытаюсь отговорить вас от преступления?

— Вот именно. — Надо признаться, Блейз встречалось очень мало джентльменов, которые думали иначе. Когда она отвернулась от Джулиана, глаза ее загорелись озорным блеском. — Вы, милорд, просто ханжа! — весело бросила она через плечо.

Джулиан постоял некоторое время, глядя ей вслед. Два противоречивых желания раздирали его: ему хотелось ответить на ее вызов и закружить в своих объятиях.

Он сильно подозревал, что эти противоречивые желания объясняются ее фиалковыми глазами. Живые, озорные, они были полны огня и веселья, как солнечный блик, пляшущий на волнах океана. Пытаться приручить его — все равно, что ловить солнечный зайчик.

За три дня, проведенных в таборе, Блейз очаровала его еще больше. Он сам поражался, как неодолимо влекло его к ней. Она не похожа ни на одну женщину, которую он желал в прошлом. Она прелестно сложена, фигура ее исключительно приятна его мужскому глазу, а вот черты лица ничем особенным не выделялись. В своей жизни Джулиан встречал куда более красивых женщин. Его бывшая жена считалась жемчужиной общества, непревзойденной красавицей, но по сравнению с огненной Блейз была просто ледышкой. Именно этот огонь, эта искра придавали Блейз необычную привлекательность. За прошедшие дни он ни на шаг не приблизился к своей цели — Блейз по-прежнему оставалась недостижимой. Но это стало уже не самым важным, гораздо важнее было просто находиться с ней рядом. Впервые за много лет женщина серьезно заинтересовала его не просто ради получения плотской радости, которую она могла ему доставить. Его неуловимая нимфа обещала ему много больше. Ему хотелось разделить целостность ее восприятия жизни, радость бытия. Ее близость действовала на него подобно шампанскому. Джулиан снова ожил. Он не испытывал такого уже давно, с тех пор как умерла его жена.

Джулиан следовал за Блейз почти против воли, им двигало необъяснимое желание оградить ее от бед и неприятностей… если, конечно, не удастся убедить не делать ничего незаконного.

Словно догадавшись о его намерениях, она замедлила шаг и позволила догнать себя. Блейз шла медленно, не забывая о его раненой ноге. В последние дни он действительно чувствовал себя много лучше, хромал гораздо меньше, и морщинки от боли вокруг синих глаз начали разглаживаться. Но Блейз не сомневалась, что виконт в любом случае не стал бы жаловаться на боль.

На протяжении всего пути она и слушать не хотела его, как он ни пытался отговорить ее.

К тому времени, когда они достигли цели и остановились, настороженно поглядывая по сторонам, он прекратил отговаривать ее. Спрятавшись за стволами старых ив, они внимательно изучали двор фермы. Главный дом был построен из кирпича, покрыт штукатуркой и отделан деревом. За ним стояли вполне крепкий сарай и еще несколько дворовых строений, одно из них походило на курятник. Дюжины две кур разгуливали по двору.

Стараясь остаться незамеченной, Блейз быстро обогнула дом и оказалась в ста футах от своей добычи. Где-то залаяла собака, но девушка подумала, что она скорее всего на привязи, поскольку ее не было видно поблизости. Блейз улыбнулась, увидев телегу, полную сена, неподалеку от разгуливающих кур: в случае чего — хоть какое-то прикрытие. Когда она направилась к телеге с сеном, Джулиан остановил ее:

— Вы все-таки настаиваете на своем?

— Вы чего-то боитесь, милорд? — с вызовом спросила Блейз. — Вам ни к чему идти со мной.

— Ни за что на свете не стал бы этого делать.

— А я вам и не предлагаю, я сейчас в стесненных обстоятельствах.

Блейз пропустила мимо ушей его досадливое фырканье и осторожно двинулась вперед. Добравшись до телеги с сеном, она забралась под нее и улеглась на живот. Дно телеги отстояло от земли фута на три, что представляли определенную свободу движениям.

С обреченным видом Джулиан пробрался к телеге вслед за Блейз и устроился слева от нее, стараясь переложить тяжесть тела на здоровую ногу; он поморщился от резкой боли — рана все же дала себя знать.

— Похоже, я сошел с ума, — пробормотал он. — Что дальше?

Шепотом Блейз объяснила ему, как цыгане воруют кур:

— Сначала на конце веревки надо завязать большой узел, вот так… потом облепить его ржаной кашей, бросить во двор и ждать, пока курица не проглотит наживку. Когда это произойдет, остается только тянуть ее к себе так же, как вы вытягиваете рыбу.

— А мне казалось, вы говорили, что вам далеко до настоящих цыган, — заметил Джулиан.

— Верно, но меня многому научил Миклош.

— Господи, почему я так спокойно отношусь к этому? — возмущенно проговорил Джулиан. — А что будет, если нас поймают? Эти куры, наверное, сразу начнут кудахтать и поднимут страшный шум.

Блейз ничуть не волновало, что ее могут поймать. Она не боялась судебного преследования, во всяком случае, с лордом Линденом в качестве соучастника. Она была уверена, что он сумеет выпутаться из любой неприятности. Дворянину не составит сложности договориться с законом, хотя бы в силу своего положения. Но мысль о том, что она и вправду собирается украсть, все же беспокоила ее. Стараясь побороть угрызения совести, Блейз ослепительно улыбнулась Джулиану:

— Уверена, вы что-нибудь придумаете.

— Спасибо, что верите в меня.