Поэтому и Человека мы можем понять только в качестве продолжения Природы и Общества, но не как нечто привнесённое в них, якобы со своим законом, со своей тайной. То противоречие, которое мы в нём обнаруживаем, является сквозным, стержневым противоречием всей – живой и неживой – материи, но на более высоком уровне, в более развитой и потому более конфликтной форме, где созидание и потребление предстают уже в крайней обособленности и антагонизме своих функций.

6. Да, мы произошли от животных, может, двух-трёх близких человекоподобным приматам ветвей, по закону естественного отбора /Ч. Дарвин. «Происхождение человека и половой отбор» (1871)/. При этом на формирование вида наш предок потратил около 4–2,5 миллионов лет, тогда как на отпочкование ему понадобилось 45–40 тысяч лет. И завершающая фаза, надо заметить, не отделилась от исходной, а пребывает в её рамках.

Короче, происхождение держит нас в лоне творения, не отпуская от своих корней. Об этом лучше других поведали нам Б. Ф. Поршнев /«О начале человеческой истории. Проблемы палеопсихологии». М., изд. «ФЭ-РИ-В», 2006/ и его последователь Б. А. Диденко /«Цивилизация каннибалов. Человечество как оно есть». М., ТОО «Поматур», 1999; «Хищная власть. Зоопсихология сильных мира сего». М. «Полиграфресурсы», 1997 и др./.

Мы думаем, что мы люди, а на самом деле от зверья мы ушли очень недалеко и постоянно рискуем свалиться в невозвратный колодец, «чёрную дыру» или ещё какую-то яму Космоса. Причём, больше всего эта опасность исходит от правителей, желающих жить в элитарном достатке независимо от заслуженности и общего уровня жизни.

7. Учёные назвали свою концепцию этической антропологией, но правильнее было бы назвать этической анатомией человечества. Ибо найденные подвиды человеческого семейства – это не ископаемые, они живы и постоянно воспроизводятся. Суперанималы (злостные хищники), суггесторы (расчетливые приспособленцы), диффузные (аморфные трудяги), неоантропы (творческие гоминиды). Все они означают разные способы самоутверждения и отъёма благ у сообщества, ведущие свою родословную от приспособительной практики далёких предков.

То потребительское начало, которое заложено природой, властвует в человеке и поныне – в большинстве статистической массы. То есть человек рождается потребителем, его способностям ещё только предстоит развиться. Поэтому присвоение им благ происходит под диктовку врождённой шкалы запросов и приёмами, вписанными наследственностью, не всегда согласующимися с общими правилами. Человек поэтому воспроизводит одновременно и стадо, и общество, инстинктивно адаптируясь в зависимости от ситуации и активности того или другого начала. Его фактура в своих ипостасях, смещаясь в ту или другую сторону по закону самосохранения, приноравливается, часто незаметно для него самого, тяготея в большей мере к заложенному природой, нежели развитому обществом порядку.

Семья в этом случае, не сознавая проблему, ориентирует и тренирует своих чад в плане собственной врождённопотребительской парадигмы, обучая их не самоограничению, а повышенной потребительской активности – вплоть до агрессивности – ради самоутверждения.

8. Как же складывалась предыстория и история человечества. И что мы имеем в результате под именем Человек? Предыстория – это миллионы лет, история – тысячи. Предыстория – это вычленение биологического вида из общего природного ряда. История – это формирование вида на качественно новом уровне, на основе собственного регулятивного кода.

Этот регулятор – не мышление, как многим кажется. По-своему «мыслят» и животные, в рамках своей рефлекторно-сигнальной системы. Наш родоначальник поэтому не homo sapiens, а homo creative. Породила нас не мысль, запечатлённая в слове (звуковое общение свойственно и животным). На новую ступень нас подвигла эвристическая творческая способность, приведшая к изобретению каменного топора.

Увязав камень и палку, которыми наш предок пользовался прежде по отдельности, он создал орудие, которого в принципе не было в природе. Это его орудие и стало ключом к его будущему восхождению. Мы не появились бы на свет, если б не вспыхнувшая в мыслительной деятельности именно позитивно-поисковая способность. Поэтому и гордиться надо не мыслительной способностью, которая, как известно, имеется у всякого дурака, независимо от навешанных на него регалий от кандидата до доктора наук, от директора до премьера, а творческим даром. Чего стоит твоё звание, если ради выгод положения ты предаешь истину?

9. Человек выделился из природы изобретением орудия, заменившего ему когти и зубы. Связав камень и палку, он получил топор, удлинивший его руку. Многообразие применений топора в защите, нападении, других действиях сделало её более универсальной, противопоставив в ладони большой палец остальным четырём.

Взаимодействие с орудием развивало и мозг. Это был спонтанный процесс, расширявший одновременно и сферу применения орудия.

Представим себе: община, мигрируя, натолкнулась на глубокий ручей. Взрослые могут его перепрыгнуть, но дети и старики – нет. С помощью жестикуляций и гортанных звуков принимается решение свалить два дерева, растущих на берегу, чтобы по ним переправиться на другой. Наиболее сильный мужчина вооружается топором и начинает долбить по стволу.

Работа идёт медленно. Одного «рубщика» сменяет другой. Дерево у корня мочалится /т. к. поняли, что рубить выше неэффективно: дерево пружинит, топор отскакивает/.

И вот от усталости один из рубщиков, возможно, со злости, берётся не за ручку, а за головку топора и не бьёт им, а трёт по стволу. И замечает, что работа пошла быстрее. Эврика! – кричит человек, хотя до греческого языка ещё очень далеко.

Что тут произошло?

В функции топора, вернее, в его зазубринах найдена ещё одна ипостась – возможность пилы! И с течением времени, помимо топора и рядом с ним, появляется и пила. Так же отделяются от топора молот, молоток, палица. А в его заострённости и шероховатостях обнаруживается возможность отделки поверхностей, лодки, например, и прочие приспособления.

Что мы видим в обратной ретроспективе орудийного творчества?

Бесконечное дробление первичного орудия с отделением от него множества функций и закреплением их в специализированные орудия. Все или большинство современных орудий – рубящих, строгающих, режущих, колющих, пилящих, в целом обрабатывающих – всё это отделившиеся осколки пратопора, превращённые в специализированные орудия, которые с развитием наук и технической революции начали обратный процесс: соединения их в единое орудие – автоматизирующееся производство. То есть возврат к тому, с чего всё началось, только на новом уровне.

Изобретение и творчество орудий породило человека, а продолжение этого процесса поднимет его на новый качественный уровень. Если… затаившийся в нем хищникпотребитель не затопчет в нём человека.

10. Выделяясь в собственные стаи, превращающиеся в устойчивые сообщества, предок наш производит в совместных трудах всё новые и новые орудия и, расширяя сферы их применения, меняет образ жизни. Орудия добычи превращаются в орудия производства. От охоты люди постепенно приходят к приручению и одомашниванию животных. Причём большую роль в этом, вероятнее всего, играли дети, защищая детёнышей зверья и птиц от поедания, из жалости или ради игр и забав с ними. От собирательства ягод, плодов, семян, корнеплодов они также переходят и к одомашниванию растений посредством оберегаемых зарослей и посадок, возле которых возникают отдельные жилища, далее разрастающиеся в поселения.

С появлением скотоводства и земледелия, таким образом, в дополнение и взамен охоты и собирательства, места обитания предка расширяются. Постепенно люди переходят к осёдлости, строительству посёлков с укреплениями – первоначально от хищников – а в дальнейшем и превращению их в города, окружённые защитным частоколом, рвами, а в последующем и заградительными стенами от соперников.